Ольга ехала к детям на дачу. Теперь ей пришлось примерить на себя роль “воскресного папы”. Ее девочкам одиннадцати и тринадцати лет не стоило знать второе дно их отца, который всю жизнь жил, как заяц, скрывая свою ориентацию. О том, что серьезный, позиционирующий себя прекрасным семьянином, внешне не похожий на типичного представителя геев, мужчина оказался другой ориентации, хотелось кричать на каждом углу и каждому встречному. Это был, как взрыв внутри, и который должен был быть и оставаться там. Суть ведь была не в самой ориентации, а в предательстве, продолжавшемся более десятилетия, за которое она стала старше, грустнее и старше и несчастливее. А она все эти годы мечтала о счастливой семье, в которой обязательно все наладится – ну не сегодня, так завтра уж точно.
Естественно, можно было резонно спросить о том – почему не видела раньше, и как можно было быть та-акой слепой все эти годы? Вот так уж бывает, что ответа у нее не было. Только теперь, прокручивая обратно их “совместную” жизнь, Ольга могла с точностью Шерлока догадаться о каждом случае, где можно и нужно было догадываться. А то, что жила в рутинном унижении много лет, так опять-таки, думала о детях, о том, что ситуация разрулится сама собой, и счастливая семья станет ее реальностью. А может, она любила его слишком сильно, забывая о себе. О, сколько таких, как она, и как в фильме – и не сосчитаешь!! Мудрость к некоторым приходит годам так к 40. Одно может успокоить в данном случае – что к некоторым она не приходит никогда. Только пережив этот болезненный разрыв, как будто операцию делали без наркоза, Ольга стала ясно видеть свои ошибки. Жизненные пазлы обрели законченность в картине ее прошлой жизни.
К детям она приезжала раз в неделю, и встречались они на нейтральной территории, около магазина. С бывшим видеться Ольга не желала, также как с его родственниками, и его дачным участком тоже. Это было на уровне самосохранения, вопроса жизни или смерти. Возила девочек в Сергиев Посад - там они бродили, сидели в кафе, и катались на аттракционах. Город этот, ни в чем не повинный, она уже тихо ненавидела, так как развлекать детей в небольшом патриархальном городе было довольно-таки сложно.
- Привет, мои дорогие, - они по очереди, подбежали к ней. Первой всегда прибегала мелкая, Стеша. Она всегда тянула одеяло на себя и зацеловывала мамусю, оттягивая время, и явно любила одерживать превосходство над старшей Милой, которая в силу возраста и характера была более закрытой и тактичной.
- Привет, мам, - Мила была уже немного обижена. Пришлось заигрывать с ней и возвращать ей настроение. Ольга почувствовала, как любовь разливается в ней сладким и сильным потоком. Может, это и есть благодать? Она любила их сильно. Они знали об этом.
- Ну как вы поживаете? – девчонки наперебой начали ей рассказывать новости, при этом ссорясь из-за того, кто будет говорить.
- У нас на улице живет одна девочка, которая дура, - Стеша показала рукой куда-то вдаль.
- Ничего себе, доча, заявочки. А почему это? – удивленно подняла брови Ольга.
- Она мальчиков наших пригласила вчера в кино, а нас – нет.
- А потом они пошли все играть в футбол, нас приглашали, но мы не пошли.
- И они между собой такие уже, как будто давно вместе, - добавляла Мила.
- Ну не такая уж она и дура, - озвучила Ольга. – Скорее, хитрая.
Девчонки заржали: “Мам, но ведь мы с Темой и Мишей вместе здесь с самого детства! И нам обидно! Стеша говорит, что только не надо обижаться на них, нужно играть как ни в чем не бывало!”
- Ну это уж вряд ли, милая. Если вы не будете на них совсем обижаться и не говорить о том, что вас задело – тогда они совсем перестанут вас ценить. Мужчины не изменились, детки. Они любят во все времена рыбалку и охоту. И любят бегать за женщинами, которые ведут себя как снежные королевы!
Ольга подсунула детям фрукты.
- Я думаю, что обязательно нужно сказать им о том, что вас напрягает и злит. Но сказать как бы в воздух. Например о том, что настоящие друзья так не поступают. Или что все это можно назвать предательством. Только спокойно говорить и без эмоций. А потом уж постараться держать изо всех сил poker face, и вы как бы принимаете их “нет”. Ну как то так. Понятно?
- Ну вроде того, только что такое покирфэйс? - Милу не зря называли "пытливый ум". Она спрашивала обо всем спокойно и без эмоций…
- Это значит, не показывать своих настоящих чувств.
- Мам, ну это же так трудно..
В сельской местности пахло пряными полевыми цветами, воздух был чист и тягуче ленив. Как соскучилась Ольга по этой тишине, уединению, свежести трав, что в голове кружилось. Небольшой, заросший ряской пруд, был частью этой прекрасной картины солнечного сельского дня. Высокие стебли качались в такт и шелестели ей: “Привет, привет, все будет хорошшоо…” Внезапно ветерок закруживал ее, портя прическу и раздувая платье: “Я по тебе соску-у-училссся-я-я…"
В Сергиевом Посаде пошли сразу же в кафе. Это были почти ритуальные действия. Только после принятия пищи девчонок можно было уговорить пойти посидеть на источнике – там, где ретивые православные со всей страстью принимают омовения в надежде на светлое будущее. И где, несмотря на их радостную суету, стоит восторженная и прозрачная тишина, усиливаемая звуком журчащего чистого ручья. Там, именно там, на лавочке, которая стоит прямо у бегущей воды, она обожала сидеть и молчать. И если бы не девчонки, а особенно любознательная Милка, она бы там осталась и превратилась бы в статую – только бы никто не тревожил ее! В последнее время, вольно ли или невольно, но Ольга полюбила одиночество и молчание… Ну и плюс ко всему – работа в школе, в шуме, сравнимом со взлетной полосой, как говорят.
- А я выйду замуж за богатого, - прервала ее текучие мысли Милка.
- Да? – немного растерялась от неожиданности и двусмысленности заявления дочери Ольга. – А почему именно так однозначно?
- А я выйду за бедного! - радостно ворвалась в разговор младшая.
- А почему, доча? – тут уж приходилось бороться со смехом.
- Да жалко их, бедных, - невозмутимо продолжала веснушчатая Стеша.
Да, а вот и он, новый вызов. Ну что ж, так на абордаж!
- А вдруг он бедный, сусленька, потому что ленивый? И хочет жить за счет других.
- Ну, не знаю…
- Да и за богатство выходить тоже как-то странно. Ведь выходишь замуж за человека, а не за его богатство или какие-то другие заслуги. Не считаешь, Милусь?
- Ну не совсем за богатого, а чтобы и там вместе были, интересы, ну и человек хороший. Что-то типа того…- пояснила старшая.
“Уфф!.. Хорошо, что мы, все-таки, ходим в воскресную школу,- подумала Ольга с небольшой долей облегчения.
- Ну вот, тебя же папа не любил, - ууфф, как больно! - младшая, видимо, еще не усвоила понятия такта. В очередной раз, почувствовав знакомую сердечную боль, она не смогла себя сдержать:
- Да ты что, не помнишь, как папа убегал почти каждые выходные к своему богатому дружку? А как он не разговаривал со мной месяцами, не здоровался? Как подставлял меня?! Кстати, когда он за мной только ухаживал, он в обморок падал от усталости, так как каждый день приглашал куда-нибудь в ресторан или кафе, цветы дарил, а ему приходилось еще на работу ездить… Не понимаю - почему так произошло… - туманно закончила она свою гневную тираду.
- Мам! Ну хватит! – девочки расстроились. Так было всегда: они всегда начинали про папу, затем просили не продолжать. Когда они ее не провоцировали, Ольга старалась не говорить о нем ничего – ни плохого, ни хорошего, как о мертвых.
Остаток времени они провели по дежурной схеме – аттракционы были прокатаны, источник проведан, лавочка у местного фонтана бережно хранила тепло их пятых точек, и даже местные магазины были исследованы. Они вернулись из Посада в свой близлежащий поселок, и на том же рубеже, где они и встретились. Настало время прощаться…
У Ольги уже задолго до этого места начинало ныть сердце. Ситуация казалась фантастически дикой – мать посреди дороги обнимает своих деток и прощается с ними! Это было невыносимо. И вот объятья и поцелуи закончились, и они пошли вдвоем по дороге – ее девочки, светящиеся в лучах заходящего солнца… Они периодически оборачивались, махали ей и посылали поцелуи. Затем их фигурки становились все меньше, походка - более деловой, их ждали новые дела и друзья…
Когда Ольга смотрела на них, сердце повернулось. Оно заныло, закричало, поддалось панике и отчаянию. Нет! Нет! И еще раз нет! Не хотела она быть воскресным папой! Зачем этот человек так легко разрушил ее жизнь?! Рассказать прямо о причине разрыва детям она не могла – и так уже много боли в их сердцах. Деревянные ноги несли ее все дальше от этого места. Бедные отцы, которые вынуждены находиться в таких же условиях! Они не хотят встречаться со своими детьми из-за того, что после приходится с ними прощаться, а это невыносимо больно…
И тут Ольга ясно увидела картинку из ее далекого прошлого, ее первый брак, от которого у нее есть взрослый сын, живущий в виртуальной реальности своей собственной жизнью. И себя, сидящей у кровати семилетнего сына, мягким и вкрадчивым голосом, не терпящим возражений, внушала Артему, что они не будут с папой более жить вместе, но что продолжают любить его с разных сторон и прочая шаблонная бредятина. Она работала менеджером в транспортной компании, и муж ей был уже в тягость, да и подруги говорили, что он не ее уровня. С работой у Феди были перманентные проблемы – так, одна скука. А она хотела быть крутой, успешной, нужно лишь было переступить через него. По правде сказать, муж и цветов-подарков уже не дарил, ни знаков внимания не оказывал. Привык… Но, как бы там ни было, факт остается фактом – именно она разлучила отца и сына. И их слезы видела, но цель была важнее. И Федя редко виделся с Артемом, да, теперь она собственной шкурой понимала – почему, так как было невыносимо больно с ним прощаться!!!
Она шла и шла, переполненная грустью и раскаянием. “Да, жизнь дает наглядные уроки. Слишком наглядные. Боль за боль.” Высокие травы, качаясь в такт ветру, продолжали ей шелестеть: “Все будет хорош-шо-о-о, хорош-ш-о-о…” Ветер напоминал о том, что соскучился. “Я люблю тебя,” - услышала она в сердце голос Бога.
#рассказыподкружечкуэля #житейскиеистории #писательница #рассказы