Часть 2 глава 8
***
Спустившись в подвал, Ракшин щелкнул переключателем, и в комнатах загорелся свет. Майор огляделся. Это издательство больше напоминало типографию без просторных помещений и офисных столов.
Вышкин проследил за Ракшиным, тот на удивление ловко просочился между станком и стенкой, идя к тонкой расщелине света, где, по-видимому, и был их небольшой офис.
— У нас немного не убрано, но пройти можно, — сказал Ракшин, окончательно исчезая из виду. — Только, прошу, аккуратно. Мы лишь недавно починили станок.
— Все нормально, — ответил майор и кое-как прошелся вслед за редактором. — Я смотрю, вы здесь же и печатаетесь?
— Это удобно. Можно видеть конечный результат.
— А шум не мешает?
— А?
— Говорю, шум производства не мешает?
— Мы сейчас редко печатаем, так что с этим все хорошо, — Ракшин достал покрытый пятнами чайник. — Угоститесь?
— Почему бы и нет?
— Передайте, — Ракшин показал на серую кружку на покрытом газетой подоконнике. — У нас тут лишь черный чай и растворимый кофе.
— Растворимый — самое оно.
— Старая школа, — одобрительно улыбнулся редактор. — Так вы говорите, хотите узнать побольше про Лиха?
— Да.
— Что ж, тогда будьте готовы, что не все в моем рассказе вам покажется обычным, — сказал Ракшин, да еще с таким интригующим видом, что, казалось, перед ним сидел не офицер, а ребенок, которому он собрался рассказать интересную сказку. — Все началось примерно два года назад, когда он уехал в командировку в Кабардино-Балкарию.
— А зачем он туда поехал? — перебил его Вышкин.
Михаил Иванович на мгновение замер, потом его лицо исказила странная гримаса боли и пренебрежения. — В смысле — зачем? По делам нашим! Вы что, всегда меня перебивать будете? Или мне не стоит рассказывать?
— Нет-нет, продолжайте, конечно, — спохватился майор, побив по карманам. — Он поехал и?
— Вот. Поехал, значит, — немного успокоившись, продолжил Ракшин, — и там, во время этой командировки, он и нахватался всяких нелепиц про якобы проводимые в СССР опыты, в том числе и про борщевик. Что, мол, всю историю создания осознанно придумали для отведения внимательных глаз. Мол, даже население частично проинформировали, чтобы оно умело отвечало на вопросы приезжих. Так и так, да, забирали семена отсюда.
— С Кабардино-Балкарии? — снова переспросил майор.
— Да что ж такое?! Да! — дернулся Ракшин. — Естественно, я же говорю, он туда поехал. Вы же слушайте! Поехал туда, там рассказали, что непонятно?
— Все понятно, продолжайте, пожалуйста.
— Спасибо. Просто не люблю, когда перебивают.
— Извините.
— Ну так вот, на чем я остановился? Ах, ну да. В общем, поехал он в командировку и, нахватавшись от местных всех этих баек, накрепко укрепился в том, что борщевик есть не что иное, как советский эксперимент, но то ли вырвавшийся из-под контроля, то ли до сих пор находящийся в разработке. И на этой теме начал свое собственное расследование. Исключающее, как вы понимаете, полную отдачу своей обычной работе.
Тут Ракшин выдохнул и о чем-то глубоко задумался, словно перебирая в памяти все эти старые переживания по поводу зарвавшегося сотрудника. Майор понимающе выждал паузу, но недолгую.
— А дальше?
— Дальше? — посмотрел на него Ракшин. — Дальше все по наклонной: прогулы, клянченье денег на отпуск. И так далее и тому подобное. В принципе, еще тогда понятно стало, когда он неделю командировки продлил. Я еще думал, зачем ему это. Какой борщевик, какие эксперименты, а вот когда мне с местной газетенки-то позвонили, понял. Пьет он, гад.
— Пьет?
— Пьет, бухает, накидывает. Все из-за зеленого змия чертового. Я давно это подозревать, конечно, начал, но вот как он в Кабардино-Балкарию уехал, так все совсем очевидно стало. А еще эти деревенские базы. В общем, спиваться он начал. К сожалению.
— Но на вид не сказать.
— Так у всех по-разному, к тому же Лих пьет запоями, это очевидно. Он мне порой такую ересь нес, что волосы на голове шевелились, к тому же эти его вырезки, — Ракшин передернулся, — как у сумасшедшего, ей-богу.
— Но проверить-то можно?
— Что? Есть ли в деревне база по выращиванию боевого борщевика?
Майор похрустел шеей, эта беседа понемногу начала его утомлять. И дело даже не в недоверчивом редакторе, а в том, что его доводы пусть и не напрямую, но снова выводили всю его детективную историю на банальные жизненные дела. Алкаш, фантазия, снова те же грабли, что и в этой проклятой деревне.
— Возможно. В конечном счете это просто версия, которую вполне можно изучить.
— Наверное, если бы мы издавали фантастику, возможно, мы бы и проверили, но увы.
— Вы инертны, — наконец улыбнулся майор, довольный шуткой.
— Честны. По крайней мере, сами с собой. Если человек выпивает, это просто надо признать, а не выдумывать всякие небылицы. И, между прочим, плохое влечет к плохому. Ваш товарищ, случаем, не того? — редактор коснулся пальцем горла. — Не запрокидывал последнее время?
— Нет. Он непьющий, — майор медленно поднялся. — Впрочем, ваш взгляд на вещи понятен. И спасибо за это. Хоть что-то прояснилось. У Лиха было здесь рабочее место?
— Вообще нет. В последнее время он работал на удаленке.
— А его материалы?
— Все хранил дома. Даже канцелярию увез.
— Может, скажете его адрес? Признаться, я был бы не прочь навестить его. Вдруг это поможет.
— Сожалею, но мы не выдаем личные данные сотрудников, — запротестовал было Ракшин, но, увидев удостоверение, вздохнул: — Я почему-то так и думал, что вы из органов. Что ж, это должно было когда-нибудь закончиться.
Он достал бумажку и, вытащив из нагрудного кармана ручку, написал адрес. Затем протянул листок майору.
— Востряковский проезд, д. 21, корп. 4, кв. 69, — майор поднял глаза. — Это ж Бирюлево.
— А вы откуда знаете?
— Жил там когда-то, — спрятал бумажку в карман Вышкин, после чего протянул руку и добавил: — Спасибо за встречу, надеюсь, я смогу хоть чем-то помочь вашему коллеге.
— Вам бы кто помог, — тихо ответил Ракшин, провожая майора взглядом.
***
Попасть в квартиру Лиха оказалось делом более чем простым. Во-первых, тамбур откровенно заставлял желать лучшего, а во-вторых — эти дешевые замки Вышкин научился вскрывать еще на третьем курсе. И потому почти беспрепятственно вошел в квартиру. Другой вопрос — зачем. Ведь, в конечном счете, это незаконное проникновение, которое всегда может аукнуться чем-то нехорошим в личном деле, а тем более если это сотрудник госбезопасности. И все же Вышкин был почему-то крепко уверен, что попасть внутрь — жизненно необходимо.
Он прикрыл дверь. Этот запах… Казалось, каждый сантиметр этого помещения был пронизан затхлостью, старостью и легким привкусом нафталина, буквально подавляя любое молодое вольнодумие, едва ты переступаешь порог. Нет, здесь существовало лишь прошлое, и оно очень четко ставило свои границы. Майор посветил фонариком и ухмыльнулся, судя по всему, Лих даже не думал скрывать свои антиправительственные поиски.
Он подошел к стоявшему у стены столу. Все как в самых примитивных голливудских боевиках. Старые вырезки газет, кнопки, красные тонкие ленточки… Лих словно ставил целью воссоздать точную голливудскую имитацию детективных расследований.
Майор посветил на одну из вырезок. Там докладывалось об огромном успехе проведенной посевной работы в высадке борщевика на западе СССР с привлечением местного населения и администрации. Особо подчеркивалось, что также борщевик можно использовать как кормовую базу для крупного рогатого скота. Рядом находилась маленькая вырезка с информацией об отравлении нескольких деревень. Майор перебрал еще несколько статей. Как правило, Лих подбирал статьи так, чтобы рядом с успехами обязательно были и небольшие ремарки об отравлениях и пропажах людей.
Майор выдвинул один из ящиков стола. Почти то же самое: старые газеты, всякий хлам, даже несколько высушенных стеблей. Вышкин обернулся и обвел комнату фонарным светом. Жил Лих, конечно, так себе, ни намека на какой-то порядок. Лишь пустые бутылки да наваждение, с которым он вел свое расследование.
Вышкин оглядел старый книжный шкаф, кровать, затем не спеша пошел на кухню, где так же, как и в комнате, нашли свое пристанище несколько пустых бутылок. Кажется, в чем-то лысеющий редактор был прав, Лих все же выпивал. Возможно, не в таких количествах, как ему приписывалось.
А потом пришло сообщение от Ларисы. Оказалось, что, несмотря на кажущееся затворничество, Лих достаточно активно перемещался в последние дни, в том числе и рядом с домом майора.
Вышкина неожиданно осенило: а что если это он передал ту записку с названием села? Тогда бы это прояснило некоторые вещи, особенно об интересе Лиха в его поездке. Ведь он сам говорил, что вдвоем раскапывать это дело сподручнее. Вышкин еще раз осмотрел квартиру. Кроме испещренных пометками старых вырезок да раскиданных пустых бутылок тут ничего не было. Разве что робкая надежда на некоторое здравомыслие, от которой так мало осталось.
Вышкин пошел к двери. По сути, у него оставалось лишь одно дело: съездить, как и планировалось, на базу, где в очередной раз убедиться в бесполезности борщевицких идей и понемногу начать привыкать к возможной бытовой версии. В конечном счете Мозалев был при деньгах и с дорогим ноутбуком. А значит, могло случиться обычное ограбление. Вышкин тяжело вздохнул и покинул квартиру.
Заврин Даниил