Привела в заголовке цитату Николая Карамзина, мне она нравится - ёмкая.
Тема важная, и я хотела к ней подобраться уже не в первый раз. Но каждый раз себя останавливала, ибо не уверена, что смогу максимально обнажить свою душу без обид на реплики от равнодушных сограждан, с рано заросшим во младенчестве родничком. Манкуртов робею.
Нет же, я не совсем про любовь к малой родине и песням в стиле «Волга-Волга – мать родная»… или «белые березоньки под моим окном» - они в этой теме уходят на второй план.
Все чаще я замечаю, что патриотизм воспринимается моими собеседниками не только как личное эмоциональное чувство ностальгии об СССР, думы о красоте земли Русской и воспоминания о счастливых прошлых временах - перекрутила фразу, понимаю. Нет. Я всё же хочу увидеть мудрость в глазах при словах - долг, обязанность. Мне хочется думать, что начинает возвращаться понимание, что патриот - тот человек, который в случае необходимости готов бороться с врагами и защищать семью и страну, Отечество с оружием в руках.
Попыталась взглянуть на свои слова глазами либероидов. Наверняка, для них это в некоторой степени призыв к милитаризации общества.
Не понимаю, что они так этого боятся? По моим воспоминаниям из детства, школьным программам патриотического воспитания или всевозможным пионерским играм типа «Зарницы» эти ноты в обществе присутствовали всегда, но мягко и ненавязчиво. Более ярко и открыто эти ноты повышенного патриотизма стали проявляться в последние годы в связи с украинскими событиями и Крымом.
А как иначе? В 1941 году патриотизм тоже вышел на уровень определенной милитаризации сознания, ибо нужна, очень нужна была идеологическая подушка. Тогда это сработало и потому мы победили фашизм. Сейчас важно не позволить обществу свалиться в перебор подобных чувств или к ура-патриотизму. Одинаково вредно будет.
Я собираю с прошлого года мнения россиян на новые военные реалии нашего времени.
Помню. Как сама была поражена объявлением о СВО, внутренне не была готова к такому шагу Центроверха. Но читала эмоции своих сограждан, внутренне соглашаясь со многими.
«Рада была без памяти. Наконец-то! Ведь Путин, он что сделал? Он нас с колен поднял. Мы все помним, как один нас продал, а второй — пропил (речь, видимо, идет о Михаиле Горбачеве и Борисе Ельцине)…Теперь мы снова стали великой страной, с нами считаются. А на Украине давно надо было навести порядок, еще в 2014-м. Сразу, как Крым нашим стал»
«Всегда была уверена, что Россия опять соберет свои земли, и поэтому не удивилась спецоперации. … Из моего окружения практически все поддерживают СВО. Очень многие оказывали и оказывают поддержку армии»
Сегодня смотрела передачу «Наши» о том, как жители Белгородщины пытаются помогать фронту - обычные городские хрупкие женщины записываются в команды и вместе с мужчинам заготавливают деревья для блиндажей. А еще привозят медицинские препараты и перевязочные материалы «за ленточку» - гуманитарная помощь поступает от обычных россиян. О благотворительности буду говорить отдельно – думаю об этом тоже часто.
Понятно, что взгляды тех, кто живет в глубинке, могут значительно отличаться от мнений жителей крупных городов – я все же разделяю наше общество на кланы в некотором смысле. Многие поколения в провинциальных городах и поселках на западе страны больше, на мой взгляд, чтут память о Великой Отечественной войне, не позволяют осквернять памятники воинам-героям, что случается в крупных городах. Я себя отношу к провинциалам, и в этих небольших российских городах и поселках (особенно на Западе России) свежи воспоминания дедов и прадедов, которые воевали или находились в оккупации, детьми пережили бомбежки, голод и геноцид мирного населения. Многие из них уже ушли навсегда, но память о трагедии этого поколения перешла у провинциальных жителей в разряд генетической. Пусть не обижаются на меня столичные жители, я верю, что среди них тоже есть такие же воспоминания, иначе не выходили бы они с портретами дедов на «Бессмертный полк», но идея эта возникла все же не в мегаполисе.
Хочу ошибаться, но у среднего класса и студенчества в крупных городах идеи жертвенности непопулярны. Особенно в столицах — в Москве и в Санкт-Петербурге. Нет, молодежь и там тоже говорит о необходимости воевать и сражаться за родину, но что стоит за этой риторикой и насколько они реально готовы это сделать… не очень понятно. Может, это и желание «хайповать».
Они чаще настроены пессимистично, судя по дискуссиям в сетях. Женщин пугают военные действия и возможный уход мужей и сыновей в армию, неудачи на фронте. Многие верят статьям из ИноСМИ о происходящем на Украине, о плохом снабжении войск и падении благополучия на фоне роста цен.
Почему верят чужим журналистам и не верят своим, равно как и своим глазам на жизнь в России – опять не понимаю.
У этой прослойки общества своеобразное отношении к Европе и Америке - в сознании существуют как бы два параллельных мира. Негативное отношения, например, к Америке, но в то же время в свободное время, в кафе или в метро, они удовольствием смотрят американские фильмы; в компаниях и на сайтах критикуют Англию, но усердно учат английский, чтобы читать и смотреть сериалы в оригинале; с удовольствием общаются с американскими друзьями и за границей говорят исключительно на английском, стараясь не афишировать своё российское гражданство.
И каждый из них с удовольствием уедет учиться за границу или на работу - при любой возможности. А вот у провинциальной молодежи антизападный настрой проявляется гораздо сильнее.
Мнения самые разные:
«Я не могу говорить на эту тему. Сыну 25, могут забрать в любой момент, для этого есть основания. Я с самого начала поддерживала СВО, помогаю пункту сбора вещей для армии. Но сын единственный, для меня он все»
Конечно, женщинам страшно, но люди разные и подход разный. Например, если жена знает, что военная специальность у мужа сапер и он служил в спецчасти — она все понимает и принимает свою и его судьбу - тут как бы без вариантов.
«Живу, ращу школьника, у старшего сына в августе внук родился. Что мне теперь, лечь и помереть? Не дождутся. Я по жизни очень активная и оптимист. Отслужит сколько надо. Пока в части, кормят, всегда на связи, много разговариваем, надеемся, что будет не на передовой. А там — ну как будет».
Обострила ситуацию и неразбериха в военкоматах. Видимо, в ряде случаев военкомы не справились с необходимостью принимать решения быстро и безошибочно, да и с кадрированными частями – неразбериха после 90-х. Приходилось на ходу перестраивать работу военкоматов, увольняя откровенный шлак и балласт. 75 лет они покрывались пылью в своих кабинетах, активной работы не было - мы всё это знаем.
И все равно читаю:
«Если призовут, прятаться никто не станет. Это наша Родина. Просто так надо, и всё, мы так чувствуем».
Мужчинам вообще не до сантиментов. Мужская часть населения к ситуации подходит во многом проще, но оно и понятно — на фронте просто нужно выполнять приказы. «Поддерживаем, поедем, будем».
С подростками сейчас очень важно работать, нужно объяснять просто и без пафоса о происходящем, ибо они сидят активно в сетях, где работают агенты влияния Запада и особенно ЦИПсО.
Нужно говорить им:
«Войны не хочет никто, но иногда ее просто бывает не избежать, чтобы не допустить еще более худшего. Сейчас за нас воюют, чтобы у нас было тепло, чтобы не было взрывов и никто не боялся ядерной войны»
Или сказать:
«Можно пойти кому-то помочь, а можно потратить свое время на получение недостоверной и хайповой, но привлекающей внимание информации.»
Подросткам не хватает критического мышления и крайне небольшой жизненный опыт. Родителям в мегаполисах зачастую ими некогда заниматься — и подросток может сформировать «другое» мнение, с чуждой шкалой нравственных ценностей.
Нам всем нужно научиться четко проводить черту между теми, кто изначально увидел в СВО «гонения на либеральное общество» или «нападение на мирную соседнюю страну», и теми, кто находится на стороне Родины, кто не может не ощущать тревогу по поводу происходящих событий.
А дальше - дело за властью. Можно принять законы о патриотизме, но главный вопрос - кто будет их исполнять. Вопрос очень серьезный, и по-хорошему им надо заниматься даже не в школе, а с детского сада. И это должно всё быть на личном примере, а не при помощи приказа.
Но именно власть первой должна сделать выводы, что все мы вынесем из этого исторического времени военного конфликта на Украине, свидетелями и участниками которого мы стали волею судьбы
