Жаль, что неприлично фотографировать людей. Иной раз встречаются настолько колоритные персонажи, что втихаря разглядываешь их и силишься запомнить. В вагоне метро напротив меня сидела молодая негритянка, а скорее всего, даже мулатка, т.к. цвет кожи был как кофе с молоком. Возраст ее определить было совершено невозможно. Крупные черты круглого детского лица, большие задумчивые глаза, любопытно бегающие по всему, что ее окружало, при этом она жевала жвачку, широко разевая рот и смешно пуская огромные резиновые пузыри. Под расстегнутой курткой - смуглая африканская шея и декольте... Возможно, она была в легкой летней одежде. На ногах рваные джинсы и кроссовки, и весь этот непонятный облик завершала неожиданно изящная дамская сумочка.
Как будто столица выхватила эту мулатку из недр дикой Африки, облачила ее в несвойственную ей одежду, изумила ее цивилизацией...
Но поезд грохотал, унося нас все дальше и дальше по бескрайним подземным тоннелям.
Мулатка, надув и лопнув очередной белоснежный пузырь, вышла. Я изо всех сил сдерживала смех, так это забавно выглядело.
На ее место села... нет, не гламурная девушка. На ее место сели губы и ресницы. Этакое гламурище в гипертрофированной форме. Длинные тощие белые волосы окутали сидящую рядом пожилую худощавую москвичку, (то, что она была коренной москвичкой, читалось на ее интеллигентном лице). Пожилая женщина деликатно отодвинулась, и волосы упали на плюшевую розовую шубку гламурища. Под гигантскими завернутыми наверх ресницами я наконец разглядела глаза... Они были рыбьи, тускло-голубоватого оттенка, и никакой мысли не читалось в них, увы. Надутые утиные губы выглядели печально, так же печально морщился лоб. Существо всем своим видом изображало вселенскую скорбь.
Оно достало смартфон и тут я увидела когти! Именно когти, да-да. Длиной эдак сантиметров шесть или семь. Я мысленно стала прикладывать линейку, дабы измерить это явление, но меня отвлек тот факт, что существо умудрялось что-то тыкать в экране, и эти пёстро-синие сабли ей нисколько не мешали.
В голове моей произошла нестыковка, и я определенно решила, что кто-то из нас не вполне нормальный.
Лицо интеллигентной москвички почему-то перестало выражать одухотворенность...
Я вышла на своей станции.