Выпало мне редакционное задание убедить мать Александра Пичушкина, «Битцевского маньяка», принять участие в телевизионном шоу. Разговор откладывала до последнего.
Часами прокручивала в мыслях диалог: как начну, что скажу, какие доводы приведу, чем замаскирую неприязнь. Набрала, представилась, долго говорили, я настаивала, она отказывалась, и вдруг взмолилась:
— Поймите же! Да! Он — исчадье ада, изувер, убийца, нелюдь, не заслуживающий оправдания и права на жизнь! Но он мой сын, слышите?! Он мой сын!!!
Пронзительный вскрик, словно вой бьющегося в агонии зверя. Надрыв искореженного виной человека, выпотрошенного беспросветным отчаянием. Материнская скорбь и рвущая на части боль. Как не услышать?
— Простите! — я положила трубку и навсегда ушла из проекта.
Ба Надя — так её звали соседи. Красивая хрупкая женщина. Замужем за героем Великой Отечественной. Трое успешных взрослых детей: два сына и дочь — все с высшим образованием, карьерой. Состоявшиеся, устроенные, семейные, вот только старший сын был ходок.
Необыкновенно хорош собой. Статный, высокий. Бархатный магнетический голос, пышная шевелюра «соль с перцем», тонкие длинные пальцы, аристократические черты. Интеллект, харизма и много детей от разных жён по всему Советскому Союзу.
Процесс очевидно увлекал его больше, чем результат. Он уезжал в очередной город, заводил там роман, женился или сожительствовал, но с рождением ребёнка, любовь и привязанность иссякали, возвращая ловеласа в родной город к матери.
Ба Надя кочевала по невесткам, едва успевала отправлять посылки во все концы страны и отовсюду тащила погостить разнокалиберных внуков. Владик, Дима, Женя, Юля, Таня периодически приезжали к бабушке, кто на лето, кто на Новый год, кто на недельку.
— Себя не щадишь, возишься с его детьми и этим бабником. Жила б спокойно, пускай сам со своим потомством разбирается. Делать тебе нечего! — ворчали друзья, родные и близкие.
— Они мои внучата! — смущённо улыбаясь, разводила руками Ба Надя. — А он сын. Он мой сын!
Умерла она в глубокой старости, пережив мужа и дочь на несколько лет. Средний прочно обосновался в другой стране. Хоронил её старший сын. Невестки и внуки проститься с Ба Надей не приехали.
Бродили с подругой вечером по парку, делились новостями.
— Сыну двадцать один, а девушки всё нет! — переживала подруга. — Он у меня не урод, не подлец, воспитанный. Беда.
— Будет он тебе докладывать, кто у него есть, кого нет, как же! Парень учится в престижном вузе, работает, откололся от семьи, живёт в Москве. С чего бы великовозрастному детине интимные подробности с мамой обсуждать?!
— Отец с ним говорил, у них очень доверительные отношения. Девственник он у нас. Приезжал в гости с другом. Парень красавец, как из журнала. Тоже, кстати, девушки нет. Сосед, вместе квартиру снимают.
— Красивый? Одинокий? Вместе живут? Слушай, а они не…?
— Ты что?! Ни в коем случае! Наш это вообще не приемлет! Никогда!
— Мать! Никогда не говори никогда. Слушай, а что ты сделаешь, если вдруг…? — с любопытством смотрю на подругу.
— Прокляну! Вышвырну вон! Забуду про его существование.
— Своего сына?!
— Да! Он мой сын! Прокляну! Точка.