Утро началось со встречи за сараями догадайтесь с кем — с соседским йорком Митричем. Да не обычным Митричем, а возмущённым, оскорблённым и весьма воинственным.
— Это я-то на сына своего отца не похож? — кидался он снизу вверх на Кубину кучерявую грудь, а тот только морду вверх задирал и удивлённо косился на товарища.
— Ты чего такой? — подошла к ним Ляля.
— Вот скажи, — прекратил прыгать Митрич и повернулся к Ляле, — Я кто? Ты меня знаешь?
— Ты Митрич, мы тебя знаем, — подтвердила Ляля.
— Я похож на животного?! — не пойми чего добивался от Ляли йорк.
— Ты?! Какое же ты животное... Животное это такое... такое большое, страшное, с клыками... Кабан — животное. А ты наш сосед Митрич, ты — свой.
Митрича попустило от злости. Он словно сдулся, обмяк и опустил хвостик. Сел перед Кубой и всхлипнул.
— Я папин сына... а она меня животным назвала... «На этом месте, — говорит, —может быть ребёнок, а вы сюда животную притащили!».
Путём настойчивых расспросов и уточнения деталей Куба и Ляля вот что выяснили у своего товарища.
Мир сейчас очень штормит. Конфликт у восточных государств, конфликт у нашей соседней страны с нами, метания Европы под соло американской дудки... Всё это имеет реальное воплощение в виде ночных сирен воздушной тревоги в наших городах. Мы живём в Севастополе и последнее время у нас почти каждый вечер гудит и воет сирета.
Не скажу, что все жители города бегут, сломя головы, в бомбоубежища. Многие в эти часы тревоги беспечно гуляет на вечерней набережной, радуясь тёплым октябрьским вечерам. Но есть и такие, что относятся к своей жизни ответственно. Такие люди берут папочки с документами, суточный объём воды, еды и отправляются в ближайшие убежища.
Ответственных людей, как оказалось, в нашем городе не так много. Убежища, слава Богу, всех ответственных вмещают. Они там пережидают вой сирен и благополучно возвращаются в свои дома.
Хозяева Митрича ответственными себя не считают. Всегда, когда воет сирена, они остаются дома, закрывая зачем-то шторы. Но в этот вечер они решили, что именно сейчас им надо спуститься в подвал ближайшей хрущёвки, исполняющий роль убежища при ракетном обстреле.
Взяв паспорта, бутылку с водой и Митрича за пазуху, папка-генерал, мама-юрист и сын-школьник спустились во влажное сумрачное помещение под пятиэтажкой. Там уже собралось человек десять ответственных граждан со своими термосами и кульками с суточным запасом бутербродов.
Семейство Митрича в полном составе присели на импровизированную лавочку и стали ждать окончания воздушной тревоги.
Сначала всё было спокойно. Звука сирены в подвале слышно не было, а все новости люди узнавали из городского Телеграм чата, где оперативно сообщали о происходящем. Таким образом все временные постояльцы подвала уткнулись в свои гаджеты и ничего вокруг себя не замечали.
И тут кто-то из посетителей убежища достал свой бутерброд. То ли человек не успел поужинать после работы, то ли решил скрасить ожидание лёгким перекусом. Митрич, которому стало невмоготу сидеть за пазухой у папки, стал выкручиваться поближе к бутерброду. Выкрутился, выставил башочку из ворота хозяйской футболки и приветственно тявкнул ветчине с маслом и хлебом.
— Собака! — взвизгнула сидевшая рядом женщина, — Собак в бомбоубежище нельзя! Выведите собаку!
— Это не собака, — Запихал обратно себе в футболку митричеву голову его хозяин, — Это йорк.
— Это животная! — не согласилась дама, — С животными запрещено, у людей может быть аллергия.
— Он гипоаллергенный, — возразила митричева хозяйка, — У нашего сына аллергия, мы поэтому и завели йорка, а не собаку.
— А у меня на йорков аллергия! — не унималась дама, и искусственно чихнула: — Уже начинается... чхи!
Другие постояльцы подвала никак не отреагировали на скандальную соседку. Они продолжали читать новости в ожидании отбоя тревоги.
— Выведите животную! — энергично требовала дама, забыв про свою чихательную аллергию, — Я буду жаловаться председателю ЖЕКа!
Митрич не выдержал такого к себе отношения. Он вывернулся из папкиной футболки и вылез из горловины на половину туловища, заехав генералу темечком по подбородку:
— Сама животная! А я папин сына! У меня мама юрист и она тебя в суд продаст!
Дама, услышав, как на неё гавкает агрессивный источник аллергии, стала привлекать внимание других спасающихся жильцов. Но те почему-то от неё только отмахивались.
— Вы не обращайте на неё внимания, — тихо отвёл в сторону хозяйку йорка мужчина с ребёнком на руках, — Она из нашего дома, у неё ко всем претензии, даже участковый от неё шарахается. Просто не спорьте с ней, пожалейте свои нервы.
Дама же, увидев ребёнка на руках у соседа, возопила с новой порцией драматизма:
— На месте собаки мог бы быть ребёнок! Собак спасаем, а дети пусть погибают?!
Свободного места в пустом убежище было навалом. Сюда можно было привести ещё пару групп детского сада и пустить половину постояльцев собачьего приюта, всем бы хватило места. Но драматическая идея так понравилась скандальной жиличке, что она уже не могла остановиться.
— Что за люди! Детей не рожают, зато собак в бомбоубежища тащат! Завели животное, так и сидите дома со своим животным! Лучше бы детей рожали!
— Мам, скажи ей... — попробовал напомнить о себе сын митричевых хозяев, но мама жестом показала ему: «молчи», чтобы не подливать масла в огонь соседкиной истерии.
И тут не выдержала другая женщина, с трудом терпевшая весь этот спектакль. Видимо, она тоже хорошо знала скандальную соседку.
— У вас у самой дома собака и пять котов. Что же вы их бросили, а сами сюда пришли? Завели животное, так сидите с ними дома!
— А вы не сравнивайте! Не сравнивайте! — не нашлась, что ответить та.
— Да отчего же не сравнивать? Бросили своих питомцев, а сами спасаетесь? А если...
— Сама животная! — опять вылез из футболки Митрич.
— Ты меня тут не учи! — перешла на личности скандальная дама, обращаясь к оппонентке.
— Совесть у вас есть? Других цепляетесь, а сами...
— Я папин сына, у меня мама юридическая! — драл глотку Митрич в общей какофонии претензий.
— Крыса! — раздался новый голос в трио солистов.
— Сама крыса! — по инерции взвизгнула одна из дам.
— Где крыса?! — опять выстрелил из ворота футболки Митрич.
— Уберите собаку! — снова обиделась на неубираемого йорка скандальная соседка.
— А-а-а-а! Крыса! Мамочки!
Половина подвальных поселенцев резко всполошилась, забираясь с ногами на всё, что было выше пола. Особенно визжали девочки-подростки, показывая на угол подвала, куда не попадал свет тусклой подвальной лампочки.
— Пустите! Пустите! — взвился маленький йорк и вывалился из-за папкиной пазухи на грязный цементный пол подвала.
— Держи его! — запоздало крикнула юридическая мама, но было поздно: Митрич уже вонзился в дыру в углу подвального помещения.
«уф... уф-уф-уф...» — глухо раздавался практически из-под земли лай гипоаллергенного животного. Будь Митрич чуть менее упитанным, он бы проскользнул в крысиную нору и кто знает, чем бы всё закончилось. Но, к счастью, задок генеральско-юридического сына оказался шире диаметра норы, что дало возможность хозяевам схватить собаку за хвост и выдернуть её из крысиного царства.
Митрич ещё долго раздирался на чёрный зев логова грызунов, вселяя тем самым уверенность постояльцев подвала в защите их не только со стороны неба, но и земли.
— Смотрите-ка, сверху нас ПВО бережёт, а этот мелкий нас под землёй защищает, — пошутил кто-то из подвальных соседей и все засмеялись.
Скандальная соседка, видя такой общий положительный настрой, уже не имела шансов собрать партию противников присутствия животных в человеческих бомбоубежищах. Те немногочисленные люди, что ответственно собрались в укрытии при звуках воздушной тревоги, прониклись благодарностью к маленькому герою и не собирались поддерживать её гневные требования. Пришлось ей замолкнуть и одиноко сидеть в своём углу.
Зато Митрич купался во внимании. Каждый временный гость подвала хотел почесать ему за ушком и угостить своим бутербродом. Наугощали так, что наутро, когда героического йорка вывели на утренний променад, тот долго не мог опростаться от съеденных вечером колбасок, сыров и ветчины.
— Зато ты теперь герой, — утешила Митрича Ляля, — Знаменитость!
— А она говорит — "животное", — не мог простить обиду йорк.
— А ты — собака, — поддержал Митрича Куба.
— Конечно, собака, — кивнул тот, — Она что, не видит, что я собака? При чём тут "животное"?!
Конечно, больше Митрича не понесут в бомбоубежище. Дело даже не в скандальной соседке, а в правилах. Если, не приведи Господь, случится страшное, пусть каждый сам принимает решение: оставаться дома вместе с питомцами, или, надев на них ошейники с идентификаторами и оставив им корм и воду в открытом доступе, оставить их дома, самим же спасаться в убежище.
Мы с Эдиком свой выбор сделали: сидим все вместе, занавесив окна плотными шторами. Зачем занавешиваем? А интуитивно, как дети, что забираются под стол и занавешиваются покрывалами: чур, мы в домике!
Митрича теперь во дворе называют "наше ПВО" — Подвально-Вспомогательная Оборона. Правда, соседи спорят на тему "В" — кто утверждает, что оборона подвально-выгонятельная, кто утверждает, что оборона была внутренняя... всеобщая... внезапная... даже ВОКАЛЬНАЯ! Но все сошлись в одном — Митрич оказался очень даже полезным членом временного подвального сообщества, разогнав грызунов, от которых вреда для людей было бы больше, нежели от маленького гипоаллергенного йорка.
На фото Митричевы родственники с диагонально-сытыми попешниками не могут пролезть в крысиную нору, чем подтверждают свою причастность к нашему герою.
