Дела на канале идут из рук вон плохо, подписчики отписываются (это их право), просмотры не ахти какие и тут впору напиться с горя. Где же кружка? Шучу, конечно, но истина где-то рядом. Канал действительно упал на дно и поднять его наверх вряд ли уже получится. Видимо, аудитории он стал неинтересен. К тому же, избавиться от «чёрной метки» (теневого бана) попросту невозможно и все усилия исправить ситуацию оказываются тщетны. В общем, в отношении «Шахтёра» оптимизма уже нет никакого и в голове витают серьзные намерения запустить новый канал. Увы, но тут и впору напиться, а потому не случайно сегодня опять будет тема алкоголя.
Армия, ГСВГ. За время службы мне посчастливилось выпить немецкого пива. Впечатления о пенящемся хмельном напитке остались самые восторженные. Да я и был тогда 19-летним пацаном, любой алкоголь вдали от гражданки – уже ништяк. Впрочем, наши офицеры говорили, что немецкое пиво и вправду достойно похвалы. Однако не надо думать, якобы я глушил его в ГДР одну кружку за другой. Выпало случайно пару раз немного «расслабиться» и за два года службы это вся моя выпивка.
Но однажды на одного сослуживца что-то нашло и ему позарез захотелось бухнуть. Он уже «дед» Советской Армии (я с ним одного призыва), служить осталось не так уж и много. Вроде бы и повода серьёзного не было, просто-напросто давно не бухал.
Отбой. Легли спать. Проследили когда из казармы уйдут все наши соглядатаи – офицеры и прапорщики. После этого мы приоткрывали дверь, чтобы из коридора проникал свет. И хотя в кубрике сохраняется полумрак, глаза быстро привыкают и неплохо видно в темноте. Включали транзистор и под негромкую музыку болтали о гражданке. Иногда готовили картофан.
Интересная деталь: перед столовой все наши разговоры сводились к еде, после столовой говорили о девчонках.
Итак, никого из офицеров и прапорщиков в казарме нет, снова слушаем музыку. И тут один «дед» спрашивает:
– Пацаны, кто бухнуть хочет?
Мы засмеялись в ответ:
– Да кто ж не хочет? Все хотят! Вот на дембель уедем, вот тогда за все два года «наквасимся».
Сослуживец заявляет:
– До дембеля ещё далеко. Кто сейчас бухать будет?
Мы в шутку воскликнули:
– Наливай!
Сослуживец вполне серьёзно предлагает:
– Подходите, сейчас «замутим».
Мы в недоумении переглянулись, а сослуживец полез в свою тумбочку, достал флакон одеколона, гранёный стакан и железную кружку.
Разочарованно его спрашиваем:
– Одеколон что-ли пить? На запах к тебе потом все мухи слетятся.
Сослуживец ничуть не расстроился:
– Кто не хочет, может не пить. Кто хочет, нам больше достанется, – растолкал ближайшего к себе молодого солдата, вручил ему кружку: – Быстро поднялся и мухой метнулся за водой.
Пока молодой бегал за водой, собралась небольшая компания бухариков из четырёх человек, все остальные военнослужащие второго года службы наотрез отказались от сомнительной выпивки. Я тоже предпочёл не связываться с парфюмом и остался на своей кровати, наблюдая за ребятами со стороны. Они же решали – сколько надо наливать в стакан одеколона и в какой пропорции развести водой, чтобы в голову «ударило».
Молодой принёс воду, сослуживец замутил первый стакан, протянул сержанту, первым поддержавшего компанию. Сержант недоверчиво посмотрел на жидкость:
– А чё это одеколон с водой стал белым как молоко?
Сослуживец пожал плечами?
– А я знаю? Я же не Менделеев.
Сержант сделал пару глотков, брезгливо поморщился, передёрнулся всем телом и вернул сослуживцу стакан с недопитой жидкостью:
– Лучше дембеля подождать и на гражданке водяры хапнуть.
Сослуживец смеётся, глядя на недопитый стакан:
– Быстро ты сдулся.
Сержант пошёл к своей кровати:
– Если хочешь, трави свой желудок этой дрянью, а я не хочу.
Компания на троих приговорила весь флакон одеколона. Молодой ещё бегал за водой, чтобы бухарикам и очередную порцию дряни замутить, и запить её после выпивки. Из закуски только понюхать рукав куртки, аккуратно сложенной на табуретке перед кроватью.
Ребят развезло в два счёта. Видимо, сказалось то, что давно не бухали. Сначала они разговаривали вполголоса, затем громкость накручивали по мере нарастания хмельного угара в голове. Наверняка и одеколон попался не простой, а термоядерный – сослуживцы стали буйными и экспрессивная жестикуляция руками вскоре переросла в рукоприкладство. Мы вмешались в потасовку, растащили ребят по разным углам, однако они успели понаставить друг другу фингалов.
Наутро команда «Подъём!» и как назло явился командир подразделения. Стоят горе-выпивохи в строю с «макияжем» на лице один краше другого, понуро опустили глаза в пол. Комбат внимательно обвёл взглядом весь строй, ехидно ухмыльнулся в адрес «разукрашенных»:
– Это что за «клоуны»? Выйти из строя!
Ребята вышли, стараясь дышать неглубоко и медленно. Но как ни старались, а комбат всё равно учуял стойки парфюмный перегар. Мы побежали на физзарядку, а залётчиков сначала запер в канцелярии, а затем в сопровождении двух конвойных отправил на «губу» вроде как в вытрезвитель на трёхдневный «отдых».