(музыка и слова народные)
Еврейская свадебная песня, из которой вышла чуть ли не вся российская попса.
Основным популяризатором «Семь сорок» считается Аркадий Северный – именно записи с его исполнением произведения получили широкое распространение. Более того, существует версия, что шансонье является автором наиболее известного варианта текста. Между тем, мелодия «Семь сорок» существует примерно с конца XIX века; она выполнена в распространенном среди восточноевропейских евреев жанре клезмера. В отличие от духовной музыки, клезмер сопровождал евреев в быту, на праздниках и т.д. «Семь сорок» относится к так называемому фрейлехсу – танцевальной разновидности клезмера, исполняемой, например, на свадьбах. Как и большинство произведений жанра, после революции оказавшего решающее влияние на формирование традиций советской эстрады, клезмер и фрейлехс зародились где-то в Молдавии и Бессарабии, впитав фольклорные традиции этих мест.
Уже в 1903 году произведение в виде инструментальной композиции появилось на грампластинке компании «Зонофон»: оно было записано собственным оркестром «лейбла» и названия не имело. В последующие годы «Семь сорок» выступала в амплуа музыки для еврейских частушек: слова для нее зачастую импровизировались прямо в процессе исполнения, причем как на идише, так и на русском языке. А кабацкие музыканты с удовольствием исполняли популярную мелодию на выдуманные, ничего не значащие слова, предназначенные для поддержания ритма «Оца мама пербацуца, Унемгачн, как ин чайник, Чирбиритомба, пебиритомба и т.д.».
Знакомый по записанному Аркадием Северным варианту текст, вероятнее всего, все же появился в начале ХХ века – слишком много там отсылок к еврейскому быту и одесского колорита. Более того, отдельные понятия из этой песни сейчас настолько непонятны, что произведение воспринимается как «литературный памятник древнего фольклора», а не поздняя стилизация.
Исследователи не пришли к общему мнению относительно того, что означает название «Семь сорок». Существует даже версия, что это намек на срок беременности – семь раз по сорок дней, а иначе почему бы эту песню пели на свадьбах? Другое предположение более прозаично: 7.40 – время прибытия на одесский вокзал поезда из Бендер: на нем приезжали на работу евреи из «местечек» (им запрещено было жить в городах, но ездить каждый день на службу и обратно было можно). В первом же куплете фигурирует некий «агицын паровоз». Это дань уважения происхождению песни: идиоматическое выражение «а hицын паровоз» в дословном переводе с идиша означает «жар в паровозе» и расшифровывается как «возбужденный человек» или «давно известные новости». А судя по тому, что «Фонтаны и Пересыпь ждут его к себе на двор», речь в песне идет не совсем о паровозе, а вовсе даже о паровом трамвае, курсировавшем по Одессе в начале века.
Не вполне понятно также, о ком, собственно, повествует песня? Кто этот «он», прибывающий в 7.40 на трамвае-паровозе в роскошном котелке? Почему ему готовы простить даже опоздание на год? Вряд ли таких почестей мог бы удостоиться обычный еврей, приехавший на заработки. Поэтому появилась красивая версия, что песня посвящена ожиданию Мессии, второму пришествию. А «одесский огонек» в глазах сына божьего загорелся потому, что безвестный автор текста был настоящим патриотом своего города.
После Северного «Семь сорок» исполняют с эстрады не так уж часто: слишком сложный набор текстовых ассоциаций мешает ей утвердиться в ранге актуального хита. Зато в качестве «песни-предтечи» она выглядит очень органично, а ее отголоски можно услышать едва ли не в каждом втором шлягере.
Алексей Мажаев, для сайта «Радио Шансон», 25 октября 2013
