Сколько раз себе говорил, что не надо торопиться!
Но мне хотелось побыстрее попасть домой, и я срезал маршрут, свернув с шоссе на грунтовку.
Теперь, я еду и еду. И ни ночь, ни дорога, никак не заканчиваются.
Топливо почти на нуле. А вокруг все гуще становится холодный, липкий туман.
###
Поздно ехал домой. Глаза слипались. Дождь убаюкивающе барабанил по крыше и лобовому стеклу.
— Папочка, когда мы приедем? – услышал я с заднего сиденья.
— Скоро, Витя, скоро, дорогой. Потерпи еще немного.
Потом, сердце пропустило удар. И я ударил по тормозам. Взвизгнули шины, я едва не впечатался в руль. Меня трясло. Сердце трепыхалось где-то под горлом.
Я едва дышал, но сзади, из темноты салона доносились звуки. Ритмичные удары. Детский голосок пел песенку.
Я не смел поднять глаза и посмотреть в зеркало заднего вида...
Я очнулся, вспомнил, вдруг, как будто получил тяжелый удар прямо в лицо. Будто врезался в грузовик...
... Просто... Просто, Вити уже год как нет...
###
По обочинам мелькали деревья, выступая из мглы застывшими призраками. Свет фаривыцепил фигуру, одиноко бредущую по обочине, по направлению движения.
Это была молодая стройная девушка с темными волосами, в простом белом платьице, по-летнему легком. Она шла пошатываясь, словно пьяная. Платье было измятым, грязным, висело на плече на одной лямке, обнажая белое, худое плечо.
Пьяная что ли? Откуда она тут? Тут же поблизости поселков нет!
Я притормозил. Тяжелое чувство противно заныло в груди. Это были смесь жалости и брезгливого стыда. Платье девушки было измятой и вываляно в грязи. Снизу разорвано. На коже темнели синяки и ссадины. Она была босая.
Мне стало ее очень жаль. Я остановил машину. Окликнул ее. И, когда она ко мне повернулась, я, на мгновение, остолбенел.
Какая же мразь могла сотворить с ней такое? Красивое лицо было разбито в кровь. Темные волосы липли ко лбу, скулам и тонким бледным щекам с разводами грязи и крови.
Я заверил ее, что помогу ей. Отвезу в дежурную больницу в городе и пригласил ее сесть.
Она страдальчески улыбнулась и, не говоря ни слова, села в машину.
Когда она посмотрела на меня, мне, вдруг, почему-то стало не по себе, и сквозь жалость и сострадание, я почувствовал противный укол страха.
Мы тронулись. Она молчала. Я попробовал спросить ее кто, она и откуда. Но она просто подняла лицо, и посмотрела на меня, пристально, своими глубокими темными глазами. И улыбнулась.
Улыбнулась так, что мороз побежал по коже.
Я пытался разговорить ее, снова спросил о том, кто она, что с ней приключилось. Попытался шутить даже, чтобы разрядить обстановку. А, точнее, чтобы мне стало спокойнее... Но, она молчала.
Просто молчала...
И смотрела на меня с этой холодной, безжизненной улыбкой.
Мне стало совсем жутко. Ну, ладно, подумал, у человека шок. Ей крепко досталось. И, дабы скрасить поездку, я покрутил громкость на радио, но радио, молчало. Точнее, шипело белым шумом.
Что за нафиг, подумал я.
Страх, вылупившись из своей скорлупы, подобно древнему чудовищу, рос, постепенно пожирая мои внутренности. Я вцепился в руль, чтобы руки не дрожали.
И тут, я случайно, глянул в зеркало...
В нем отражался только я...
###
— Погоди, еще не все...
Я тяжело сглотнул, когда услышал утробный голос за своей спиной.
Я вцепился в ружьё и повернулся. Мои ноги подкосились — подстреленный мною лис, обливаясь кровью, отряхиваясь от налипших на грязную шерсть листьев и хвоинок, вставал на лапы, твердо, с достоинством.
Я затрясся, попятился.
Лис, будто улыбался, скалясь мне в лицо своей развороченной дробью мордой.
— Ты нарушил наш древний закон.
Так шелестел холодный ветер в черных голых ветвях.
— Теперь я охотник, а ты — добыча.
В сумерках меж кривых стволов, темных от влаги, вспыхнуло множества пар глаз.
Меня захлестнула волна ужаса и отчаяния, подхватив, и швырнув в бешеную гонку, гонку с самой смертью, безумную, безысходную.
Я бежал, задыхался. Костлявые ветви и колючий кустарник рвали мое лицо и руки.
Я слышал сиплый смех вокруг. Шепот множества ледяных голосов. Вокруг скользили неясные тощие, поджарые тени.
— Беги, беги. Беги, пока можешь...
###
Трясущимися пальцами я взял стилет и надрезал себе ладонь. Боли я уже не чувствовал. Я уже почти совсем ничего не чувствовал, кроме злорадного азарта и утонченного удовольствия предвкушения свершающейся справедливости.
Капли крови упали на нарисованную под моими ногами пентаграмму.
Ты думала, что я забуду. Ты думала, что я не смогу. Ты считала, что я буду одним из тех беспомощных пентюхов, которых можно использовать в своих целях. И что тебе за это ничего не будет просто потому, что у тебя есть сила?
Ошибаешься, моя дорогая! Сила-то у тебя есть. Но ты забыла об одном. О том, что все на свете возвращается. Все имеет свою цену.
И я заставлю тебя ее заплатить.
Потому что ты сломала мою жизнь, выпила меня досуха и отбросила как фантик от съеденной конфеты. И мне больше нечего терять.
Говорят, правосудие богов действует куда эффективнее, когда ему помогает рука человеческая. И теперь это будет моя рука. Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты сделала. Слишком долго тебе все сходило с рук. Слишком долго ты чувствовала себя в безопасности, ты поверила в свое всемогущество. Я знаю. Я видел. Я почувствовал.
Не ты одна, теперь, обладаешь силой. Абсолютная власть с неизбежностью удара палача сделала тебя слепой в своем высокомерии и безнаказанности. Ты брала у сил судьбы в долг, жульничала, подставляя под удары других, откупилась чужими судьбами и жизнями. Но, теперь, это время закончилось.
Я опустился на колени. Ароматические травы, особым образом изготовленные свечи для ритуала, погружали меня в спокойную сосредоточенность. Я знал, что и мне придется заплатить свою цену.
Но мне уже было все равно. Я и так был уже живым мертвецом, ты жестоко, цинично уничтожила меня. У меня больше ничего не осталось, кроме моей крови. И моей жизни.
Ты посчитала, что я струшу, что я испугаюсь, или что я прощу? Нет, дорогая. Я помнил, я учился, я ждал...
И теперь готов нанести свой удар. Спустить с цепей охотничьих псов из иных миров, которые будут гнать тебя до тех пор, пока не затравят и не разорвут на куски. Отныне нигда и никогда тебе не будет покоя. И даже твоих сил не хватит, чтобы их прогнать.
Ты задолжала слишком много. И слишком многим. Так что, теперь, плати! Плати и не вини никого, кроме себя.
Моя кровь медленно стекала с ладоней. Капли собирались в струйки, которые начинали тускло светиться, покрывая контуры символов. Сгущались тени. И где-то далеко-далеко, на грани миров, я услышал хищный вой голодной охотничьей своры и звук охотничьих рогов.
Дикая Охота всегда берет свое.
###
Глубокой ночью, я услышал на кухне шорох и глухое постукивание чего-то острого по кафелю.
Отметил, что надо будет купить когтеточку и еще меда. Главное, чтобы мой Друг выть не начал — соседи не поймут, ведь.
###
Моя девушка — самая лучшая на свете. Не шумит, не устраивает сцен.
Просто, иногда любит позабавиться: материализуется за моей спиной, когда я умываюсь, или неожиданно обнимает меня в душе, обдавая зимним холодком и слегка укалывая меня своими острыми черными когтями.
#василий_московский #мистика #ужасы #миниатюры #юмор