Начало.
Часть 18.
-Что? Что ты сказала? - Иван Петрович задыхался от переполняющей злости, - ты смеешь меня об этом спрашивать? Настя, скажи ей! Ей богу, я сейчас взорвусь!
-Ну пааап! - канючила Нина, - вдруг у меня больше никогда не будет такого шанса? А? Будете потом жалеть, что дочь у своих ног оставили! И между прочим, - перешла на шепот Нина, - я уже взрослая...
-Ты? - довольно грубо переспросил отец, - взрослая? Ну иди, купи себе одежду, жилье, еду. Посмотрим, какая ты взрослая...
-Я ведь буду там не одна, с товарищами, студентами. Я буду звонить каждый день, давать отчет... Это же Америка, самая безопасная страна на свете!
-Кто тебе сказал такую чушь? - возмутился отец, - рекламный проспект? Да там уровень криминала зашкаливает, все эти негры с пистолетами - они вообще не работают целыми районами, только наркотиками торгуют и бандитизмом промышляют. Застрелят тебя в закутке - мы даже тело твое не найдем. И вообще, для приличной девушки это не дело шляться неизвестно с кем в десятках тысяч километров от дома. Вот выйдешь замуж - и едь куда хочешь.
Папа бил по больному месту - от Димки не поступало ни единого, даже самого слабого сигнала на тему женитьбы. Нина ревела, уговаривала, объявляла голодовку, но отец был неумолим. Какое-то время она еще надеялась, что Димка не сможет сдать сессию, собрать документы, пройти собеседование в посольстве, получить кредит... но все эти надежды оказались тщетны - как и всегда, когда он ставил перед собой вдохновляющую цель, юноша добился своего и четвертого июня отбыл на родину баскетбола и джаза.
У них была прощальная ночь на крыше какого-то небоскреба - невероятно романтичная и захватывающая, и Нина проревела весь следующий день, так что родители даже не смогли наказать ее за то, что она не ночевала дома.
Едва Димка заселился в какой-то хостел, он тут же позвонил своей девушке и потратил сумасшедшую кучу денег, проговорив с ней около десяти минут. Он признавался ей в любви, расточал комплименты, уверял, что уже ужасно соскучился и жалеет, что уехал от нее так надолго, а еще ругал Америку последними словами. Еще примерно пару недель он звонил ей каждый день, на минутку, а время от времени присылал письма на электронную почту. Яда в адрес Штатов в этих весточках становилось все меньше, так же как и признаний в неукротимой привязанности к Нине. Затем звонки начали редеть - из-за ужасной дороговизны связи, как утверждал Димка, а потом и вовсе прекратились. Письма от него приходили раз в 1-2 недели, и только благодаря им Нина смогла запретить себе впасть в депрессию. В них были краткие рассказы о том, какие города и штаты посещал ее возлюбленный, каких людей он встречал - разумеется, только мужчин, а если женщин, то почтенного возраста. Нина понимала, что он нарочно умалчивает о девушках, знала, какой сумасшедшей привлекательностью и харизмой обладает ее сердечный друг, и как он сам благоволит к слабому полу, но заставляла себя не думать об этом. Вместо этого, сдав сессию, она взялась разрисовывать дома и заборы своих знакомых разными забавными картинками и даже оформила один частный детский сад - совершенно бесплатно, просто чтобы чем-нибудь себя занять. И все-таки она ужасно тосковала и грустила, и ждала осени.
Но осенью Димка не приехал - он перестал ей писать и так бесследно исчез из ее жизни, словно его в ней и не было никогда. Невозможно описать словами, в каком состоянии Нина находилась к концу сентября - взгляд ее потух, она перестала краситься и наряжаться, ходила по квартире, как привидение, почти ничего не ела и даже начала прогуливать учебу. Родители уговаривали ее взбодриться, обратить внимание на других молодых людей, найти себе какое-нибудь хобби, но все было напрасно. И так очень стройная, Нина совсем отощала, и вся одежда повисла на ней.
Однажды встретив ее в подъезде, Савелий Сергеевич поздоровался с ней и участливо спросил:
-Как вы поживаете, Нина Ивановна? Что-то вы какая-то бледная в последнее время...
-Кажется, не так я стара, чтобы обращаться ко мне по имени-отчеству, - заметила она и слабо улыбнулась.
-Вы хорошо себя чувствуете? - проигнорировав ее реплику, спросил мужчина, - мне кажется, вам надо сдать кровь на гемоглобин. Хотите, я выпишу вам направление?
-Врач... - улыбнулась Нина чуть шире, - нет, спасибо, я в порядке. Просто что-то аппетит испортился в последнее время. Но это ничего, я исправлюсь...
-Как в анекдоте... - начал вдруг Савелий, но осекся, заметив удивленный взгляд Нины.
Тут приехал лифт, и они вместе вошли в него, Нина забыла нажать свой этаж от изумления - сосед никогда и слова не сказал ей, кроме приветствия, а тут взялся анекдоты рассказывать...
-Так что за анекдот? - уточнила она заинтересованно.
-А, - спохватился Савелий, - это про двух бывших одноклассников, один стоит на мосту, собирается покончить жизнь самоубийством из-за тяжелой финансовой ситуации, а мимо проезжает успешный, на белом мерседесе, останавливается и спрашивает: "Ты чего, Петров?" "Да вот, - говорит, - собрался топиться". "Почему?" "Да жизнь не мила, вот уже пять дней не ел..." "Ну так, конечно, нельзя, Ванек, надо себя заставить..."
Нина вежливо рассмеялась, хотя и не поняла, что тут смешного, но Савелий ее сразу раскусил:
-Понимаете, этому человеку на мерседесе даже в голову не приходит, что у кого-то денег на еду не хватает, - пояснил он.
-Ааа, - протянула Нина. - Понятно... но это, пожалуй, не смешно, скорее грустно...
Савелий согласно покивал, в глазах его светилась теплая улыбка. Двери лифта открылись, девушка увидела число 10, нарисованное на стене, спохватилась, нажала свою кнопку.
-Что ж, раз уже приехали, - смущенно пробормотал мужчина, придерживая створки лифта, - может быть, вы позволите отдать вам долг гостеприимства. Выпьем у меня чаю... могу вам предложить варенье, повышающее гемоглобин...
-О, - вдруг вспыхнула Нина, - нет, спасибо, может быть, в другой раз...
Савелий кивнул, вышел из лифта, двери закрылись. Нина вдруг почувствовала какую-то легкость в груди, как будто все это время она носила в себе непосильный груз, а теперь сосед, при помощи нескольких участливых фраз, забрал у нее, по крайней мере, часть этой тяжести.
