Будильник на телефоне звонил через каждые девять минут, и Тане все-таки пришлось встать.
— Ну, и что тебе снилось? — спросила у нее мама, которая в это время делала зарядку.
Таня сморщилась, посмотрела на нее, передернула плечами и откашлялась.
— Ничего. — хмуро буркнула она.
— Ты расстроилась? — Анастасия посмотрела на дочь.
— Чиво? — зевая, переспросила девочка.
— Расстроилась, говорю? — слегка усмехнувшись, повторила женщина, поднимая, то одну ногу, то другую, лежа на полу.
— Я спааааать хочу! — плаксиво ответила девочка. — И кто эту школу дурацкую придумал?
— Танюш! Дитя обязано трудиться, и школа может ей помочь!
— Угу! — хмыкнула девочка. — Поможет возненавидеть предметы, которые некоторые учителя и сами-то не понимают.
— Ну, нееет. — покачала головой женщина.
— Дааааа! — девочка начала наконец просыпаться. — Вот у нас физик! Пишет-пишет, пишет-пишет! А потом отойдет, и смоооотрит так долго на доску, будто и сам никак в толк не возьмет, как он это делает, и что это все значит.
— Это он, в тайне от вас, удовольствие от предмета прячет! — ответила женщина, стоя в позе березки, и крутя в воздухе невидимые педали.
— Аха! — в таком же тоне ответила дочь. — Ооооочень сильно прячет. Глу-бо-ко!
— Смакует! — наигранно вздохнула женщина.
— Не школа, а компания гурманов. — причмокнула Таня.
— Угу. — не выдержала и засмеялась Анастасия. — Тайное общество гурманов технического профиля и тайное общество гуманитариев. Кто кого прогурманит больше?…Но учителей осуждать нельзя. — добавила наставительно женщина.
— Кто ж их осуждает? — удивилась Таня. — Только восхищаться можно такими способностями, чтобы много лет держать в тайне свой предмет. Они, наверное, при вступлении дают клятву, что ни одна школота не должна узнать предмета.
— Даааа… серьезные организации. — поднимаясь в положение сидя, и потом снова ложась на спину, произнесла с напускной серьезностью женщина.
— Так вот куда они ходят под названием педсовет! — подняла палец девочка и сладко потянулась.
— Тссс… — Анастасия села и сделала испуганные глаза. — Этого никто не должен знать.
— Да. — шепотом ответила девочка.
— Мдааа….видел бы нас кто-нибудь сейчас! — рассмеялась женщина. — Точно бы или в клинику направил или сенсацию бы раздули!«В наших школах дети не могут учиться, потому что все там захватили масоны!»
— Кто такие масоны? — искусственно улыбаясь сквозь зубы, процедила девочка, искоса посмотрев на мать.
— Это такое движение в виде закрытой организации, куда приводят только свои, и они друг друга узнают по определенным знакам.
— Аха! — прищурилась и подняла указательный палец Таня. — Определенный знак! Может мел? Хотя уже мелом многие не пишут. — разочарованно произнесла девочка.
— Указка? — включилась в игру мама.
— Неее. — решительно отвергла это предположение Таня.
— Ручка? — неуверенно произнесла Анастасия.
— Неа.
— Сдаюсь! — вздохнула женщина, поднимаясь с пола.
— Незаметно скрещенные пальцы! — победно воскликнула девочка. — Средний и указательный. Скрещиваешь, и никто не видит, когда не надо!
— Прямо шпиенские страсти! — захохотала Анастасия. — Прям, я как-то опасаюсь тебя в школу отправлять.
— Вооооот! — подняла указательный палец вверх девочка. — А я тебе о чем говорю! Это не безопасное место!
— Угу! Не ходите, деточки, в школу вы опять, потому что будут там вас бить и обижать! Будут заставлять вас знания глотать, и к доске потом вас будут вызывать! — с иронией произнесла женщина.
— В школу завлекают деток поскорей, а там нас ждет ужасный Бар-ма-лей! — плаксиво добавила Таня.
— Будет вас пугать! Двойкой угрожать! И родителей захочет вы-зы-вать! — выпихивая девочку из комнаты, добавила женщина.
— А Танечка и Катечка плакать будут там, потому что девочкам грустно там без мам. — потеревшись головой, как кошка, о мамино плечо, добавила девочка.
— Ах, этим милым девочкам от их же милых мам, придет ответ безжалостный: Уроки ждут вас там! — посмеиваясь, указала на входную дверь Анастасия.
— Вот ты какая, мамочка! — Таня надула щеки и задержала дыхание.
— Не мать, а ехидна. — с иронией ответила ей женщина. — Лопнешь! — она ткнула указательными пальцами в надутые щеки дочери.
Девочка громко выдохнула и, опустив плечи и сделав несчастный вид, пошла в ванную комнату и села на бортик ванны.
— Холодно же там. — посмотрела она жалостливо на Анастасию, которая стояла в проеме.
— Умывайся! — решительно проговорила та. — Завтракать?
— Чаю.
— Хоть сыра кусочек.
— Ну, ладно. — нехотя ответила Таня.
За столом девочка не капризничала, и съела бутерброд с сыром и кусочком свежего огурца.
— Мда. — печально усмехнулась Анастасия. — Раньше и подумать не могли, что можно так завтракать.
Таня недоверчиво посмотрела на маму.
— Кашу тебя, что ли, заставляли есть? — прищурилась она.
— Ну, огурцов-то свежих точно в январе не было.
— Ну, можно ж и без огурца. — посмотрела на свой бутерброд девочка.
— Молодец! Не капризничаешь. — похвалила Анастасия дочь.
— Ну, ты меня и не заставляешь есть то, что я не люблю. — пожала плечами девочка.
— Ну, я ж сама мясо-то не ем. — усмехнулась женщина. — Как же я тебе буду навязывать какие-то предпочтения в еде.
— А тебя заставляли?
— Было дело.
— Бабушка? — ахнула девочка.
— Танюш! Бабушка, конечно, самая прекрасная была, но и у нее бывали промахи.
— Меня-то она не заставляла.
— Ну, я ее просила, чтобы она этого не делала.
— Правда, что ли?
Анастасия развела руками и улыбнулась.
— Бабушка целыми днями на работе пропадала, и чтобы я не была голодной, она варила куриный бульон и наливала его в термос. После школы я должна была его пить.
— И?
— Ннну. — вздохнула женщина и виновато улыбнулась. — Пару дней-то может я его и пила, но потом он в меня уже не лез. Я открывала крышку и запах жирного куриного бульона вызывал у меня рвотный рефлекс.
— А она только его тебе оставляла?
— Да.
— Почему? Не могла что-то другое?
— Ну, с продуктами, прямо скажем, не очень было.
— Что? Совсем не было?
— Да нет, были. Но если она варила борщ, то она не была уверена, что я его себе разогрею и буду есть.
— Не любила борщ?
— Да нет! Любила! Только маленькая была, вот и не хотелось отливать себе в миску, и разогревать. Да, еще же и бабушка опасалась, что я или обожгусь или газ упущу, поэтому и придумала такой, как ей казалось, прекрасный способ накормить меня.
— А ты?
— А я! — усмехнулась Анастасия. — А я, понимая всю эту ситуацию, тоже не хотела ее расстраивать! И чтобы она не волновалась, выливала этот бульон. — женщина снова виновато взглянула на дочь.
— Мама!
— Да? — кротко спросила та.
— Как ты могла!
— Мне лет восемь было. Не больше! — оправдываясь, ответила женщина.
— Бабушка готовила, а тыыы…
— Больше тебе скажу. — вздохнула женщина. — Бабушка-то голод военный и послевоенный помнила, и к еде относилась очень бережно.
— Тебе было стыдно, когда она это обнаружила?
— Оооочень. — Анастасия отвела взгляд в сторону.
— После долгих объяснений, что люди в войну голодали, и лучше честно сказать, и не выбрасывать.
— После этого ты решила ничего не впихивать в меня?
— В меня впихивали постоянно! — махнула рукой женщина. — Так что там был не единичный случай.
— Например? — с интересом посмотрела на женщину дочь.
— Потом! — решительно произнесла Анастасия. — Тебе в школу, мне на работу!