Как именно враждующие стороны докатились пятьдесят лет назад чуть ли не до ядерного конфликта (в углеродную войну вмешались США и СССР), до конца не выяснено. До сих пор бытуют разного рода конспирологические теории, в том числе указывающих на трехсторонний сговор по введению эмбарго. То есть, якобы и запрет на поставки и резкое сокращение добычи было предварительно согласовано в геополитическом треугольнике Белый дом -- американские нефтяные компании — саудовский король Фейсал ибн Абдул-Азиз Аль Сауд (правил в 1964-1975 годы) .
Но в ряде тщательно документированных исследований, например, в монографии американского аналитика нефтерынка Дэниела Ергина «Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть» (Daniel Howard Yergin «The Prize: The Epic Quest for Oil, Money and Power”, 1991, дополненное российское издание — 1999 год) все же доказывается, что нефтяной армагеддон образца 1973 года был инспирирован двумя известными историческими личностями: президентом Египта Анваром Садатом и, естественно, Фейсалом. Правда, остальные арабские лидеры их с энтузиазмом поддержали. И даже первое объявление эмбарго США последовало 19 октября со стороны Ливии, которой с 1969 года безраздельно управлял Муаммар Каддафи.
Определенную роль в нефтяном стратегическом противостоянии сыграл и генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев.
Как расчехляли нефтяное оружие
Промышленное использование нефти началось в середине XIX века с изобретением керосина. Долгое время мировой экспорт именно этим нефтепродуктом и ограничивался. Сырую нефть практически не вывозили. Ситуация изменилась в Первую мировую войну, когда бензиновый грузовик победил паровоз. Но все равно до второй мировой войны торговали в глобальном масштабе в основном нефтепродуктами, а не сырой нефтью. Например, в 1929 году СССР вывез за границу 525,9 тыс. тонн, а нефтепродуктов — 5,592 млн тонн. Впрочем, в 1930-е годы из-за индустриализации и механизации армии Советский Союз резко свернул нефтяной экспорт.
Все изменилось в 1950-1960 годы, когда импортерам стало выгоднее перерабатывать нефть на своих НПЗ. В результате арабские нефтедобывающие страны еще в ходе Суэцкого кризиса 1956 года попытались расчехлить нефтяное оружие. Но неудачно. Они добывали и поставляли на мировой рынок слишком мало нефти. Дефицит тут же локализовался поставками из США (и тогда и сейчас крупнейшего в мире добытчика нефти).
В 1967 году после разгромной для арабов «Шестидневной войны» Саудовская Аравия, Кувейт, Ирак и еще ряд арабских стран заявили о сокращении поставок в поддерживающих Израиль, США, Великобританию, Нидерланды и частично в ФРГ.
Но и на этот раз выстрел оказался холостым. Несмотря на то, что в 1960-е годы американское правительство в стратегических целях существенно ограничило внутреннюю добычу, у Америки были накоплены крупные государственные и коммерческие запасы сырой нефти и нефтепродуктов, К тому же арабская нефть поступала в «наказанные» страны через многочисленных посредников.
Но к началу 1973 года углеводородный расклад сил изменился радикальным образом.
Еще годом ранее саудовский король Фейсал решительно отверг предложение египетского президента Анвара Садата объявить эмбарго США и Нидерландам. Однако в 1973-ем король передумал. Почему?
Позиции Саудовской Аравии на мировом нефтерынке резко усилились буквально за год-два. Так, доля ближневосточной страны в мировом экспорте поднялась с 13% в 1970 году до 21% в 1973-м. В июле 1973 года компания Aramco (в 1973-м — на 20% принадлежала саудитам, в 1980-м полностью национализирована) ежедневно добывала 8,4 млн баррелей (+62% к июлю 1972-го). В результате в 1973 году именно ближневосточная нефть, а не американская стала главным источником мировых поставок. А ведь только годом ранее прогнозировали, что это случится только в 1985 году.
Экономика совпала с политикой. Если к президенту Египта Гамаль Абдель Насеру (умер в 1970-м) король Фейсал был настроен враждебно, так как считал, что он слишком тесно связан с Кремлем и вынашивает планы свержения традиционных арабских режимов, то к его сменщику Анвару Садату саудовский монарх относился с большим доверием, полагая, не без основания, что последний откажется от большей части наследия своего учителя. Садат, в свою очередь, сблизился с саудовцами через организацию „Исламский конгресс“. Фейсал это оценил.
Весной 1973 года Садат попытался убедить Фейсала применить нефтяное оружие для поддержки Египта в конфронтации с Израилем. Сходу саудовский король идею египетского президента не поддержал. Но в это время давление на Эр-Рияд усилили многочисленные группировки как внутри страны, так и всего арабского мира.
В начале мая 1973 года король пригласил к себе американских управляющих Aramco. Через них президенту США Ричарду Никсону передали, что Саудовская Аравия — верный друг Штатов. Но „абсолютно необходимо“, чтобы Белый дом попытался изменить развитие событий на Ближнем Востоке.
Тему нефти Фейсал на этой встрече не поднял. Это сделал несколько недель спустя в Женеве саудовский министр нефти (1962-1986 гг.) Ахмед Заки Ямани, вновь пригласивший американских директоров Aramco на аудиенцию к своему королю. На очередной встрече с нефтяниками король предупредил: «Что касается интересов США на Ближнем Востоке, то их время истекает».
«Совершенно очевидно, что концессия находится под угрозой», – оценили откровенность Фейсала американцы.
Через неделю управляющие Aramco посетили Белый дом, Госдепартамент и Пентагон. Просили принять срочные меры, в противном случае, «все будет потеряно». Их вежливо выслушали. Но смягчить поддержку Израиля отказались. «Некоторые полагают, что король кричит “волк”, когда никакого волка на самом деле нет, он существует лишь в его воображении», – усмехнулся один из сотрудников Белого дома.
После этого король Фейсал стал раздавать интервью американским СМИ, проталкивая одну и ту же мысль: «Мы не стремимся как-либо ограничивать экспорт нашей нефти в Соединенные Штаты, однако американская политика всесторонней поддержки сионизма и ее направленность против арабов не только крайне затрудняет продолжение поставок нефти, но ставит под вопрос даже сохранение наших дружеских отношений с Соединенными Штатами».
Поддержка Израиля со стороны США (а эта политика, безусловно, оказывала прямое влияние на нефтяной рынок) сильно беспокоила и советское руководство. В июне 1973 года в рамках встречи в верхах Ричард Никсон принимал в своей калифорнийской резиденции Сан-Клементе Леонида Брежнева. Там произошло нечто необычное. Генсек неожиданно потребовал незапланированной встречи с президентом. Несмотря на явное нарушение дипломатического протокола, Никсон глубокой ночью принял Брежнева. Советский лидер в резкой форме заявил, что на Ближнем Востоке может скоро начаться война. Единственный способ предотвратить ее — предпринять новую дипломатическую инициативу.
Понятно, что Брежнев знал о планах Египта и Сирии переиграть итоги “Шестидневной войны” 1967 года. Но Никсон и помощник президента по национальной безопасности Генри Киссинджер решили, что странный ночной демарш Брежнева является скорее неуклюжим тактическим ходом с целью навязать ближневосточное урегулирование на советских условиях, чем своего рода предупреждением, и не придали ему особого значения.
О ночных посиделках в Калифорнии стало известно королю Фейсалу от одного из руководителей американской нефтекомпании Standard Oil of California (современный Chevron), которая тогда была основным акционером Aramco. Король был очень разочарован американской реакцией на советскую инициативу.
Энергичный Восток, вялый Запад
23 августа 1973 года Анвар Садат неожиданно появляется в Эр-Рияде. В ходе тайной встречи (её содержание стало известно позднее) с саудовским королем Фейсалом египетский президент сообщил, что готовит нападение на Израиль. Атака будет неожиданной, поэтому он хочет заручиться поддержкой Саудовской Аравии. Все подробности переговоров неизвестны до сих пор. Но якобы Фейсал обещал выписать чек на очень немалые в то время $0,5 млрд на ведение военной кампании.
Но главное в другом. Король заявил, что применит против Израиля и его союзников нефтяное оружие. Более того, в ряде западных исследований утверждается, что Фейсал предупредил Садата о том, что он не хотел бы использовать саудовскую нефть в какой-то краткосрочной войне, которая длится два-три дня, а затем выдыхается. «Это должна быть акция, которая благодаря своей протяженности мобилизует мировое общественное мнение».
27 августа саудовский министр нефти Ямани сообщил американскому управляющему Aramco, что король затребовал детальные отчеты о добыче и прогноз того, как скажется её сокращение на странах-потребителях, особенно, на США. Был даже задан вопрос о последствиях сокращения добычи до 2 млн баррелей в сутки. Ямани также предупредил американского коллегу о том, что решение о сокращении добычи может принять только лично саудовский король.
И, наконец, Ямани просил передать в Вашингтон, что король «на все сто процентов настроен добиться перемен в политике Соединенных Штатов и с этой целью будет использовать нефть, так как считает его эффективным оружием». В общем, «его терпение на исходе». Но нефтяное оружие останется зачехленным, если США «просто отмежуются от произраильской позиции».
В Вашингтоне отреагировали на последнее саудовское предупреждение. Но как-то вяло. Ричард Никсон заявил на одной из пресс-конференций, что угроза сокращения добычи в Саудовской Аравии – «предмет нашей главной тревоги». Но при этом снял с себя всю ответственность за нарастающую угрозу нефтяного кризиса, обвинив в создании тупика обе противоборству.щие стороны: «И Израиль, и арабы просто не могут ждать, пока улягутся страсти на Ближнем Востоке. Это – их общая ошибка. Обеим сторонам необходимо приступить к переговорам». В случае их успеха «нефтяной нажим ослабнет».
Но участникам разворачивающегося на глазах конфликта этого, по сути, пустопорожнего заявления американского президента оказалось явно недостаточно. Египет и Сирия только ускорили подготовку в четвертой арабо-израильской войне, так как, с одной стороны, их уже поддержала Саудовская Аравия, а, с другой — разведсообщества США и Израиля проморгали эту подготовку несмотря на то, что Москва в середине сентября эвакуировала семьи советских специалистов из Египта и Сирии.
К тому же лично Ричарду Никсону осенью 1973 года было не до арабов с израильтянами и тем более нефтяных цен и объемов добычи. Разгорался Уотергейтский скандал, отягощенный обвинениями в финансовых злоупотреблениях вице-президента Спиро Агню, которому 10 октября пришлось уйти в отставку. Его без выборов заменил Джеральд Форд.
Убийственный залп нефтяных пушек
И вот тут в нефтяную схватку, наконец, решительно вмешивается OPEC. Организация была учреждена ещё в 1960 году. Но долгое время не могла существенно влиять на ценовую ситуацию. В мире в 1960-начале 1970 годов открывались все новые месторождения нефти в разных странах.
Западные нефтяные компании, которые тогда добывали большую часть нефти (из той, что добывалась вне СССР), шли навстречу OPEC. Но, по современным меркам, в издевательском ключе. Так, в феврале и апреле 1971 года были последовательно заключены тегеранское и триполийское соглашения, согласно которым цена на нефть в ежегодном режиме могла подниматься только на 5 американских центов за баррель. В итоге, в середине сентября 1973 года цены на нефть достигли лишь $2,9 за баррель. По современным ценам — это почти $24. Но все равно — мизер.
Поэтому на сентябрьской Венской конференции OPEC её члены потребовали заключения нового соглашения с нефтяными компаниями. Переговоры продолжились и в начале октября. В принципе западные нефтекомпании и, прежде всего, американские, работающие на территории Саудовской Аравии, были согласны увеличить цены, но только на 15% максимум. Остальные вопросы, по мнению руководства компаний, должны были решать правительства по обе стороны барьера.
6 октября 1973 года ценовая дискуссия вошла в решающую фазу. Началась война Судного дня. Успешное вначале наступление Египта и Сирии явно придала арабским членам OPEC силы и уверенность. Нефтяным компаниям пришлось занять оборонительную позицию в вопросе о ценах, что отметили все участники конференции.
Но все равно нефтекомпании держались за 15-процентное повышение справочной цены, то есть примерно на 45 центов за баррель. Для членов OPEC это было уже смехотворно. Они потребовали удвоения цены — до $6 за баррель. Чтобы договориться, арабские министры нефти провели массу ночных встреч в Вене с представителями американских нефтекомпаний. Последнюю — 12 октября. Но все тщетно. И владельцы компаний и западные правительства решительно отвергли удвоение цен. И саудовский министр нефти Ямани закончил «пижамные» бдения, посоветовав американцам «слушать радио».
А в это время мировой рынок нефти впал в панику. Цены достигли $5 за баррель.
Министры нефти арабских стран-членов OPEC, а также иранец поспешили вылететь из Вены в Эль-Кувейт, что было непросто из-за арабо-израильской войны. Но 15 октября они долетели до цели и 16 октября провели первую нефтяную встречу, на которой они договорились срочно поднять справочную цену на 70% – до $5,11 за баррель. Удовлетворенный принятым решением иранский министр нефти Джамшид Амузегар тут же улетел в Тегеран. Но оставшиеся арабы 17 октября провели еще одну встречу, на которой решили снижать добычу на 5% каждый месяц, пока США не перестанут поддерживать Израиль. И тогда же впервые в секретном приложении к соглашению была отражена идея нефтяного эмбарго в отношении США. Было записано, что сокращение добычи, а за ней экспорта будет проводится прежде всего в отношении Штатов и других союзников Израиля. Поставки в «дружественные страны» не сокращались.
И это еще был компромисс, так как Ирак требовал начать против Америки полномасштабную санкционную войну. Багдад можно было понять. После первых поражений Израиль 15 октября перешёл в контрнаступление.
Впрочем, саудовский король Фейсал в эти горячие октябрьские дни проявлял осторожность, отправляя в Вашингтон на переговоры своих министров.
Но 19 октября ситуация вновь обострилась. Ричард Никсон официально объявил о предоставлении Израилю срочной военной помощи на сумму в $2,2 млрд. В ответ Ливия объявила США нефтяное эмбарго.
20 октября Генри Киссинджер, расширивший свои полномочия за счет назначения на пост госсекретаря, вылетел в Москву для обсуждения условий перемирия между Израилем, Египтом и Сирией. Уже в самолете он узнал, что к эмбарго присоединилась Саудовская Аравия.
А в последующие два дня – и все остальные арабские государства.
Таким образом, нефтяное оружие полностью было задействовано. По определению Киссинджера, оно стало средством «политического шантажа». Существовавший почти три десятилетия послевоенный нефтяной порядок, когда цены, объемы и географию поставок определяли американские и британские нефтяные компании, при полной поддержке своих правительств, ушел в небытие, в том числе и потому, что игроки рынка до последнего не верили в возможность нефтяного эмбарго. Худшим прогнозом была полная национализация нефтекомпаний в арабских странах. Что, впрочем, и произошло в Саудовской Аравии в 1980 году.
Попытки внедрить в современное информационное пространство конспирологических предположений о трехстороннем заговоре саудитов, американских нефтяных компаний и Вашингтона, направленного на вздутие в несколько раз нефтяных цен, не подтверждается ни историческими источниками, ни, главное, самим ходом событий и их ближне- и долгосрочными последствиями.
Напомним, что сентябрьские переговоры в Вене представителей OPEC и американских нефтекомпаний, поддержанных Вашингтоном, о повышении цен закончились провалом. Не принесли положительного результата и «пижамные» посиделки в венском отеле InterContinental в начале октября 1973 года. Американские нефтяники готовы были добавить к цене барреля не более 45 центов — до максимум $3,5. Саудиты требовали, как указывалось выше, удвоения цены.
Примирить оппонентов могла американская администрация, если бы ограничила военную поддержку Израиля. Но она не могла на это пойти, так как поворот ближневосточной политики США, скорее всего, привёл бы к гибели Израиля в ходе войны Судного дня. Во всяком случае, 9 октября начальник генштаба Цахала Моше Даян предупредил премьер-министра Голду Меир о том, что простоит против натиска войск Египта и Сирии, вооруженных советским оружием, не более нескольких часов. В этот же день Голда Меир оправила Ричарду Никсону паническую телеграмму с настоятельной просьбой восполнить уничтоженные советской техникой израильские танки и самолёты. Помощь из-за океана, как известно, пришла незамедлительно. СССР и США во второй раз в ходе «холодной войны» остановились на пороге ядерного конфликта (первый — в 1962 «карибском» году).
Большую роль в прекращении тогдашнего конфликта (25 октября было заключено перемирие) сыграл помощник президента по нацбезопасности и госсекретарь США Генри Киссинджер, умело использовавший челночную дипломатию между Вашингтоном и Москвой. Кстати, нефтяную дипломатию он терпеть не мог, прерывая любую фразу о «чёрном» золоте: « Не надо произносить слово “баррель”, я сразу думаю, что речь идет о кока-коле!». Что касается позиции по нефти Ричарда Никсона, то еще раз напомним,что ему в октябрьские события 1973 года было не до неё.
Хотя, с другой стороны, уже 50 лет назад в ряде американских СМИ появились статьи, в которых виновниками энергетического кризиса, а также арабо-израильской войны назывались американские нефтяные компании, стремившихся к ещё большей наживе. Общественное мнение за океаном всегда с недоверием относилось к собственной нефтяной промышленности.
Первые последствия эмбарго
Нефтяное арабское эмбарго, уточним, было направлено только против пяти самых верных союзников Израиля: США, Нидерландов, Португалии, Южной Родезии и ЮАР. Но ценовой удар пришелся по всему Западу, в том числе и потому, что голландский порт Роттердам и тогда и до сих пор является крупнейшим нефтяным хабом Западной Европы.
В начале ноября 1973 года арабские министры решили увеличить параметры сокращения нефтедобычи с 5% до 10%. Реально оно бывало и еще большим. В первой половине октября арабский экспорт составлял 20,8 млн баррелей в сутки. В декабре, в наиболее острый период эмбарго — 15,8 млн барр/с. Таким образом, суммарная потеря поставок составила 5 млн баррелей в сутки. Однако теперь в США не было запасных резервных мощностей. И поэтому в целом на мировом рынке дефицит нефти дошёл до 14% от прежних поставок.
В итоге, в то время как в сентябре 1073 года цена на сырую нефть на мировом рынке равнялось всего лишь $2,9 а баррель, в октябре она стоила уже $5,12, а в декабре казавшиеся тогда немыслимыми $11,65/баррель.
То есть, цены за три месяца выросли сразу в четыре раза. Сейчас это было бы в районе $95 за баррель. Само по себе не так уж и много — но с какой базы!
США и Западная Европа переживали острейшие энергетический и общеэкономические кризисы. Промпроизводство уменьшалось, росла безработица и инфляция. Советское телевидение с удовольствием показывало съемки того, как конная тяга заменила автомобили в Голландии.
В Саудовской Аравии были довольны. Показав силу нефтяного оружия, король Фейсал 18 марта 1974 года отменил эмбарго. За ним последовали и другие арабские правители, кроме Муаммара Каддафи.
Сломанная нефтяная игла
Нефтяной шок 1973 года стал фактически первым по-настоящему масштабным кризисом энергетического рынка. В пользу, естественно, производителей. И против потребителей. Арабские члены OPEC (да и все остальные производители нефти) выиграли не только тактически, но и стратегически. Цены, на какое-то время упав, росли вплоть до 1980 года, когда котировки пробили $35 за баррель ($88 сейчас). На рынок хлынула нефть не только из стран OPEC, но и из Норвегии, Мексики, даже из Великобритании. Наконец — из СССР.
Советское руководство решило воспользоваться эмбарго и сокращением арабского экспорта в своих целях. Тем более, поддерживать реакционные арабские режимы у нас никто не собирался.
До октябрьских событий 1973 года нефтяной советский экспорт в основном ограничивался странами СЭВ. Но с каждым годом у экономики за железным занавесом обострялся дефицит свободно конвертируемой валюты. В 1970 году нефти и нефтепродуктов было поставлено за рубеж на $1 млрд., что, правда, составило 11,3% от всего экспорта и долю в бюджете в 0,9%. В 1975 году экспортные доходы нефтегазовой промышленности выросли до $5,4 млрд (24,6% и 2,9%). В 1980-м — $15 млрд (36,5% и 7,2% соответственно). В 1985-м — $25 млрд (38,8%, 9,6%). Самая высокая доля в бюджете в 10,2% была достигнута в 1984 году.
Но в 1986 году мировые цены на нефть ускорили падение. В принципе оно стартовало еще в 1981 году в результате ирано-иракской войны. Считается, что в это время начался второй глобальный нефтяной шок, но по сравнению с первым, образца 1973 года — в обратную сторону. Цены с $35 за баррель в 1980-ом рухнули до $10 в 1986-ом. Экспортные доходы СССР резко упали: в 1990-м до $15 млрд. Но доля нефти и нефтепродуктов в общем экспорте оставалось все равно высокой, превышая 25%, в бюджете — 4,7%.
В экспертной среде преобладает мнение, что нефтяной кризис 1973 года помимо прочего привел к тому, что советская экономика плотно села на нефтяную иглу. Что, как многие исследователи считают, и стало главной причиной краха СССР. Многими участниками событий утверждается даже, что в 1986 году директору ЦРУ Уильяму Кейси удалось уговорить короля Фахда ибн Абдул-Азиза ибн Абдуррахмана Аль-Сауда (правил с 1982 по 2005 годы) кардинально увеличить добычу, чтобы обрушить цены, от чего больше всех должен был пострадать Советский Союз. В принципе этот сговор в отличие от выдуманного американо-саудовского соглашения в октябре 1973 года, скорее всего, имел место быть. Король Фахд, во-первых, задумал потеснить с советскую нефть мирового рынка. А, во-вторых, он (да и вся саудовская королевская семья) поддержали афганских моджахедов.
Впрочем, токсичность нефтяной иглы для советской экономики несколько преувеличивается. В рекордном 1984 году в союзном бюджете нефтедоллары обеспечили, как указывалось выше,10,2% доходной части. В России в 2022 году — более трети. И российская экономика при этом не собирается «разрываться в клочья». Просто Михаилу Горбачеву не надо было вводить «сухой закон».
Потенциальный Третий нефтяной шок, когда цены в очередной раз могли бы высоко подпрыгнуть, должен был случиться в 1990-1991 годах во время «Бури в пустыне». Но движение вверх было вялым. США хорошо подготовили не только военную операцию союзной группировки против Ирака, но и удачно воздействовали на нефтяной рынок. В чем им помогла и прозападное Международное энергетическое агентство, учрежденное во времена эмбарго в феврале 1974 года.
В результате цены на нефть в 1990-е годы оставались низкими — в районе $15-18 за баррель. Российский ТЭК оказался на грани разорения, в том числе и из-за устаревшего оборудования. В 1993-1994 годах Всемирный банк предоставил ряду находившихся тогда в государственной собственности нефтекомпаний льготные кредиты на сумму в $1,1 млрд. Однако это не спасло их от залоговых аукционов.
В 1998 году в ходе азиатского кризиса нефть рухнула до $11 за баррель. Что подтолкнуло августовский дефолт по российским гособязательствам и падение рубля.
Впрочем, тогдашний кризис был коротким и вовне, и внутри. Цены на нефть развернулись уже в конце 1999 года.
С 1999-го по середину 2008 года развернулся реальный Третий, антипотребительский нефтяной шок. В течение неполных десяти лет цены неумолимо выросли в 14 раз! С $11 до $143 за баррель в начале июля 2008 года.
Для Запада это был действительно новый шок, несмотря на то, что к тому времени там были предприняты неординарные меры по переходу на альтернативные источники энергии. Для России же это были «тучные» годы, позволившие почти удвоить ВВП и погасить большую часть государственного внешнего долга.
Но, как известно, ценовой маятник в очередной раз качнулся в противоположную сторону. За полгода цены рухнули в три с половиной раза: в декабре 2008-го Brent котировался в $40,11 за баррель. Мировой финансовый кризис 2008-2009 годов привел к обвалу и всех остальных российских экспортных статей. В результате ВВП в 2009 году рухнул сразу на 7,8% (в несколько раз больше, чем в развитых странах).
Затем, правда, цены поползли вверх. В декабре 2009-го — до $78,64. Ценовая скорость даже потом увеличилась. В феврале 2012 года за баррель Brent давали $123.
От заката до рассвета
В 2014 году вновь победили нефтяные “медведи». Цунами американской сланцевой нефти в очередной раз прибило вниз топливные котировки. К декабрю 2014-го нефть упала до $57/барр. К декабрю 2015-го — до $37,6. Российский ВВП в 2015 году упал на 2,3%. Из них только 0,5% обеспечили крымские и донбасские санкции. Остальное — нефть.
Однако дело не только в том, что российский ТЭК, как любит повторять один из известных нефтяных спикеров, «проспал сланцевую революцию». На Западе и в реальности стартовали «зелёные» технологии, что уже тогда сказалось на замедлении темпов роста спроса на нефть. В ЕС приняты ряд директив, согласно которым до 2040 года европейская энергетика должна стать практически безуглеродной.
В 2015-2016 годах многие западные эксперты приговорили окончательно и бесповоротно нефть к смерти.
Но оказалось, что они сильно поторопились. И не только в чисто технологическом плане, но и в геополитическом.
Добывающие страны обратили свой взор на успешный опыт эмбарго и сокращения в целом добычи нефти осенью 1973 года.
В 2016 году Россия и еще 9 государств заключили соглашение с OPEC. В результате был образован OPEC+. И тут же члены новой организации сократили добычу, создав дефицит спроса и предложения. цены выросли.
Весной 2020 года Саудовская Аравия и Россия неожиданно поссорились, не договорившись о новом сокращении добычи. Поскольку это же время была объявлена пандемия COVID-19, цены устремились буквально к плинтусу. Хорошо, что быстро одумались. И договорились в рамках всего OPEC+ зажать добычу на 9,7 млн баррелей в сутки.
В конце 2021 года цены в который раз устремились вверх. Весной 2022 года ценовой коридор находился в пределах $110-120.
Страны G7 и Евросоюз, как известно, ввели эмбарго на российскую сырую нефть и нефтепродукты, а также ценовой потолок. Западные рынки для нас в основном потеряны. По крайней мере в легальном ключе. Одним из последствий этих санкций стал довольно существенный дисконт между Brent и Urals. Однако быстро удалось переориенитировать экспортные потоки на Восток. И что не менее важно, Россию в нефтяном вопросе продолжают поддерживать Саудовская Аравия и ОАЭ. Последние, кстати, в августе этого года приняты в BRICS.
Своего рода нефтяной если не картель, то тесный союз объясняется прежде всего тем, что интересы крупнейших добывающих стран (кроме, естественно США, Норвегии и Великобритании) все сильнее совпадают и прежде всего в ценовом сегменте. Сейчас приняты меры, которые поставили барьер по выводу на мировой рынок почти 3 млн баррелей в сутки. Примерно на эту величину образовался дефицит сырья (по оценке МЭА, 2,4 млн баррелей). После весенних $71-72 за бочку, к началу октября котировки Brent доросли до $95.
Но нефтяной маятник вновь качнулся не в нашу сторону. Цены вновь идут вниз. Объективное объяснение — снижение потребления бензина в США. Конспирологическое — по данным Bloomberg, в Эр-Рияде тайно оказались эмиссары администрации Джо Байдена с настоятельным предложением увеличить добычу, разорвав договоренности с Россией и остальными членами OPEC+, а главное, подписать мирный договор с Израилем. Но судьба играет не только человеком, но и всем миром. 7 октября, спустя 50 лет, вновь вспыхнула война Судного дня.