Не так легко быть Берегиней семьи. Сегодня у Нины смена проходила вполне спокойно. Рожениц не много, тяжёлых вообще не было. Ещё два часа и домой. Алёнка уже, наверное, со школы пришла. Что-то не ладится у неё в школе. А она не рассказывает. Нина видит, как дочь изменилась. Видит, что приходит из школы раздражённая. Попыталась расспросить. Но дочь оборвала разговор, сказав, что сама разберётся.
Однажды, зайдя к ней в комнату, увидела на экране компьютера, как дочь смотрит видео, обучающее правильно нанести удар по лицу.
- Алёнка, тебе это зачем? - Поинтересовалась Нина.
- Для саморазвития. - Ответила дочь, быстро закрывая вкладку.
Нина вышла в коридор, глянула на ходящую вдоль палат роженицу. Скоро родит. Надо на кресло, определила Нина намётанным взглядом. Позвала молодую женщину в родильный зал.
- Нина телефон твой разрывается, - заглядывая в родилку, сказала тётя Клава.
- Не могу, рожаем. Ну, тужься! Давай- давай! - Вот только роженица не собиралась это делать. Просто кричала и всё.
Да, что ж такое! Только о себе думают, с раздражением подумала Нина. Крикнула тётю Клаву. Она женщина большая. Помочь родить может.
- Ну, что? - Заходя пробасила она, интернет смотрим, а как правильно тужиться не удосужились научиться? - Говоря это всё, она поставила стульчик, чтобы быть чуть выше женщины и привычным движением надавила на живот рукой.
Малыш оповестил криком, что родился.
- Ну, вот и чудно! Ух, она мамка, придавила красавца. Синяки будут. Ну, ничего, сойдут. Главное здоров. - Принимая малыша и осматривая, говорил педиатр. - Нина, там тебя кто-то сильно хочет, - продолжая осматривать маленького человечка, проговорил доктор.
- Сейчас, - отмахнулась Нина, - Мамашку малость подштопаю и пойду, перезвоню.
Как, оказалось, звонила дочь и классный руководитель.
Причём от дочери был всего один пропущенный. Она прекрасно знала, если Нина не берет трубку, значит, очень занята. А вот классный руководитель, Мария Генриховна, звонила аж шесть раз. Мало того в общем чате класса раздражённая Маришка, как называют её дети, произнесла гневную речь.
- Нина Егоровна, вам невозможно дозвониться. Так может, вы меня так захотите выслушать! Ваша дочь, - слово, дочь, было произнесено с призрение. Будто она не про Алёнку речь вела, а о каком-то мерзком таракане. Вот, как это у учителей получается? - Разбила лицо однокласснику. Его мама ждёт вас в кабинете директора. Это безобразие! Девочка не может себя так вести! - Дальше Нина не стала дослушивать, и язвительные комментарии родителей тоже не стала слушать. До конца смены сорок минут. Нина позвонила в приёмник узнать, не привезли ли роженицу. У них было тихо. Сбегала к дежурному врачу, отпросилась. И помчалась в школу. Алёнка трубку не взяла. Сбросила звонок.
Через пятнадцать минут она уже стояла у дверей директора школа. Перевела дыхание, вошла. Взглядом нашла дочь, подошла к ней, обняла. Алёнка стояла в углу кабинета, гневно взирая на Марию Генриховну. Та, по-видимому, только что перестала читать нотацию. В кресле восседал рыжий детина, Алёнкин одноклассник. Виктор. Когда дочь перешла в эту школу в десятый класс. (В школе, где Алёнка училась с первого класса не набралось деток на обучение в десятом классе и пришлось переходить в соседнюю). Виктор сразу не возлюбил Алёнку. Рвал тетради, сидя сзади Алёнки, вытирал обувь об её юбку. Мог запросто толкнуть в грязь, проходя мимо. Нина не раз порывалась сходить к родителям Виктора, но Алёнка строго настрого запретила. Быть изгоем в классе она не хотела. Со всеми ребятами она держала нейтралитет, одного глупца уж, как-нибудь потерпит. Тем более в одиннадцатый класс пройдут меньше половины ребят.
- Как-нибудь. - Отмахнулась Алёнка. - Ещё бы Маришка хоть раз заступилась, а то она меня винит. Говорит, нечего глазки мальчикам на переменах строить, тогда и на уроке никто трогать не будет. А нужен он мне бугай рыжий. Два метра роста, а ума нет. В одиннадцатый класс он точно не идёт. По трём предметам двойки.
До конца года осталось полтора месяца.
Нина осмотрела Алёнку, вроде с ней всё в порядке.
Расспросить дочь не дала классный руководитель, накинулась с гневной речью.
- Только вас и ждали! Сколько можно звонить? Это что? Это нормально? На моём уроке! Сломать нос мальчику! - Она повернулась к маме Виктора, которая сидя на подлокотнике кресла держала на переносице сына носовой платок, - я уверена, Лидия Анатольевна этого так не оставит! - Маришка выжидательное посмотрела на маму Виктора.
- Алёна, - Нина посмотрела на дочь, - что произошло?
- Я вам уже сказала, - не дала сказать ей слово Мария Генриховна. - Ваша дочь сломала нос мальчику!
- Я хочу услышать версию дочери, - спокойно произнесла Нина.
- Почему вы не отвечали на звонки! - Взвизгнула Мариша, - я бы вам ещё по телефону объяснила, что произошло.
- Я принимала роды, вы разве не в курсе, где я работаю? - Нина вопросительно посмотрела на учительницу. Та смутилась. - А теперь, - продолжила Нина, - пусть моя дочь скажет, что произошло!
- Васильева, - наконец подал голос директор, - мы ждём.
- Витя расстегнул мне бюстгальтер. - Покраснев ответила Алёнка, - сначала просто щёлкал по спине, а потом расстегнул. Я же вам говорила, Мария Генриховна. Просила отсадить меня.
- На перемене хихоньки, хаханьки, а потом рассади их, - фыркнула классный руководитель. - Лидия Анатольевна, что будем делать?
- Ждать инспектора по делам несовершеннолетних, - ответила Лидия
- Уже вызвали? - Обрадовалась Нина. - Тогда пока приедет инспектор, я напишу заявление на Виктора за сексуальное домогательство. - Нина мило улыбнулась.
- Что? - Опешил детектор. - Но ваша дочь...
- Моя дочь, - перебила Нина, - защищала себя!
Раз не смогла это сделать учитель. Это будет заявление в администрацию. Пусть они разберутся, почему мальчику под два метра ростом позволительно домогаться до хрупкой девочки.
- Может, мы без инспектора уладим дело? - Очень тихо проговорила Лидия Анатольевна. - Так сказать, мирно.
- Мирно уже не получится, - Пожала плечами Нина. Таких маменькиных сынков надо учить сразу.
А, как вы думаете, надо было простить учительницу и мальчика?