14 октября в России отмечают День работников заповедного дела. Что это за люди такие, чем занимаются и где их искать, мы узнали у заместителя директора Зейского заповедника по экологическому просвещению Анны Колмыковой.
— Анна Сергеевна, правильно мы понимаем, что работники заповедного дела – это вы, сотрудники заповедников?
— Так и есть, это сотрудники заповедников, национальных парков, заказников, словом, люди, сохраняющие дикую природу. У нас сегодня профессиональный праздник, который появился сравнительно недавно, в 1999 году.
— А когда в вашей жизни появилось заповедное дело? Как вы выбрали такую профессию, где учились?
— Не я выбирала профессию, кто-то сделал это за меня (смеется Анна). Сама ли профессия меня выбрала, судьба, провидение, родовые программы – или всё это вместе. Когда я окончила школу, это был 1995 год, сложные времена, денег не было в семье от слова совсем. Так получилось, что я не поступила на факультет журналистики, и завуч нашей школы пригласила меня работать на полставки организатором детского досуга. Огромное спасибо Татьяне Анатольевне Егоровой, в этот момент она изменила мою жизнь. В то время для нашей семьи, а мама воспитывала троих детей, где я была старшей, 200 рублей моей зарплаты были единственные живые деньги. Я училась заочно в БГПУ на факультете филологии по специальности учитель русского языка и литературы и работала в школе сначала организатором, потом учителем. Так прошло 9 лет, пока не началась реорганизация нашей поселковой школы. В этот период я понимала, что нужно уезжать в город. Тогда моя сестра проходила практику в Зейском заповеднике, она и сказала мне, что там есть вакансия в отделе экологического просвещения. «Работа тебе понравится, ты сможешь, у тебя есть всё, чтобы эту работу делать», – уверенно заявила она. Я пришла на собеседование и решила, что как минимум год поработаю здесь, а за это время собиралась подыскать себе вакансию в школе.
— Планировали год, а задержались на сколько?
— Вот уже 19 лет работаю в заповеднике.
— Приличный срок! Что же вас здесь так удержало?
— Работа меня увлекла, коллектив. Я понимала, что я радуюсь 30 дней в месяц, а плачу только один день, в день получения зарплаты, потому что зарплата у меня была в 4-5 раз меньше, чем я получала учителем в школе (смеется Анна). Но тем не менее радость от творческой работы вдохновила меня. Особенно, когда спустя несколько месяцев посетила первый свой семинар экопросветителей юга Дальнего Востока. Именно там я поняла, что попала туда, куда мне надо, что я на своём месте, что потенциал проявления творческих способностей здесь настолько широк, ведь я не ограничена рамками школьной программы, условиями образовательной системы, могу выбирать те формы и методы работы, которые мне интересны и которые я способна развивать. И этот огромный спектр форм и методов меня увлёк. А ещё чувство удовлетворения, чувство радости от работы каждый день взяло верх, и я осталась работать в заповеднике.
— А в тот день, на собеседовании по рекомендации сестры, вы в первый раз увидели заповедник? Это была любовь с первого взгляда?
— Нет. На самом деле первый раз Зейский заповедник я посетила, когда мне было 15 лет, там работала моя тетя, это же семейная родовая история. Тетя, Елена Красикова, зоолог, в этом году исполняется 30 лет, как она работает в заповеднике. Она в своё время, можно сказать, тайком выбрала профессию, сказав, что поедет поступать в Благовещенск, а сама уехала в Иркутск, чтобы поступить на факультет охотоведения. Она очень хотела стать охотоведом, потому что дед, её отец, был заядлый охотник, таёжник. И она с детства ходила с ним по тайге. Сестра моя тоже оканчивала факультет охотоведения в ДальГАУ и несколько лет отработала в областном управлении по охране животного мира. А я пришла в профессию уже из школы.
— Значит, любовь к природе – это семейная история?
— Точно. Я выросла в окружении природы. Наш дом находился на окраине села на расстоянии километра от других домов, стоило перейти дорогу или перелезть через забор – и тебя уже окружает уссурийская тайга! В «моём» лесу у меня была «моя» липа, на которую я влезала и могла сидеть по несколько часов, прижавшись к теплой коре дерева, слушала пение птиц и шелест листьев. Отец рыбак был заядлый, пытался приучить меня к рыбалке. Мы уезжали на лодке на остров, а потом надо было идти пешком: кочка высотой с меня и трава – словно лес, только и видишь перед собой зеленые мощные стебли и синее небо. Но любоваться этим в голову не приходило, надо было смотреть под ноги, чтобы не сорваться, перепрыгивая с кочки на кочку, и не потерять из виду спину отца. Задача нереальная, его ноги в два раза длиннее меня самой, и довольно скоро я вижу только его кепку, а потом и вовсе лишь удочки покачиваются среди бескрайнего океана травы. Тогда я останавливаюсь и что есть мочи кричу: «Пааап! Подожди!» А потом надо было тихо сидеть с удочкой на берегу. Конечно, рыбалка мне не нравилась, отец огорчался. А мама моя, неугомонная активистка, собирала весь наш класс и вела в поход. Мы пекли картошку в костре, играли в какие-то фантастические игры, где рыцари спасали принцесс из заточения каких-то чудовищ. По-моему, сценарии этих игр мама придумывала на ходу. И встречу с заповедником помню, он поразил меня в пятнадцатилетнем возрасте. Кордоны, затерянные в таежной глуши, свет керосиновой лампы по вечерам, дневники, которые велись на кордонах. Но, главное, горные реки с ледяной водой и гольцы на вершинах хребта Тукурингра. А ещё – люди. Настоящие! Конечно, тогда я даже не могла подумать, что буду здесь работать…
— Вы так поэтично рассказываете, что не хочется прерывать. А хочется прямо туда, в заповедник! Но всё же, кто эти люди, которые там работают, чем именно они занимаются и где этому учат?
— Заповедная система – это настолько уникальная система в нашей стране, где только сейчас начинают разрабатывать профстандарты и вводить профессии в вузах для комплектации заповедников. Изначально в заповедниках работали лесники и научные сотрудники разных профилей. Это зоологи, ботаники, другие ученые естественно-научного направления. Сейчас у нас три основных направления деятельности в каждом заповеднике. Это охрана территории, где работают инспекторы по охране окружающей среды, их роль заключается в защите территории от браконьеров и нарушений. Второе направление – научно-исследовательская работа, которую выполняют научные работники. В Зейском заповеднике, к примеру, 60 лет исследования посвящены влиянию водохранилища на прибрежные экосистемы: как меняются экосистемы под влиянием огромного искусственного водоёма. Первые описания научный сотрудник Владимир Щетинин сделал ещё до заполнения ложа водохранилища, то есть отправная точка – экосистема без вмешательства человека. Затем отслеживались катастрофические изменения в самом начале, когда численность многих животных, например сибирской косули, сократилась с тысяч до сотен особей, потому что были нарушены условия обитания, нарушены пути миграции. И сейчас ученые наблюдают, как восстанавливаются некоторые виды животных и растений, каким образом природа сама себя умеет восстанавливать, возвращать баланс. Третье направление деятельности – экологическое просвещение. Это достаточно молодое направление, появилось в только 90-х годах. Ещё более молодое направление – экологический познавательный туризм, он появился с 2013 года. Я занимаюсь и экологическим просвещением, и экотуризмом.
— 60 лет?! А сколько же самому заповеднику лет?
— Столько же! В этом году у нас юбилей.
— Поздравляем! А карьерный рост у вас, работников заповедного дела, есть?
— Ну конечно же, за 19 лет я выросла из рядового специалиста по экологическому просвещению до заместителя директора.
— Это был самобытный рост? Или кто-то вдохновлял, направлял? Где черпаете знания и повышаете ли квалификацию?
— Всегда есть на кого равняться, конечно, были в жизни учителя и координаторы. Огромное спасибо хочется сказать моему наставнику Виктору Викторовичу Лисовскому, который в свое время очень многому меня научил. Огромный вклад в становление меня как профессионала внесла Светлана Ивановна Титова, которая была одним из первых эдюкаторов (так называют специалистов экологического просвещения) в Хинганском заповеднике, потом курировала экологическое просвещение всех заповедников юга Дальнего Востока. Ну и, конечно же, это постоянные семинары, курсы повышения квалификации от Владивостока до Москвы, Петербурга, Самары. И сейчас очень много курсов проводится онлайн и по экологическому туризму, и по экологическому просвещению. В нашей заповедной системе такие курсы организуются, потому что этих специалистов не готовят в институтах. На работу приходят после окончания факультета туризма, экологии, педагогические работники. Это тот сплав инициативных людей, которые приходят в нашу сферу.
— А если бы вас попросили коротко сформулировать, кто они, работники заповедного дела, что пришло бы вам первое на ум?
— В заповедниках работают энтузиасты своего дела, начиная от инспекторов до научных сотрудников и просветителей. Слова Конфуция: «Выбери себе работу по душе, и тебе не придется работать ни одного дня в своей жизни» – это наша реальность. Потому что каждый день – это такая работа, которая приносит тебе удовольствие, удовлетворение, новые открытия, новые эмоции. Если этого ты не получаешь, то просто не сможешь здесь, потому что это не про работать, это про жить жизнь.
— Анна, расскажите поподробнее, чем именно вы занимаетесь. Как и кого просвещаете?
— Сейчас я больше занимаюсь административными задачами, но и творчество никуда не делось, потому что у меня отдел небольшой, состоит из трех человек. У меня замечательная команда: я генерирую идеи, методист эти идеи разрабатывает в мероприятия по пунктам, и мы все вместе со специалистами воплощаем их в жизнь. Я могу делать работу от рядового специалиста (проводить экскурсии, например), заканчивая какими-то сложными аналитическими отчётами, потому что я выросла в этой системе и знаю её изнутри. Работа просветителей заключается в том, чтобы работать с населением, и миссия отдела – формирование экологического сознания у населения, которое взаимодействует с заповедником. Это в первую очередь объяснение, зачем нужен заповедник, почему эта территория закрыта для свободного посещения и почему нужно в целом охранять природу.
— И почему же?
— Здесь мы всегда отталкиваемся от теории, что, для того чтобы человек продолжал существовать на нашей планете, природа на 13 % территории планеты должна сохраняться в неприкосновенном виде и развиваться по своим законам. У нас в Амурской области, нужно сказать, что как раз 13 % территории закрыто заповедниками, заказниками и другими формами природоохранных территорий. Поэтому баланс сохраняется.
— Звучит обнадёживающе! А какой график у работников заповедного дела, и всё ли рабочее время вы на территории заповедника?
— Что касается специалистов по экологическому просвещению, в основном мы работаем в городе. На территории мы работаем преимущественно в выходные дни, ну или если какие-то мероприятия проводим, то и в будни. Иногда можем уезжать на несколько суток. Когда работаем в выходные, то потом имеем полное право взять отгулы. В этом отношении график очень удобный, ты можешь его подстраивать под себя, в этом плюс. Что касается других сотрудников: инспекторы, к примеру, неделю живут на кордоне, неделю находятся дома, у них вахтовый режим работы. У научных сотрудников есть выезды на полевые работы: когда они выезжают в поле, собирают материалы, данные. Есть и камеральный период, когда научные сотрудники работают в городе, обрабатывают собранный материал. Всё зависит от тех сезонных исследовательских работ, которые они выполняют.
— А как семья совмещается с такой работой? Родные спокойно воспринимают отъезды, таёжную жизнь мамы?
— На самом деле мой сын с 6-летнего возраста вырос вместе со мной на работе. Все поездки, достаточно длительные, в полевые лагеря для детей, всё это он со мной с 6 до 16 лет прошёл. И я даже иногда думаю, что судьба привела меня в заповедник именно для того, чтобы вырастить здесь своего сына, который вырос в настоящего таёжника, настоящего полевика, вернулся работать в заповедник. Сейчас он находится в зоне специальной военной операции, и те знания и навыки, которые он получал в полевых условиях с детства, ему очень сильно помогают там, где он живет в землянках и вынужден находиться в постоянных полевых условиях. Это не только бытовые навыки и самообслуживание, это выносливость и наблюдательность, умение ориентироваться на местности, замечать всевозможные мелочи. Такой вот сложный поворот судьбы на самом деле.
Дочь с рождения говорит: «Я маленький сотрудник заповедника». Первый ее поход был, когда ей было 1,5 года. Мы проводили полевой лагерь, и она уже была со мной. К сожалению, по многим причинам, в том числе и из-за ее болезненности, я сократила очень сильно свои полевые работы и длительные командировки. Дочка очень сильно болеет, когда нам приходится расставаться. Поэтому там, где есть возможность взять её с собой, я беру. Там, где нет такой возможности, я пересматриваю свой график. Сложный момент, но когда всё гармонично во всех сферах, то и с семьей, с детьми по крайней мере, проще. С мужьями сложно. Это должен быть человек, который понимает и разделяет твои интересы. Человек, который хочет, чтобы жена была постоянно на кухне и содержала дом в уюте, готовила вкусный ужин каждый день, очень-очень сложно будет воспринимать подобную работу. Поэтому чаще всего в заповедниках работают семейные пары.
— А сложности-то в вашей работе есть? Или всё по душе и на одном дыхании?
— Для меня как таковых сложных моментов нет, есть некоторые трудности, когда из федерального департамента спускаются срочные и объёмные запросы. Получается, не успеваешь делать запланированную интересную творческую работу, потому что часто ты должен тратить время на ответы на эти запросы, таблицы, формы, своды. Это связано сейчас с развитием туризма в заповедной системе. Само по себе внедрение туризма в заповедную систему, которая долгие годы в нашей стране была автономная, закрытая, очень сложно идет. Многие заповедники испытывают сложности до сих пор. Мы в свое время сделали решительный шаг. Я могу сейчас уверенно сказать, что у нас самый популярный природный туристический маршрут в Амурской области. Не побоюсь этого слова, самый интересный, самый разнообразный: природа, обстановка, эмоции – каждый раз разные. Мы действительно вкладываем туда и деньги, и душу, и мечту, и заботу. Самая большая сложность, можно сказать, в этом – и природу сохранить, и людям её показать. Это действительно сложная задача, которая стоит перед нами, всё остальное – мелочи жизни.
— А во время работы «в полях» бывали необычные случаи, пугающие встречи с хозяевами тайги, со стихией?
— За столько лет много чего было. И встречи со зверями, чаще всего, с медведем. Бывали сложные ситуации, когда приходилось эвакуировать детей, которых мы завезли для проведения палаточного лагеря, а в тайге неподалеку начался пожар. Один раз эвакуировали группу детей, потому что размыло дороги и МЧС перевозило детей на вертолете. Прославились по всем федеральным каналам. Слава богу, что все всегда возвращаются с территории нашей живыми, целыми и здоровыми. Был момент очень опасной встречи с хищниками и для меня: с медведицей и медвежатами, которые бежали на нашу группу в упор, и только случайность позволила нам уйти от столкновения. Медведица бежала в атаку, остановилась буквально метрах в 50 просто потому, что мы случайным образом исчезли из ее поля зрения. Это была, пожалуй, самая опасная ситуация за все годы моей работы в заповеднике. Множество встреч с медведями были действительно опасными, но я не успевала прочувствовать этот момент опасности, просто потому что не видела в этот момент медведя перед своими глазами. Однажды, когда снимали фильм про заповедник, все влезли на скалу повыше, а я осталась внизу, медведь шел по тропе, где находилась я. Возможно, он меня почувствовал и свернул. Все остальные видели этот момент, что он идет на меня и ему остается пройти буквально несколько шагов, а я его не видела, потому что там были заросли кедрового стланика. Мне сказали сверху: «Только не шевелись, сиди тихо», чтобы я не привлекла его какой-то активностью и не спугнула, потому что оператор проводил съёмки этого зверя. Здесь я не прочувствовала опасность. Всю опасность прочувствовал наш легендарный инспектор Сергей Козлов – уникальный человек с железной выдержкой. Медведь свернул, вероятно, почуяв по запаху, что здесь находится человек, и ушел в сторону.
— А мечты и планы, связанные с работой, у вас были или есть?
— Конечно, все мечты о работе! Расскажу пару историй о мечте. Одна из них была снять фильм о заповеднике, и озвучила я эту мечту на Тукурингре, когда мы ходили проверять потенциальный туристический маршрут, который сейчас как раз является самым популярным. Я сказала: «Как я хочу снять фильм об этом всём». Причем хотела, чтобы это сделал один из лучших операторов Дальнего Востока Василий Солкин. И когда заповеднику исполнялось 50 лет, Василий Анатольевич вышел с предложением отснять небольшие фильмы, ролики для юбилейных заповедных территорий. И мы действительно работали, снимали этот фильм. Мы до сих пор пользуемся этим фильмом в своей работе уже 10 лет, потому что это лучший фильм, который можно было сделать, под все запросы. Он рассказывает о природе Зейского заповедника и о том, как эта территория сохраняется в неприкосновенности в эпицентре повсеместного золотого промысла. Кстати, много интересных моментов было связано именно со съёмками этого фильма – как сама природа позволяла нам снимать, давала хорошую погоду, уносила в сторону дожди, подавала медведей в кадр. Всё это очень было похоже на сказку, фантастику, когда всё складывалось по задуманному. На самом деле очень интересная история, когда ты очень хочешь чего-то и делаешь это искренне, твои мечты сбываются.
Другая моя мечта появилась почти сразу, когда я пришла работать в заповедник. Тогда у нас уже был музей природы. Это были два зала, оформленные скучными стендами, с фотографиями, графиками. Много лет мы работали и пытались из ничего сделать что-то: просто фантазировали, придумывали, вносили в экспозицию какие-то дешевые элементы для того, чтобы завлечь посетителя и объяснять ему на простых вещах важность сохранения леса. Например, рисовали простой белой краской следы на полу и рассказывали детям, какие следы оставляет какое животное. Работали с черепами, рогами, с древними чучелами, которые нам достались еще от краеведческого музея. И в какой-то период подошли к тому, что помещение уже требовало элементарного косметического ремонта. Первый проект реконструкции музея природы, который находился у нас в офисе, и создание многопрофильного центра, где бы был и актовый зал, и комната для игр с детьми, и сам музей, был разработан в 2010 году. Потом постепенно мы его воплощали. В 2013 году появилась комната для игр с детьми, в 2019 мы сделали актовый зал. И вот уже последние два года мы занимались экспозициями музея. И здесь мы сделали экспозицию, которой нет равных на всем Дальнем Востоке, это однозначно. Что касается музеев в заповедной системе по всей стране, тут мы точно можем сказать, что мы одни из лидеров теперь. Это очень интересная экспозиция.
— Что же в ней уникального?
— Мы отказались совершенно от чучел, заменили их деревянными скульптурами. Огромную коллекцию деревянных скульптур нам предоставил художник-резчик из Абхазии Антон Овдин, работал у нас над формированием экспозиции художник из Хабаровска Александр Сучков. Для города Зеи это сейчас уникальное место, да и для всего Дальнего Востока одно из уникальнейших, где представлена природа нашего заповедника (один зал) и природа Такинско-Станового национального парка (второй зал). Это два года кропотливой работы, два года споров. Все-таки сейчас мы подошли к тому, что завершили работу над экспозицией и принимаем первых гостей. Сейчас могу сказать, мечта о новой экспозиции музея природы, которая была у меня с первых дней работы, воплотилась. Долго воплощалась, тяжело. Я даже несколько лет загадывала на Новый год финансирование на музей, когда нормальные женщины загадывают норковые шубы. Норковой шубы у меня нет до сих пор, зато у меня есть новый музей природы и множество проектов на территории заповедника воплощены, которые действительно выполнялись всегда с интересом, с душой. Это очень интересный труд, и мне приятно, что, не побоюсь этого слова, я что-то оставлю для тех людей, которые придут работать здесь после меня. У них, конечно, будут свои горизонты развития, свои мечты, но у них уже будет хороший задел.
— Спасибо вам за ваш труд, энтузиазм и любовь к нашей природе! Вас так приятно слушать, сразу хочется приехать в гости в заповедник, посетить музей и увидеть своими глазами так поэтично описанную вами тайгу. С праздником вас, пусть все ваши мечты обязательно сбудутся, и не только профессиональные, личные тоже!