Часть 2 глава 9
Мозалев
Любой человек наверняка когда-нибудь задумывался о моменте своей смерти. Сейчас или через год, или через десять. Согласитесь, такие мысли иногда, но посещают нас, создавая ложное ощущение, что мы к этому готовы. Но поверьте, это не так. Все часы, что я пролежал здесь, постоянно убеждался в том, что это ложь и к смерти подготовиться нельзя, как бы ты ни старался.
Температура, тошнота и прочее — это лишь создает неприятный фон. Но никак не делает из нас самураев. Я, наверное, раз двадцать решал, что готов уйти на тот свет, но едва снова открывались глаза, как я был рад осознанию жизни.
Возможно, это потому, что я профессор, более того — я ученый. И мне претит насильственное отнятие жизни. Пусть даже она уже ничего не стоит. Грустно, конечно, осознавать это. Но другого выбора у меня пока нет.
Хотя постойте! Я вижу, как снова открывается дверь и в очередной раз меня куда-то волокут, далее усаживают на стул и вводят еще несколько доз какого-то препарата, отчего я снова проваливаюсь во тьму.
Так когда я, наконец, сдохну? Сколько можно? Неужели они еще не наигрались в докторов?! Неужели им все еще мало?!
— Евгений Петрович, Евгений Петрович, — сквозь мутную пелену сознания доходит чей-то голос. — Евгений Петрович!
Я открываю глаза и вижу девушку в чистом белоснежном халате, склонившуюся надо мной и обеспокоенно заглядывающую мне в глаза. — Евгений Петрович, вы меня слышите?
— Да, слышу, — еле говорю я, приходя в себя и оглядываясь. Кажется, я все еще в камере, которая будто насквозь пропиталась моей рвотой и испражнениями. — Что происходит, кто вы?
— Я Инна. Ваш лечащий врач, — она аккуратно закатывает мой рукав. — Кажется, вы пойдете на выздоровление.
Я вижу, как она улыбается, эта молодая девушка. Вероятно, ей очень нравится такой исход дела.
— А я что, болел? — я смотрю на свою руку. Вероятно, если задрать рукав, там будут следы от ее уколов.
— Да, немного, но теперь все будет хорошо, сыворотка сработала, и вы идете на поправку. Это большая удача, — она снова улыбнулась, плавно подвигая меня к тому, что все происходящее не что иное, как фантазия в моей голове, как тот мексиканский сон, где я каждый раз все ближе и ближе подбираюсь к запретной базе.
— Что вы со мной сделали? — хватаю ее за руку и вижу, как стоявший у стены охранник делает шаг вперед. Я инстинктивно закрываю голову руками: — Не бейте, не надо!
Но ударов не последовало, наоборот. Она лишь мягко коснулась моей поднятой руки и медленно опустила ее вниз.
— Все хорошо. Теперь вас никто не тронет, — сказала она тихим, но твердым голосом.
— Спасибо.
Я снова чувствую, как готов провалиться в сон. Только в этот раз мне хочется немного задержаться, ведь стало лучше и я даже могу поговорить с человеком, который меня не бьет и не унижает.
— Только сейчас вам придется немного поднапрячься, так как вас переведут в другое помещение, — она с некоторым отвращением осматривает мою камеру, — почище этого.
— Я сомневаюсь, что смогу встать.
Но мне особо и не пришлось прилагать усилия, махнув рукой, она подозвала охранника и он, взвалив мою руку на плечо, потащил в коридор, почти такой же по цвету, как и темно-зеленые стены моей каморки.
— Легче, легче, — подбадривает охранника мой новый друг, — он слишком слаб.
— Да, Инна Андреевна, как скажете, — недовольно ворчит в ответ охранник, подхватывая меня покрепче. — Просто он тяжелый.
Ну это уже откровенное вранье, будучи в заключении, я сбросил не меньше десяти килограммов, ведь только и делал, что опорожнял желудок всеми возможными способами. Пока, наконец, и вовсе отказался от всякой еды.
— Все, заносите его сюда, — сказала Инна, открывая какую-то дверь.
Я закрываю глаза. Я очень устал и этот перенос забрал все оставшиеся силы. Но даже несмотря на это, я улавливаю запах свежего белья и вижу мягкую подушку, на которой едва ли не теряю сознание от блаженства.
— Что это? — я снова вижу ее лицо. — Что вы решили со мной сделать?
— Ничего. Просто после принятия сыворотки вы стали полезнее, и хорошая забота о вас становится одним из важных критериев для дальнейшей работы моего отца. И, естественно, моей.
— Отца?
— Да. Он здесь главный, — несколько сконфуженно говорит Инна. — Но теперь вам надо отдохнуть, впереди много работы.
— Но я не хочу работать, я хочу домой.
— Все мы хотим домой, только вот есть вещи поважнее этого, — она стала вдруг серьезней. — Особенно когда дело касается не только нашей страны, а целой планеты.
— А?
— Все хорошо. Отдыхайте. Сейчас вам не надо об этом думать. Лучше спите, набирайтесь сил и постарайтесь что-нибудь съесть. Ведь в последние дни вы вообще ничего не ели.
— Насчет вашего отца, кто он?
— Я и так вам лишнего сказала. Постарайтесь не думать об этом, профессор. Поверьте, сейчас вам надо восстановить силы, только так вы можете себе помочь. В конечном счете у вас отличная иммунная система, и о ней вам стоит заботиться в первую очередь, как, например, она заботится о вас.
— Хорошо, я так и сделаю, — я улыбаюсь ей и снова закрываю глаза. Кажется, теперь я наконец смогу уснуть более-менее спокойным сном.
Заврин Даниил