Наступило лето и сезон пионерского лагеря. Отвертеться от посещения данного места детского отдыха было решительно невозможно. Моя мама считала, что летом в городе мне делать нечего, а в лагере и свежий воздух, и обед по расписанию и присмотр. К тому же, путевка для родителей стоила смешных денег. За 21 день сезона большую часть стоимости оплачивал рабочий профсоюз. Первый раз меня отправили в пионерский лагерь сразу после 1-го класса. Это был лагерь «Огонёк» от завода, на котором трудилась моя мама. Чтобы совсем уже не оставлять меня без опеки, в тот же лагерь поехала моя двоюродная сестра, которая была старше меня на три года. Нас распределили в разные отряды, я была в самом младшем, 7-ом. Она, естественно, старше. Ни о каком присмотре, естественно, речи не шло, так как сестра быстро увлеклась своей личной жизнью и в течение сезона пару раз удостоила меня вниманием. Первый раз она привела меня в свою комнату, где жила с другими девочками отряда и я долго сидела среди «взрослых» и слушала их, открыв рот. Понятное дело, все разговоры крутились вокруг мальчиков и танцев. Второй раз она помогла мне с чемоданом. Мы сдавали их в специально оборудованную комнату: камеру хранения, куда в определенные часы можно было прийти и взять свои вещи на смену уже грязным или надоевшим. Когда в очередной раз я пришла в камеру хранения, то поняла, что замок моего чемодана не хочет открываться. Я забила на это дело и пару дней бегала в одном и том же брючном костюме. А потом нашла свою сестру и позвала её на помощь. «Я поняла» - сказала она - «это ж мой бывший чемодан. С ним уже было такое». Она взяла с собой ножницы и сломала у нашего капризного чемодана петли. И таким образом я смогла засунуть в небольшую щель руку и, пошарив там, вытащить нужные мне вещи. Сломанный чемодан кладовщица принимать обратно отказалась. Пришлось искать веревку, которой мы плотно его перевязали и больше я его не трогала, ходила в том, что удалось достать.
Жизнь в лагере была веселой. Так как я была в младшем отряде, нас не насиловали никакими работами, дежурствами и обязанностями. Утром и вечером линейка, после этого весь день свободен. Я обожала прыгать через скакалку и крутить обруч. Чем и занималась в первую половину дня. Самое интересное начиналось вечером. После ужина были танцы. Мелкота тоже на них ходила, но мы стеснялись танцевать, а только сидели и глазели на старших ребят. Каждый вечер крутили одну и ту же музыкальную дорожку и все с нетерпением ждали сначала песню «Голубая лента» (потом уже я узнала, что её правильное название «Песня студента», исполнял её Игорь Иванов), а после неё звучала медленная композиция, и начиналось самое интересное: мальчики приглашали девочек. После танцев крутили кино и мультфильмы. Конечно, в лагере проводили много конкурсов и праздников. Запомнился мне «День Нептуна». Рядом с лагерем текла река, к которой нужно было спускаться по высокой лестнице, обсаженной акациями. Мы срывали с акаций стручки и делали из них свистульки. Нужно было раскрыть стручок, вычистить из него зерна и специальным образом обкусать, потом языком прижать к верхней губе и дуть. Получался довольно громкий свист. И в день праздника мы всем лагерем спустились к речке и вброд перешли на небольшой остров, который намыло течением. Там уже заранее расположились воспитатели и вожатые, который были задействованы в представлении. Сначала было весело, потом стало страшно. Разукрашенный гуашью и бородатый дядька Нептун стал кричать и призывать чертей, которые должны были бегать за детьми и кидать их в воду. Естественно, чертей играли старшие мальчики, которые охотились исключительно на старших девочек и молоденьких вожатых. Но малышня стала с криками разбегаться, думая, что сейчас их будут ловить и швырять в реку. Я была в ужасе, потому что первый раз была на подобном празднике! В панике я ломанула через кусты и выбежала на другой конец острова. Стала там метаться, потом сиганула в реку, где меня подхватило течение. Я тогда не умела плавать и даже держаться на воде. Каким-то образом я нащупала под ногами дно, борясь с течением, выскочила снова на сушу, где плюхнулась на камни и, трясясь от страха и шока, затаилась. Через какое-то время я высунулась из кустов и увидела, что вожатые бегают по острову и собирают детей в организованные группки. Я потихоньку вышла и сделала вид, что всегда здесь была. Сейчас я понимаю, что нас, детей, защищали наши ангелы-хранители. Иначе, многие из нас не дожили бы до совершеннолетия. А те, кто обязаны были смотреть за нами в оба глаза, очень плохо выполняли свою работу.
В этом же лагере произошел несчастный случай, который мы с сестрой вспоминаем до сих пор. На кухне стояла автоматическая хлеборезка, куда клали целый батон хлеба, он двигался по роликам и попадал на ленту, где работал электрический нож, быстро рубящий хлеб на кусочки. Над лентой была прозрачная крышка. Если эту крышку откидывали, то нож автоматически прекращал работу. Обычно, нарезкой хлеба занимались или повара, или дежурный вожатая/воспитатель. И в один из дней кто-то поставил на место хлебореза девочку из 1-го отряда. Она решила вытащить из ленты половинку нарезанного батона и засунула руку под прозрачную крышку. Работающий нож отрубил ей палец. Мы с подружками в это время сидели на лавочке неподалеку от столовой и услыхали крик. Потом началась суета и мы, столпившись у входа, видели, как бледная девочка выходит из двери и держит перед собой руку, замотанную в кровавое полотенце. Потом была «Скорая помощь», и до конца сезона мы были под впечатлением этого ужасного события. Зловещую хлеборезку теперь обслуживали только воспитатели.
По окончании смены нам должны были подарить подарок: набор конфет, сложенный в красивые шуршащие пакеты. Утром, в день отъезда, я получила подарок от вожатой и ушла за чемоданом в камеру хранения. Когда шла обратно в отряд увидела на аллее свою маму, которая приехала за мной и моей двоюродной сестрой на служебном автобусе. Она была очень озадачена перевязанным чемоданом и сумкой, набитой одеждой. Когда я и мама уже выходили из лагерного домика, мне вслед выбежала воспитательница и сказала, что я забыла получить подарок. Я была настолько наивная и честная в то время, что отвергла её предложение, сказав, что подарок мною уже получен и чужого мне не надо. На самом деле, к концу сезона многих детей уже разобрали родители, ничейных подарков оставалось много и можно было прихватить еще один. Но я же была советская девочка и октябренок. А октябрята – хорошие ребята и никогда не врут! :))
На следующий год меня снова отправили в «Огонёк». Но об этом с следующей части…