Осужденный старается! Не нарушает тюремные правила, не грубит, не изнуряет начальство жалобами на плохое содержание. Напротив, благодарит начальника, Путина и Бога за то, что позволили так вольготно чувствовать себя в неволе.
Отсюда еще никто не сбегал
Скульптор — так сам себя называет Драгун! Прозвище, говорит, еще с малолетки приклеилось. Но и своего настоящего имени, в отличие от многих других заключенных, узник не скрывает. Впрочем, особенно и некому величать здесь преступника с многолетним стажем. «Героев» с подобным багажом содеянного в Минусинской тюрьме хватает. Одни, как Виктор Николаевич, лепят фигурки из хлеба, другие – рисуют живописные пейзажи, третьи – пишут книги о своей нелегкой доле и несправедливости законов. При этом, чуть ли не каждый, глядя в глаза, искренне признается, что, отбыв срок, не повторит содеянного. И только опытные сотрудники тюрьмы знают, что скрывается за милой улыбкой и откровениями опасных преступников.
— Ваша задача – взять интервью и уйти, забыв про эмоции и жалость, — предупредили меня перед встречей с заключенным. — Он убийца и бандит! И четыре раза совершал побег из разных зон России. Не дай Бог после вашего посещения случится пятый…
Впрочем, сотрудники тюрьмы преувеличивают. Отсюда еще никто не сбегал! С помощью современной системы безопасности за осужденными ведется круглосуточное наблюдение. Да и без нее просто нереально преодолеть такое количество железных решеток и пройти незамеченным мимо людей с собаками и оружием.
Кстати, попасть в зону отчуждения, так же как и выбраться из нее, не так-то просто. Помимо пропуска, который пришлось ждать в течение нескольких недель, на проходной забирают паспорт, телефон, ключи — все, кроме одежды.
Патологически не люблю тюрьмы…
Охранник привел Виктора Николаевича без наручников. В небольшом кабинете без решеток и замков и состоялось наше знакомство. С виду добродушный и улыбчивый заключенный прихватил в подарок для меня две вылепленные фигурки из хлеба. Одна в виде солдатика, а вторая — композиция из двух мужичков, распивающих пиво.
К встрече с журналистом Драгун готовился! Ведь заранее он написал согласие на общение и съемку. В течение часа 60-летний бандит живописно и с удовольствием рассказывал о своей жизни, делился переживаниями и планами на будущее.
— Родился я 4 ноября 1955 года на полуострове Ямал. Когда исполнилось шесть лет, родители переехали в Тамбовскую область, где прошло мое детство. Садик не любил, все время сбегал от воспитателей. Дней шесть в общей сложности посетил… Воспитатель однажды спросила: «Витя, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» Гордо ответил: «Бандитом!» Она запричитала, мол, это плохое слово. Да как плохое, ведь бандит – это деньги и шоколадные конфеты.
Отец у меня фронтовиком был. Добросовестно воевал, а с войны вернулся и тут же «устряпался» на десять лет. Девицу с кем-то не поделил… Сослали его в СевУралЛаг, правда, весь срок не пришлось отбывать. Отпустили раньше. Хорошо помню, как он вернулся домой. С деньгами, в прикиде — я загордился!
Пример отца, видимо, так вдохновил маленького Витю, что в 14 лет он получил свой первый срок за групповые разбои, кражи ювелирных изделий и убийства людей.
— Тогда и совершил свой первый побег, — говорит Виктор Николаевич. — Вы знаете, почему-то патологически не люблю тюрьмы. Не могу в них долго находиться. А раньше здания старые были, с дымоходами. Через этот дымоход мы и удрали с сокамерниками. Скрывались на острове месяца два, пока не поймали. Срока за побег, правда, не добавили, мне ведь еще 16 лет не исполнилось.
Этим же сроком «ускакал» я и из Тюменской областной тюрьмы. Психоз случился, меня в больницу. Ну а тут уж вооружился пилочками и был таков… Скрывались на молочной ферме, а через недельку опять замели.
Ленин сидел, Сталин сидел…
Но больше всего Драгун гордится своим третьим побегом. Говорит, к высшей мере его готовили, сам Бог велел бежать от расстрела.
— Тюрьма в прошлом была монастырем, полы старые — липовые. Перепилил доску вдоль камеры и начал копать. Только представьте, вместе с сокамерником прокопали 28 метров. Два месяца рыли. Таких огромных крыс я никогда в жизни не видел.
— Как же никто не заметил?
— Свои не сдали, а для охранников делал муляжи из фуфайки и урны. Положу под одеяло, а сам под пол. Проверять приходят, а я будто лежу. Дурной ведь, меня и не трогали сильно. А когда конвой увидел два лежащих муляжа, стало ясно, что мы сбежали.
Только через полгода меня взяли. Да и то случайно, при проверке документов. А сокамерник сразу попался. Побежал, дурак, домой, к мамке. Картошечки, говорит, пожарь. Только стакан замахнул, в дверях уже участковый нарисовался…
Последний свой срок — 19 лет лишения свободы Драгун получил за очередные разбои, убийство двух человек, хранение, изготовление и хищение оружия. Его сыну, соучастнику преступления, дали девять лет. Правда, сам заключенный не признает свою вину.
— Воровал, но не убивал! Зачем людей жизни лишать, не я ее давал, не мне и забирать. Доказательств-то нет. А сына вообще по его собственной дурости посадили. Один из потерпевших по голосу его узнал. Ерунда какая-то.
В Минусинской тюрьме Драгун сидит с ноября 2014 года. В следующем году тюремный срок кончится, и скорее всего его отправят досиживать в Саратовскую область. Так, по крайней мере, хочется верить заключенному. Сбегать из Минусинска Драгун не планирует. Говорит, начальник здесь больно хороший, уважением пользуется.
— Посижу, пока война не начнется! Ленин сидел, Сталин сидел, пол- страны сидит и ничего.
Живой свидетель — это дитя вашего легкомыслия
Свободное время, а у Виктора Николаевича его предостаточно, проходит в камере. Здесь он лепит свои композиции. В качестве инструмента только руки. Никаких других предметов ему не дают. Мало ли что еще придет в голову беглецу.
— Я ведь профессиональный скульптор, окончил Московскую академию имени Крупской. Такие уникальные вещи делал для богатых людей! Многие мои работы ушли за границу. Уверен, мое искусство меня переживет. Я ведь сказочно богат был в свое время!
— Зачем же воровали, убивали?
— Сам удивляюсь, даже сотрудники МВД понять меня не могут. Но убийство мне не приписывайте, говорил же — не доказали, значит не убивал.
— В деле по-другому написано!
— Они напишут! Даже на процессе судья не смогла толком объяснить, в чем я виноват. Да, стрелял, но только тогда, когда стреляли в меня. Знаете, мой хороший друг киллер говорил: «Живой свидетель — это дитя вашего легкомыслия»… Но я, всякий раз когда убегал, даже мухи не трогал. Делал все профессионально. Последний раз нас хваленая группа «Альфа» задерживала. Как в кино! Взломали дверь, залетели с автоматами и титановыми щитами. Стреляли, только штукатурка отлетала. Я под кровать спрятался. Хотя, честно признаться, я фаталист. Что уж на роду написано, того не изменишь.
— А если снова жизнь начать?
— Ни о чем не сожалею. Я чист перед совестью, Богом и законом. Восемь судимостей погашены. И девятую отсижу до звонка.
Дороги моей судьбы
Коротать время Драгуну помогает сокамерник. Правда, по словам заключенного, у них мало общего.
— Он моджахед, мусульманин. У нас слишком разные культурные и религиозные ценности. Сидит, все за ИГИЛЛ (запрещенная в России террористическая организация) переживает. Я от этого далек. Так что делить нам особенно нечего.
— А вы в Бога верите?
— И в Бога, и в президента Путина, и в человеческий разум. Я ведь клиническую смерть пережил, есть Боженька. Но все же к религии отношусь с осторожностью. На исповедь не хожу, только свечки за родных ставлю. В прошлом году дочь разбилась в аварии насмерть. Попросил отца Василия молебен за упокой прочесть. Хороший священник Василий, у него глаза добрые. Людей-то я сразу вижу. Много книг по философии и психологии прочитал. Сам пишу книги. Одна из них называется «Дороги моей судьбы».
В 2028 году Виктору Николаевичу будет 73 года. 48 из них он просидел в тюрьмах и зонах. Драгун мечтает, что все же выйдет на свободу раньше. Проступков на последнем сроке он не совершал. Уже сейчас заключенный строит планы на будущую жизнь на воле.
— Хочется, конечно, еще заявить о себе. И шапку Мономаха с удовольствием бы украл, и на курок нажал. В Библии есть хорошее выражение: «Не согрешишь — не покаешься, не покаешься — не спасешься».
— Вы каетесь?
— Перед Богом — да, перед людьми — нет.
P.S. Вот так — ни слез, ни сожалений. Кто-то, наверное, скажет, что не место таким «героям» на газетных страницах. Но мы все же решили опубликовать эту непокаянную исповедь. Просто, чтобы не оставалось иллюзий насчет тех, от кого отгораживают нас тюремные стены.