Сегодня праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Услышала одну историю от одной пришедшей в церковь женщины. Она явно искала поддержки, сочувствия, а заодно и совета. История ее простая и глупая одновременно.
Живет эта женщина с мужем и дочерью в обычном многоквартирном доме постройки времен Брежнева. Квартирки там не слишком большие и просторные, но уже и не хрущевки. В соседях у нее в однокомнатной квартире живут мать и дочь. Дочь, кажется Настя, в прошлом году завершила школьное образование. Мать работает на нескольких работах, дома бывает под ночь, уходит рано. Не пьет, но вид уже потрепанный. Мужчин в дом не водит. Работает она на производстве за городом, чтобы получить чуть больше, остается всегда после смены и выходит по субботам. А иначе зарплата такая, что только коммуналку оплатить и на макарошки хватит по завету чиновников.
А вот Настя в мамино отсутствие стало привечать в квартире своего одноклассника. Результат таких встреч оказался не безобидным. Настя испугалась. Она обратилась к своей подруге, дочери рассказчицы, за финансовой помощью. Мол, дай денег на аборт. А потихоньку тебе верну. Но вот сейчас денег нет. Отец ребенка слился, как только узнал о последствиях приятного времяпрепровождения. У него денег нет. И вообще он не уверен, что это его ребенок. И прочее... К матери Настя подойти боялась. Мать и так, как уж на сковородке, крутится, чтобы обеспечить дочери качественную жизнь. А доченька в ее отсутствии не математику учила, хотя маме, глядя честными глазами, заявляла, что она вообще ни с кеми даже не встречается. "Да вообще, все мужики козлы, а я учиться хочу!". А маменька верила и продолжала работать.
- Мама мне рассказывала, что и как. А я думала, что если правильно дни посчитать, то все нормально. Я столько прочитала о цикле, да и врач говорила, что у молодой здоровой девушки цикл стабилен и безопасен. И ведь первые полгода работало. Что пошло не так, не знаю, - поделилась Настя с подружкой-соседкой. - А сейчас надо как-то решать эту проблему. Деньги нужны срочно. А то потом никто не возьмется.
Понятно, что у подружки такой суммы не оказалось. Она обратилась к родителям. Пыталась выпросить необходимую сумму, не говоря на что. Но мать ее "расколола". И дочка все рассказала матери.
Та пришла в ужас. Живой ребенок. Как это можно взять и избавиться. Не допустит она этого. Грех такой на душу взять! Денег она не дала на аборт. Совсем. А Настю пригласила в гости. И весь вечер рассказывала ей, что раз Бог дал зайку, даст и лужайку, что мир не без добрых людей, что все обязательно ей будут помогать, что государство не бросит и не оставит, что мать, конечно, поругается, но поможет и поддержит. И вообще, что Бог помогает руками людей, что рядом обязательно с ней будут с этого дня и по жизни только те, кто станут ее хранителями. И одноклассник ее обязательно поймет, какой грех он совершил, вернется и покается, еще проситься к ней назад будет, ребенка обожать станет. Да и она сама, как только увидит малыша, поймет, в чем заключается сакральный смысл мироздания.
А потом она пошла вместе с Настей к ее матери и пыталась рассказывать все тоже самое и ей. Только Настина мать категорически была не согласна.
- Я, - говорила она, - одного ребенка из последних сил тащу, мне второго даром не нужно. Нет у меня ни сил, ни здоровья, ни денег на заек. И лужаек не планируется. Я еще год дочь доучиваю, а потом тоже хочу хоть по субботам отдыхать, а не пахать, как колхозная лошадь. Короче, я на такое предприятие не подписываюсь.
Тут Настя вроде бы опять аборт сделать захотела. Материны слова ее, вот прямо как холодный душ, вернули на обратный путь. Но рассказчица не сдалась. Она увещевала до темноты обеих. На следующий день сразу после работы к Насте кинулась. Угощения разного принесла. Опять рассказывала про ответственность, про новую жизнь, про Божье чудо, про лужайку...
Долго продолжалась борьба. Но она победила. Настя ребенка сохранила. Летом сразу после выпускного родила.
Вот только с этого момента жизнь самой рассказчицы круто изменилась. Ее дочь учится в 11 классе. А Настя, как из роддома вернулась, первым делом в ним пришла. Денег просить. Ребенку памперсы нужны. А еще смесь, молока мало, а еще коляску надо и вещи. Та, конечно, помогла Насте собрать б/у вещи по знакомым, нашла подержанную коляску. А вот памперсы и смесь пришлось купить самой. Только через несколько дней Настя опять пришла: памперсы закончились. Мать денег не дает.
- Вы же сами говорили, что Бог помогает руками окружающих меня людей, что все теперь будут хотеть мне помочь. А вот мать помогать отказывается. А вы уговаривали, обещали, так помогайте. Сами же говорили, - заявляет Настя.
Пыталась отказывать, так ее дочь с мужем еще стыдить начали. Ты, говорят, зачем в судьбу девчонки влезла? Хотела в Бога поиграть, так отвечай теперь за свои игры. Муж дополнительных денег не дает на чужого ребенка. Дочке на репетиторов много тратиться приходится. Приходится от личных расходов отказываться.
А тут еще на прошлых выходных Настя ей коляску привезла с малышом. И пока она глазами хлопала, со словами "мне по делам" исчезла до вечера. Да и вообще нет у Насти ни трепета перед младенцем, ни особой любви к нему. Он, как кукла, для нее. И радости не доставляет. Пришлось с младенцем ей весь день одной возиться. Хотела ребенка бабушке вернуть, раз Настя сбежала, так бабушка работает, суббота же.
Вечером Настя пришла довольная. Она на курсы пошла учиться на 3 месяца.
- Я так рада, что могу у вас дочку оставлять. А то учиться не получилось бы. Здорово, что вы с ней сидеть готовы. А потом буду работать по выходным. Хоть какая-то копейка будет. А то на памперсы вы, конечно, даете, но одними памперсами не обойдешься.
И вот тут-то у рассказчицы случилась первая истерика. Нет, она не сожалеет, что отговорила Настю от аборта, считает, что абсолютно права, но она совершенно не хочет, не может и не желает возиться с чужим ребенком. Она не готова каждую субботу после рабочей недели тетешкать младенца, не хочет платить за памперсы. Все это она высказала и Насте и ее матери. Мол, это ваше дете, сами и справляйтесь.
- А нечего было лезть в нашу семью. Без тебя бы решили проблему по-хорошему. И Настя бы училась нормально. И я бы уже по субботам не пахала. А ты хочешь праведницей быть за наш счет. Не получится. Ты перед Богом, в которого так рьяно веришь, за его ответственность на себя приняла. Так и неси ее. Можешь вообще усыновить его, я лично не расстроюсь, - ответила Настина мать.
Усыновлять чужого ребенка она, конечно, не собирается. Ответственность ей в тягость. Но и просто отмахнуться совесть не позволяет. Вот пришла и спрашивает, как быть, чтобы остаться чистой и без обязательств. Вот даже до храма дошла, а до этого истинно верила в душе, считая, что Бог и так ее оценит по ее добрым делам.
А мне вот стало интересно: зачем, зачем посторонние люди лезут к женщине, навязывают ей свое мнение, фактически принуждают ее сохранить ребенка. Но как только их же просят что-то сделать во имя сохраненного ими ребенка, она стремятся исчезнуть, как тот самый одноклассник, узнавший о беременности.