Пожилая женщина стояла напротив калитки частного двора, и откровенно трусила. Она пришла сюда на эмоциях, но теперь сомневалась в том, что это была хорошая идея. И чем вообще она думала?
Возможно, она так бы и ушла, не решившись даже постучать, если бы сзади ее не окликнул звонкий женский голос.
– Женщина, вам что-нибудь подсказать?
Валентина медленно обернулась. Она себе эту встречу представляла не так, совершенно не так…
Перед ней стояла тётушка средних лет; руки у нее были заняты тяжелыми пакетами. Явно ездила закупаться на рынок, а теперь несет продукты родным… И выглядит очень знакомо, черты лица за все эти годы так и не изменились.
Валентина даже растерялась, не зная, с чего бы начать. Но ее собеседница внезапно охнула, выронила один из пакетов и тут же прикрыла себе рот пухлой рукой.
– Валя? Валечка, это ты?
– Я, Любушка, я…
– Ну слава богу!!!
Валентина не успела и охнуть, как ее сгребли в крепкие и любящие объятия.
– А мы все переживали, переживали, – запричитала Люба. – Как там сестрица, что с ней... От тебя же и весточки никакой все эти годы не было, и звонить не звонила…
– Да я… Так уж получилось… – сокрушенно пробормотала Валентина. – Я расскажу, если позволишь…
Люба запричитала снова, быстро подхватила свои упавшие пакеты и любезно проводила гостью в дом. Сразу на кухню, чтобы быть уверенной, что та больше не потеряется.
***
Валентина не знала, в какой момент ее жизнь свернула не в ту сторону. Тогда, когда она шла работать по профессии, которая ей не нравилась? Когда она вышла замуж за нелюбимого человека? Или когда полностью перестала общаться с семьей?..
Ответа у нее не было.
По молодости казалось, что ничего страшного не происходит. Она окончила училище по специальности бухгалтера, и по распределению попала на работу в своем же городе. Да, работа была нудная, но ведь многим было гораздо хуже. Девушка пожимала плечами, и шла заполнять одну важную таблицу за другой, день за днем слушая рассказы о жизни коллег – таких же скучных женщин, как она сама. Все было обычно, привычно, стабильно. Правильно.
Виктор появился в ее жизни внезапно, но лишь отчасти. Они были знакомы еще со школы, просто не виделись последние несколько лет. Валентина тогда с удивлением для себя отметила, что плохо помнит толком свою жизнь в те времена. Почти все забылось, подернулось поволокой, словно кристально чистое озеро постепенно превращалось в болото. Мужчина всколыхнул в Валентине какую-то щемящую грусть, которой никогда прежде не было. А сам он вызывал уважение и даже мимолетную зависть – мужчина был из хорошей семьи, поэтому смог окончить институт. В свои двадцать с небольшим он уже занял одну из важных руководящих должностей главного в городе завода.
Поэтому, когда Виктор позвал девушку замуж, она согласилась практически без раздумий. Надеялась, что с таким мужем жизнь наконец станет легкой.
Но реальность оказалась сурова, даже слишком – в быту Виктор оказался человеком суровым и взыскательным. Несмотря на то, что женщина Валентина продолжала ходить на работу, она обязана была поддерживать в доме идеальную чистоту и порядок. А по праздникам нужно было не только наготовить вкусностей, но и накрыть стол для коллег Виктора, которых тот обязательно звал к себе.
Тогда еще молодая девушка не понимала, почему должна изображать из себя прислугу по каждому мало-мальски важному поводу, но покорно исполняла все прихоти мужа. Он ведь привел ее в свой дом, одел и обул в хорошие вещи, на столе всегда была хорошая еда. А от Валентины просто требовалось быть хорошей женой.
Раз в год они вместе ездили на море, иногда посещали музеи и театры. Чем больше лет в браке проходило, тем больше Виктор злился, ведь за столько лет Валентина так и не смогла родить ему наследников.
– Так что ж, все из-за этого? – всплеснула руками Любовь.
Последний час она слушала свою сестру, и только успевала подливать ей теплого чая. Руки у обоих женщин тряслись, хотя в доме было очень тепло.
– Да, видимо… – медленно кивнула Валентина. Она так и не решилась добавить, что после двух неудачных беременностей Виктор не стеснялся поднимать на нее руку за самую малейшую провинность. Не хотелось говорить сестре такую горькую правду.
– И как же ты теперь?..
– Да, как… Потихоньку. У Вити предприятии авария случилась два месяца назад, и он погиб. Пока похоронила, пока заполнила все документы на наследство… Два месяца уже живу сама, и за это время чуть с ума не сошла. И подумала, что могу попытаться хотя бы прийти, узнать что-то о тебе…
Люба покачала головой. Когда-то давно она и вправду обижалась за то, что Валя отдалилась от семьи. Не удивительно, она ведь даже на похороны матери не пришла. Но сейчас она смотрела на постаревшую и несчастную сестру, и просто очень сильно ей сочувствовала.
Разговор прервал шум из коридора. Уже по голосам Валентина поняла, кто сейчас войдет, и на душе снова, в который раз за сегодня возникло чувство, очень похожее на зависть.
Если ей самой уже перевалило за пятьдесят лет, то Люба была намного младше. Той едва стукнуло сорок, а дом у нее был полной чашей. Это было сразу понятно по чистенькой и уютной кухне, но сейчас Валя убедилась во всем лично, потому что вернулись с прогулки Любины дети.
– Мам, привет! Не было у них слоеных, мы взяли бисквитный. А что у нас… Ой, здравствуйте…
Брат с сестрой забежали на кухню, и почти сразу же замялись, застыли. А Валентина замерла, разглядывая их.
Настеньку с Артемом она видела когда-то очень давно, когда еще изредка виделась с роднёй. Девочке тогда было лет семь, а мальчику не больше пяти, и они просидели весь праздник возле мамы, сильно смущались и боялись отходить. Сейчас от тех застенчивых малышей не осталось ни следа – перед ней стол совсем взрослый парень и такая же взрослая девушка. Должно быть, им обоим сейчас около двадцати…
–– Бисквитный – это хорошо! – улыбнулась Люба. – Доставайте, и сами проходите, будем пить чай с тетей Валей.
– Тетя Валя? – удивленно подняла брови Настя. – Как давно мы не виделись, вас и не узнать! Здравствуйте!
– Здравствуйте, ребята… – тихонько поздоровалась Валентина.
И тут же усмехнулась про себя – теперь ведь смущенной и боящейся отойти от Любиной юбки была уже она…
Вечер прошел тихо и по-семейному. После работы к ним присоединился еще и Любин муж, Василий. Валя очень стеснялась такого количества народа – раньше, когда у нее дома собиралась толпа из гостей, на нее почти никто не обращал внимания. Но сейчас все за столом разговаривали с ней на равных, и это окрыляло. Домой Валя уезжала уставшая, но посвежевшая и будто помолодевшая разом лет на двадцать.
На следующий день, встав пораньше по многолетней привычке, женщина принялась наводить дома порядки. Это было странно и непривычно – быть дома утром в будний день, но ощущения были скорее приятными, чем плохими. Единственное хорошее, что оставил после себя Виктор – это квартира в самом центре города и счет с приличной суммой денег, которой самой Валентине хватило бы лет на двадцать вперед. Поэтому два дня назад она уволилась. Бежала с надоевшей до чертиков работы.
Порядок дома наводился очень медленно. Несмотря на то, что Валентина держала все в чистоте последние тридцать лет, и дважды за это время здесь делали капитальный ремонт, сейчас все выглядело захламленным, забитым. Надо было перебрать абсолютно все вещи, решить, какие из них оставить, а какие выбросить.
Раньше для этого она спросила бы разрешение мужа. И до сих пор хотелось. Может, она уже привыкла к тому, что ею вечно командуют, и разучилась жить по-другому?..
Сил и запала хватило на то, чтобы перебрать шкаф с одеждой. Он и раньше почти полностью был занят ее вещами, поэтому эту часть дома она еще могла воспринимать своей. С остальным было сложнее.
И, возможно, решимости у нее не хватило бы. Она села бы смотреть телевизор, или вязать, но не притронулась бы к комнатам, которые все больше начали казаться чужими. Но в дверь раздался звонок.
На пороге стояли племянники.
– Тёть Валь, здрасьте! – поздоровался Артем. – Вы вчера говорили, что помощь нужна будет с уборкой. Вот, мы пришли помогать!
– Ох, так я ж не просила напрямую! – испугалась Валентина. – Вы что же, из-за меня сейчас учебу пропускаете?..
– Да нет, – улыбнулась Настя. – У меня практика сейчас, а у Артема не каждый день очные занятия. Так что мы свободны были, и решили заехать, помочь. А потом чаю можем попить, мама передала вкусное печенье!
– Только если я вас не затрудняю, – улыбнулась в ответ Валентина.
Теперь, когда пришли помощники, дело пошло быстро. Женщина сама не заметила, как в шесть рук они перебрали три комнаты, разгребли хлам из старых шкафов, которые уже лет десять никто не трогал, вынесли пару старых тумбочек. К мебели она не привязывалась, и хороших воспоминаний те тумбочки не вызывали, так что их не было жалко. У Валентины даже мелькнула крамольная мысль полностью заменить мебель на новую, но она быстро себя одернула. Это уже перебор, ей в своем доме многого не нужно.
Артем с Настей поражали ее все больше. Мало того, что они легко перебирали один уголок за другим и перешучивались между собой, так еще и Валентину обязательно затягивали в разговор. Много расспрашивали ее о семье, о бабушке, которую толком не застали. Спрашивали о ее молодости и увлечениях. Валентина не заметила, как перестала смущаться, раскрепостилась.
Печенье, которое передала Люба, оказалось домашним и невероятно вкусным. Чай в доме нашелся. Валентина, угощая племянников, с удивлением заметила, что сейчас ей легко-легко. Совсем как вчера, в гостях у сестры.
Когда ребята ушли, и женщина снова осталась одна, она принялась думать. Сейчас она как никогда остро жалела, что у нее самой не родились такие же чудные ребятишки. Но, с другой стороны, смогли бы она воспитать детей такими же добрыми и чудесными?.. У сестры ведь очень любящий муж, который тоже проводил с детьми время.
Рассуждение это ни к чему не привело, и в итоге Валентина решила не заморачиваться.
Племянники стали в ее доме частыми гостями.
Дважды или трижды в неделю они приходили и помогали с уборкой. Если это было не нужно, то просто составляли компанию и всячески развлекали. Валентина, которая каждые выходные еще и ездила к сестре, наконец чувствовала себя частью большой семьи. И понемногу, совсем крохотными шажочками она будто возвращала себе себя, снова становилась той молодой девушкой, которой была когда-то.
Больше всего удивляло, что подросткам правда нравилось с ней возиться. Что-то прибирать, разбирать, да и просто разговаривать. Помнится, на работе все коллеги от тридцати до шестидесяти всегда жаловались на то, что детям и внукам не хочется проводить с ними время. Мол, молодежь пошла балованная, совсем не хочет общаться с роднёй, только гулянки им подавай. А племянники Вали были совсем другими. И медленно, очень осторожно она подумала, что ей наконец-то по-настоящему повезло.
В своем дворе много работы, и Люба постоянно была чем-то занята. Валя стала предлагать свою помощь, и теперь часто что-то полола, тяпала или сажала. Колени, конечно, были далеко не те, что двадцать лет назад, но процесс очень увлекал и сближал. Теперь она приходила даже без предупреждения, потому что ее помощь всегда оказывалась нужна.
Сегодня она снова шла к сестре, и решила по дороге зайти в магазин возле их дома. Люба, конечно, пекла вкусное печенье, но не все же было приходить с пустыми руками. Возле полки с выпечкой она стояла довольно долго, а потому сразу услышала, что с противоположной стороны стеллажа кто-то разговаривает. И голоса были слишком уж знакомые…
– Да говорю же, надо лет десять ждать минимум. Так просто нам хата не достанется!
– Да это и ускорить можно, не такая проблема. Вопрос в том, что она еще завещание должна написать. Не думаю, что оно готово сейчас. Ей надо бы намекнуть как-нибудь, что пора.
– И как ты намекнешь ей? После смерти ее мужа прошло меньше полугода, без подозрений эту тему не поднять.
– Какие у нее могут подозрения возникнуть? Не видела ее разве? Она ж зашуганная до невозможности, боится слово кому поперек вставить.
– Так-то да, но я не хочу рисковать. Если она скажет, что больше не хочет нас видеть, то ты места в завещании не дождешься никогда. Побудь паинькой хотя бы полгода, хорошо? Достал уже ныть.
– А сама-то? Улыбайся поискренней, от твоего вида иногда прям тошно становится.
– Да знаю, знаю… Стараюсь уж.
Подростки говорили тихо, даже шепотом. Но Валентине казалось, что все звуки вокруг разом исчезли, а смысл имеет только этот тихий диалог. Не узнать голоса Настеньки и Артема она не могла.
В душе медленно, но верно разрасталась огромная трещина. Дура, какая же она дура! Как она могла подумать, что двум подросткам может правда быть интересно проводить с ней время, заниматься старушечьими делами и гонять чаи?
Квартира! Им все это время нужна была ее квартира. Не она сама, не ее заботы и уж точно не ее душевные травмы. Они поняли, что старой тетке некуда деваться, и что у нее нет детей, и решили помочь ей определиться с выбором. Решили, что это будет очень просто. Правильно – куда еще ей деваться?
Валентина зажимала себе рот обеими руками, а по лицу ее градом катились крупные слезы. Больше всего она боялась, что дети сейчас зайдут за стеллаж, который их разделял, и пойму, что она все слышала. Но повезло – голоса звучали все дальше. А женщине удалось зайти в укромный закуток, чтобы ее не заметили другие посетители.
Что делать дальше она не представляла. Идти домой? Или к сестре? А знает ли Люба об этом плане, или не имеет ни малейшего понятия? А если знает, то как отреагирует на признание?..
Ответов не было. Чтобы хорошенько подумать, Валентина вернулась домой и закрылась там.
На душе было паршиво. Так, как не было никогда, даже после смерти мужа. В тот раз она тоже осталась одна, но хотя бы не чувствовала того горького привкуса предательства. Она будто посмотрела на себя со стороны – взрослая внешне тетка, которой всю жизнь помыкали, пришла мириться с сестрой, и удивляется, что ее собираются использовать в личных целях. Стало противно от своей же беспомощности.
На следующий день Люба позвонила ей сама. Валентина, взяв трубку, начала говорить с ней, будто ничего и не произошло. Но от визита отказалась, сославшись на здоровье, и попросила племянникам ничего не говорить. Чтобы не волновать их, конечно, и чтобы не приходили заражаться. На следующий день, когда дети все-таки пришли, Валентина предусмотрительно встретила их в маске. Так она могла не пытаться делать дружелюбное выражение лица. А племянники, ничего не заподозрив, болтали о своем.
Только сейчас их болтовня женщину даже раздражала.
Когда они наконец ушли, она все думала, что может сделать. И не заметила, как вышла на детскую площадку во дворе. Некоторых малышей она знала, но были и те, кого она видела впервые. В частности, один симпатичный малыш лет четырех, который возился в песочнице в полном одиночестве.
Неизвестно, что в тот момент ею двигало, но Валентина решила подойти. Малыш представился Ваней. Видимо, ему было достаточно одиноко, так что он принялся сразу же рассказывать женщине о своих игрушках и той игре, которую он с ними придумал. Валентина сама не заметила, как заслушалась, и тоже принялась придумывать сюжет.
– Ой! Ванечка, не приставай к тёте! Мадам, ради бога простите, я на минутку в магазин отлучилась, не уследила…
Девушка, которая подбежала, выглядела очень молодой и замученной. Конечно, Валентина заверила ее в том, что все хорошо. И пригласила к себе на чай, не слишком-то ожидая, что девушка согласится. Но она согласилась.
Маму мальчика звали Лидой. Она работала хирургом в городской поликлинике, и оказалась соседкой Валентины. В ее жизни, несмотря на юный возраст, тоже произошло много нехорошего – ее муж погиб меньше года назад в автомобильной аварии, и она с сыном осталась сама. Ее родителей давно нет в живых, а родители мужа живут далеко за границей. А работу в больнице очень трудно совмещать с воспитанием сына – она не всегда успевает даже забрать его из садика.
Валентина, сама не веря своим словам, внезапно предложила свою помощь.
– Слушай, – Валентина сама не поверила той мысли, которая пришла ей в голову. – Так, может быть, я могу тебе помочь? У меня полно свободного времени, и я могла бы забирать Ванечку из садика. И даже следить за ним по вечерам, если нужно.
– Правда? – У Лиды даже глаза загорелись. – Валентина Петровна, вы не представляете, как выручите! Я тогда воспитательницу предупрежу, и все будет просто прекрасно! Ванечка, ты же согласен, чтобы тебя иногда забивала Валентина Петровна?
– Дя! – важно кивнул малыш. Уже пять минут он старательно макал печенье в чай, пока оно полностью не раскрошилось. – Будем иглать!
О сестре Валентина вспомнила только через два дня, когда в гости снова попытались прийти племянники. Женщина впустила их в дом, но предупредила, что у них есть десять минут, прежде чем она уйдет. А на удивление подростков она ответила, что начинает жить по-новому, и теперь не нужно так часто к ней приходить. Настя попыталась как-то настоять, но тётушка сказала, что мама ее нового подопечного категорически против незнакомых людей в доме.
Племянники ушли, а Валентина перевела дух. До последнего ей было страшно отказывать в гостеприимстве.
С тех пор племянники больше не приходили.
Любе об услышанном разговоре она ничего не рассказала. И решила для себя, что не скажет никогда. Она все еще приходила в гости к сестре раз в неделю или две, просто стала по-другому к этому относиться. Перестала видеть в Любе смысл своей жизни и единственное спасение от одиночества. А квартиру чуть позже завещала девушке-соседке. Просто из принципа.