Найти в Дзене
Святые места

Самое лучшее — заткнуться и промолчать? Отец Димитрий Смирнов о попытках спасти ближних

Вопрос: Добрый вечер, батюшка! У меня вопрос такого плана. Вот я хожу в церковь Рождества Христова нашу. Я читал Библию, и читал толкования на Библию. Ну и я более продвинутый, чем те, с кем я хожу в церковь. Когда я им начинаю объяснять, они начинают обижаться и кончилось тем, что я вообще заткнулся, так грубо говоря. Вот как мне грамотно с ними построить отношения, чтобы я не обижался и они не обижались? Ответ батюшки: Вы поступили самым грамотным образом. Вообще заткнуться – это самое милое дело. И вот я очень часто к этой методике прибегаю, особенно на исповеди. Сижу совершенно заткнувшись. И не пытаюсь как-то человека остановить, в чем-то переубедить. А если что-то позволяю себе сказать, то что-то одно или очень короткое. Поэтому наиболее эффективным бывает точный ответ, очень короткий, на один какой-то вопрос, потому что обычно два вопроса человек уже не может вместить. Почему? У него тут же рождаются ассоциации, он тут же начинает тебя в чем-то подозревать. Обвинять в том

Вопрос:

Добрый вечер, батюшка!
У меня вопрос такого плана. Вот я хожу в церковь Рождества Христова нашу. Я читал Библию, и читал толкования на Библию. Ну и я более продвинутый, чем те, с кем я хожу в церковь.
Когда я им начинаю объяснять, они начинают обижаться и кончилось тем, что я вообще заткнулся, так грубо говоря.
Вот как мне грамотно с ними построить отношения, чтобы я не обижался и они не обижались?

Ответ батюшки:

Вы поступили самым грамотным образом. Вообще заткнуться – это самое милое дело.

И вот я очень часто к этой методике прибегаю, особенно на исповеди. Сижу совершенно заткнувшись. И не пытаюсь как-то человека остановить, в чем-то переубедить. А если что-то позволяю себе сказать, то что-то одно или очень короткое.

Поэтому наиболее эффективным бывает точный ответ, очень короткий, на один какой-то вопрос, потому что обычно два вопроса человек уже не может вместить.

Почему?

У него тут же рождаются ассоциации, он тут же начинает тебя в чем-то подозревать. Обвинять в том, чего ты вообще не имел в виду.

Вот я когда-то еще был обвинен, что я обвиняю народ. Как народ можно обвинять?

Народ, как сказать, бедный несчастный мученик. И собственно моя семья тоже пострадала, у меня дедушка мой в тюрьме сидел, вот, а прадедушку расстреляли в 1938 году. И что тут уж говорить, наша семья испила чашу, так сказать, всей горечи, которая только возможна.

То есть это как-то бесполезно.

Поэтому мы видим, что даже Господь наш Иисус Христос, который образец всех учителей, Он же всегда, беседуя вот со своими оппонентами или вопрошающими, Он говорил очень кратко, вот, и иногда давал такой ответ, в котором содержался вопрос или одно предложение.

И там Он уже смотрел. Например, "предоставь мертвым погребать своя мертвецы".

И всё. А дальше думай, как знаешь. И вот что-то в этом роде и нам надо, потому что пускаться в какие-то полемики, потому что, во-первых, в спорах никакая истина никогда не рождается, она только приводит к распре, как сказано у апостола Павла:

"Немощного в вере принимай без споров о мнениях".

Ну, и прочее, прочее. Но, все-таки, заткнуться – это так хорошо, потому что, вы знаете, сколько раз бываешь разочарован вот этими всеми полемиками и никогда не бываешь разочарован в том, что ты промолчал.

Это вот благая участь.

Отцы древние выступали за молчание, и если у них кто-то хотел что-то спросить, то из них слово обычно клещами вытаскивали. Если уж он убедится на 400 процентов, что действительно человек хочет что-то важное спросить, не просто "ля-ля", тогда он ему отвечал кратко, по делу и в самую точку.

Следующий вопрос:

Батюшка, вот вы тут говорили, и я с вами согласна, что конечно лучше не выскакивать, не говорить, молчать. Но что делать, если вот речь идет о других людях. Это не соседи, не коллеги по работе, а родственники, которые не очень-то верят.
Вот как вот с ними быть?
Ведь им же надо что-то говорить. Жалко, что люди погибают.
И второй вопрос. Все святые отцы, в том числе, и Игнатий Брянчанинов, говорят, что все мы - прелесть. Как вот увидеть в себе эту прелесть?

Ну, начну со второго. Это увидеть невозможно. Это нужно принять на слово.

Почему? Если вы это увидите, ну, считайте, что вы наполовину уже выздоровели. Потому, что прелесть – это и есть состояние гордого ума. А гордость делает человека слепым.

Поэтому как слепому увидеть? Ну, нужно сперва прозреть. Поэтому это, в общем-то, невозможно. Вот Пётр Дамаскин сказал однажды так:

"Если ты увидишь свои грехи, как песок морской, знай, что положил начало покаянию".

Не покаялся, а только положил начало покаяния. И причём надо увидеть грехи, как песок морской. Вот в какое состояние нужно прийти, чтобы начать путь покаяния. Понимаете, как это вообще серьезно должно быть, глубоко и масштабно.

Теперь ответим на следующий вопрос:

Как быть с родственниками?

Понимаете, какое дело. Я советую вам почитать Евангелие. И мы видим, что даже и матерь, и братья Господа нашего Иисуса Христа, дети праведного Иосифа, они часто не понимали Господа нашего Иисуса Христа и всякие недоумения высказывали.

То есть проблема с родственниками, она есть, и сказано в Писании:

"Враги человеку - домашние его".

Очень часто так бывает. Они являются препятствием. Потом, мы знаем, что нет пророка без чести, кроме как в Отечестве своем.

Ну, и потом, понимаете, вот вы говорите:

"Жалко, что погибают".

А вы-то не погибаете? Иван Андреевич Крылов говорил:

"Чем кумушек считать трудиться, не лучше ли на себя оборотиться"?

Прежде чем что-то сказать, нужно подумать. Вот я сейчас скажу какие-то слова, что вызовут мои слова?

Раздражение, досаду, скандал, или человек со слезами сразу бросится на исповедь, покается в своих грехах. Если, когда вы сами себя спросите, будет второй ответ, тогда говорите.

Но если вы сами себя спросите, и ответ будет в вашей совести такой, будет скандал. Спрашивается: зачем говорить, какой смысл? Что в доме еще стало хуже. Нет в этом никакого смысла.

Поэтому обратить кого-то к Богу можно только, если человек сам живет христианской полной самоотверженной жизнью. Только таким образом. А не тем, что он читает какие-то лекции с занудной нотацией.

Я очень много знаю таких случаев, потому что ко мне уже многие люди ходят по 10-15 лет. У меня есть одна женщина, такая еще не старая, которая сумела отвратить от церкви вообще всю свою семью: и дочь, и сына, и первого зятя, и второго. И вообще никто уже в церковь не ходит. Ни муж, никто.

Почему? Ну, потому что она все время говорит. Она все время говорит, как надо, она все время призывает к исповеди людей, она все время хочет заставить. И при слове "церковь" людей просто трясет.

То есть она вот как бы своего добилась, вот она считает, что нужно говорить. Хотя нужно не говорить, а нужно делать. А говорить нужно только тогда, когда ты уверен, что твое слово упадет на добрую почву.

Все наши беды от того, что мы не знаем Евангелие, а если что-то знаем из текста, то ничего в этом не понимаем. А зато мы любим рассуждать вообще об историческом процессе, о том, кто что значит, как ковры надо стелить, за этим-то приглядывать. Вот, к сожалению, вот это нас больше заботит.

А нужно нам понять, что же через Евангелие Господь нам хочет сказать? Что Он хочет нам открыть? Что вообще это значит? Причем для меня лично.

Обычно человек приходит и говорит:

"Вот я молюсь плохо, я службу пропускаю, я опаздываю, я не пощусь".

А потом он добавляет:

"Как мне моих детей к Богу обратить"?

Господи, пойми, да ты сам вообще приведи себя-то в норму, а потом уже будем кого-то обращать.

Вот, к сожалению, всегда как-то мы заняты процессом спасения другого человека. А на самом деле это невозможно.

Как спасти другого? Да очень просто, как говорит преподобный Серафим:

"Стяжи мирный дух, вокруг тебя спасутся тысячи".

Не только твоя вся семья, а твой подъезд весь спасётся, твой дом, тысяча человек спасётся. Вот сколько в доме живёт? Тысяча человек. Вот весь дом спасётся, если в доме будет жить святой человек, будет за всех молиться, без всяких лишних разговоров.

Читайте другие статьи с комментариями отца Димитрия👇

Проповеди Димитрия Смирнова | Святые места | Дзен