В литературе высказывалось мнение об участии одрисов также в событиях при Драбеске. С уходом персов, на Нижнем Стримоне столкнулись интересы местных фракийцев и растущей мощи Македонии и Афин. Прежде дружественные отношения двух держав оказались испорчены после того, как афинянам под руководством Кимона в 476 г. удалось захватить крепость Эйон. Из его окрестностей были изгнаны фракийцы. Приблизительно в это же время Александр даровал Дельфам золотую статую самого себя. Статуя прославляла захват македонским царем «Девяти Путей», о чем сообщается в т.н. «Письме Филиппа», входящем в корпус речей Демосфена (Dem. XII, 21), чем доказывалось первенство македонян в спорном регионе Амфиполя. Судя по тому, что Кимону в 465-м приходилось уже бороться за «Девять Путей» с эдонами, контроль Александра над этой стратегически важной переправой через Стримон не продлился долго (Борза 2013: 161-163). При каких обстоятельствах эдоны вернули переправу нам не известно, но очевидно это напрямую было связано с тем, что Александр примерно тогда же утратил свои приобретения в Крестонии и Бисальтии.
Фукидид, рассказывая о разгроме афинян, называет имя лишь одного фракийского племя – эдонов, которым принадлежал Драбеск (Thuc. I, 100, 3). Трудно представить, что они осуществили такую военную операцию лишь своими силами. Ни во время осады Кимоном Эйона в 476-м (Plut. Сim. 7-8.2), ни в 436-м, когда афиняне все же сумели захватить «Девять Путей», на месте которых был основан Амфиполь (Thuc. IV, 102, 3), эдонам не удалось остановить греков. Поэтому, они могли быть только одним из членов коалиции, которую Фукидид назвал «объединенные силы фракийцев».
Символы на монетах фракийских племен и царей указывают, по мнению ряда исследователей, на состав антиафинской коалиции. На монетах Спарадока изображался символ «коринфский шлем». Такой же символ изображался на монетах племени дерронов и Мозеса (Тачева 2006: 52-53), неизвестного письменным источникам фракийского царя. В качестве основного или дополнительного символа он присутствует также на монетах с инициалами царя Докима (?), царя Эвергета, царя с инициалами EKCO, которые также связывают с дерронами (Златковская 1971: 195-196), на реверсе некоторых анэпиграфных монет, на монетах орресков (Топалов 2014: 80-81). Другой общий символ, изображение летящего орла, присутствует на монетах Спарадока и дерронов (Топалов 2014: 80-81).
Эти символы М. Тачева трактует как свидетельство политического союза во главе с царем одрисов, направленного также против Александра. Отчасти с М. Тачевой согласен С. Топалов. Те символы, что используются на монетах Спарадока как основные, на монетах некоторых фракийских племен являются дополнительными, что по мнению исследователя, свидетельствует о том, что эти племена признавали верховную власть Спарадока. Выпуск одрисским царем монет бисальтских типов исследователь рассматривает как претензии Спарадока на подконтрольные Македонии фракийские племенные территории (Топалов 2014: 81, 164 – с указанием на западную литературу). Исследователя связывают так или иначе появление общей символики на монетах фракийских племен и царей с событиями, которые развернулись в 465/464 г. вокруг рудников Пангея. Ряд исследователей подозревает также Александра в участии в разгроме коалицию фракийцев, разгромивших афинян под Драбеском. Однако, несмотря на совпадение изображений на монетах Александра, Спарадока и племен Юго-западной Фракии среди этих изображений нет символов, которые можно трактовать как признак военного союза и победы над общим врагом (орел со змеей, коринфский шлем). Кроме того, именно этим временем датируют прекращение монетной чеканки Александра.
Существует распространенная точка зрения, что всадники и воины на фракийских монетах – это символическое изображение реальных правителей (Герасимов 1975: 31; Price 1974: 8; Тачева 2006: 40; Топалов 2014: 296 след.). По мнению М. Тачевой появление двух копий в руках Спарадока на монетах, свидетельствует об определенной его власти над бисальтами, эдонами, орресками и другими племенами региона, а символ орла со змеей, характерный для дерронских эмиссий – над этим племенем. Спарадок при этом выступает как предводитель фракийского войска, одержавшего победу при Драбеске. Временное прекращение чеканки монет бисальтского типа в Македонии по мнению М. Тачевой следует объяснять тем, что Бисальтия вышла из-под власти македонских царей и даже на какое-то время вошла в состав Одрисского царства (Тачева 2006: 52-54).
Как мы видим, гипотеза М. Тачевой основывается лишь на нумизматическом материале. Однако, на наш взгляд, есть все основания связывать разгром афинских колонистов и утрату македонского контроля над Бисальтией. Последнее событие более вероятным представляется связывать не с одрисами (во всяком случае, не на прямую), а с переходом этого региона под власть фракийского царя Мозеса, который примерно в это же время начал чеканку монет бисальтского типа. Это могло быть возможным лишь при участии коалиции племен. О монетах Мозеса: Юрукова 1992: 23. Несомненно, «объединенные силы фракийцев» представляли собой серьезную военную силу. Однако, насколько возможно предполагать их связь с одрисами? Имеющиеся в нашем распоряжении источники не позволяют утверждать, что наследникам Тереса удалось в 460-е гг. закрепиться в Пангейской области и тем более к западу от Стримона, вопреки мнению М. Тачевой (Тачева 2006: 53). Фукидид свидетельствует, что крайней точкой на юго-западе Одрисского царства во времена Пелопонесской войны были Абдеры (Thuc. II, 97, 1), а племена Пангейской области (одоманты, эдоны, дерсеи, дрои) сохраняли независимость и враждебность по отношению к одрисам в годы Пелопонесской войны (Thuc. II, 101, 3). Если Спарадок действительно участвовал в разгроме афинян, то лишь в качестве союзника. Определенное участие одрисов в событиях при Драбеске, тем не менее, можно предполагать. Заинтересованность Спарадока в участии во фракийской коалиции против афинян на Стримоне получает объяснение в событиях на Херсонесе Фракийском приблизительно годом ранее, где ему приходилось уже столкнуться с тем же противником. Там Кимон явно одержал верх и одрисы должны были отступить от Херсонеса. Вероятно, на юго-западе Спарадок надеялся отыграться и утвердить определенный статус-кво.
О том, что «объединенные силы фракийцев» с участием одрисов были временным явлением, свидетельствует судьба орресков, насколько мы можем восстановить ее на основании данных нумизматики. О недолговечности фракийского альянса и кратковременности успехов союзников свидетельствует то, что между 465 и 444 гг. македоняне сумели вернуть под свой контроль утраченные земли в Крестонии и Бисальтии, которыми правил сын Александра Филипп (Thuc. II, 100, 3-4). При этом ни о каких конфликтах между Македонией и одрисами источники не сообщают. В 436 г. эдонам не удалось воспрепятствовать очередной попытке афинян занять «Девять Путей», на месте которых был основан Амфиполь (Thuc. IV, 102, 3). Более-менее уверенно мы можем предполагать, что вскоре после битвы под Драбеском одрисы подчинили своей власти земли этого племени. Превращение одрисов из союзников в противников объясняет почему в 429 г. племена в междуречье Стримона и Неста рассматривали их как угрозу (Thuc. II, 101, 3).
Оррески, с которыми связан выпуск пяти типов крупно номинальных серебряных монет, явно представляли собой крупное и влиятельное племенное объединение. Символы на этих монетах свидетельствуют о тесных экономических и политических связях орресков с целым рядом племен на юго-западе Фракии (эдонами, бисальтами, дерронами и др.). Серебро орресков встречается в кладах на Ближнем Востоке. Т.Д. Златковская предполагала здесь существование племенного союза во главе с орресками, которых в свою очередь отождествляла с сатрами, развивая идеи, высказанные еще в XIX в. Она аргументировала свой вывод тем, что сами оррески в письменных источниках не упоминаются, тогда как сатры были широко известны в эпоху Греко-персидских войн. В тоже время, несмотря на военное могущество сатров и контроль над рудниками Пангея, сатры не оставили своих монет, оррески же демонстрируют экономическую, как минимум, активность и действуют в то же самое время. Й. Юрукова на основании анализа клада из гор. Гоце Делчев (Благоевградская обл., Болгария), расположенного недалеко от верхнего течения Месты (Нест), сделала вывод о том, что оррески должны были проживать недалеко от Пангейской области и Фасоса (Юрукова 1992: 16). С. Топалов развил это предположение и уточнил его. Он, полемизируя с мнением Т.Д. Златковской, отметил, что отсутствие орресков в письменных источниках следует объяснять тем, что места их проживания располагались далеко от тех мест, которые привлекали внимания Гекатея, Геродота и последующих авторов. Находки их монет типа «кентавр и нимфа» позволили С. Топалову поместить орресков к западу от одрисов, на пространстве между верхним течением р. Месты (Неста) и Марицы (Гебра) (Топалов 2014: 87).
Этот регион по археологическим данным был крупным центром добычи металлов и торговли (здесь обнаружены монеты Париона, Херсонеса Фракийского и Кизика (Златковская 1971: 47 (карта №2), 74 (карта №6), 78 (карта №8), 188). Монеты со шлемом были, вероятно, последней эмиссией этого племени. Раннее исчезновение орресков позволяет предполагать, что они стали одной из жертв одрисских завоевательных походов.
Закрепив за собой верхнее течение Неста, Спарадок вновь предпринял нападение на Херсонес Фракийский. Плутарх в «Перикле» (Plut. Per. 19) сообщает о новом нападении фракийцев на полуостров и действиях Перикла для его защиты в 447 г. до н.э. Новое обострение фракийско-афинских отношений связывали со сменой царя на одрисском престоле после смерти Тереса, но учитывая то, что правление Спарадока скорее всего началось гораздо раньше, логичнее видеть здесь просто давление одрисов на афинян. Причиной конфронтации было стремление Спарадока повысить размер дани с греческих полисов на побережье. Строительство стены, защищавшей Херсонес от фракийских набегов, Периклом в 447 г. до н.э. совпадает с уменьшением, выплатой символических сумм или полное отсутствие выплат фороса полисами Северной Пропонтиды. По мнению исследователей, эти явления указывают на заключение нового договора между Афинами и одрисами. При этом, размер дани значительно увеличивался в пользу одрисов. Так, среди эллинских данников Спарадока появляются Византий, Перинф и Энос – крупнейшие полисы региона. Общий размер дани, по подсчетам К. Порожанова увеличился на 17-27 талантов и 1000 драхм по сравнению с предыдущим периодом (Порожанов 2011: 162, 166). Выводы К. Порожанова уточняет и расширяет С. Топалов. Исследуя дополнительные символы на монетах Спарадока и эллинских полисов Фракии, он пришел к выводу, что Спарадоку выплачивали дань такие полисы как Фасос, Абдеры, Маронея, Энос и города Херсонеса Фракийского (Топалов С. 2006: 281-318; Топалов 2014: 380-381).
Несмотря на то, что правление Спарадока не отразилось в письменной традиции, оно, судя по его монетным эмиссиям, продолжалось достаточно долго и стало важным этапом развития Одрисского царства. При Спарадоке одрисы закрепили за собой фракийское побережье Эгеиды, установили протекторат над крупными полисами в этой части Фракии, установили соглашения с Афинами и, вероятно, с Македонией, утвердив границы Одрисского государства на южном побережье. Тем самым, Спарадок безусловно укрепил международное положение своей державы.
(Комментарий к карте 1: Юго-Западная Фракия в представлении Т.Д. Златковской; Комментарий к карте 2: область проживания орресков по нумизматическим данным )
Текст статьи приводится с небольшими изменениями по публикации:
Анисимов К.А. УСТАНОВЛЕНИЕ ОДРИССКОЙ ГЕГЕМОНИИ НА СЕВЕРЕ БАЛКАНСКОГО ПОЛУОСТРОВА В V ВЕКЕ ДО Н. Э. // Исторический Формат. №2. 2021. С. 97-112.