Друзья, рассказ написан на основе реальных событий. Это случилось очень давно. Некоторые детали сюжета я изменила, оставив основное - то, что произошло когда-то с конкретными людьми
В шесть лет Вероника осталась сиротой. Папу она не знала. Единственным близким ей человеком была мама. Мама любила ее, наряжала как куколку и читала на ночь сказки. Но однажды мама ушла в магазин и не вернулась. Был март, на скатах крыш намерзли сосульки. Одна из них упала на маму… Еще недавно они поздравили друг друга с Восьмым марта. Конечно, маму поздравили на работе, а ее, Веронику, в детском садике, но то были дежурные поздравления; а теперь они сидели вместе за празднично накрытым столом и обменивались теплыми словами, понимая, что они только и есть вдвоем в этом равнодушном мире. И вот мама ушла навсегда. В памяти Вероники остались незнакомые мужчины и женщины, в основном, женщины. Они называли себя ее тетями, обнимали и вытирали слезы. Они жалели ее и уверяли, что она не останется одна, ей помогут, возьмут к себе… Вскоре за ней пришли. Велели одеться и взять вещи. Немного, чтобы поместилось в небольшую сумку. Ее отвезли в чужой холодный дом, в котором жили дети. Но эти дети не были похожи на друзей из садика, на ребят со двора. Они были задиристыми и злыми. У Вероники сразу же отобрали все, что она привезла с собой: шерстяную кофточку, чашку с котятами, книжки. Больше всего ей было жаль розовую лисичку - подарок мамы на последний праздник.
Ее лишили всего, что связывало ее с прежней жизнью. Тихую скромную девочку никто из слезливых теть не захотел брать в семью. Ее бросили в омут равнодушия и тиранства, и теперь уже от нее самой зависело, выберется ли она на поверхность или будет затянута на самое дно. Зато нашлись те, кто широко раскрыл глаза на ее наследство.
Тетя Марина была сестрой папы Вероники. Когда-то она по большой любви вышла замуж. Как они с мужем радовались беременности, готовили приданое и выбирали имя сыну… Даже когда врач предупредил молодую чету о возможных отклонениях в развитии плода, они не хотели слушать, не верили. У них все будет хорошо! Но сын и впрямь родился необычным. Генетическое заболевание сомнению не подлежало. Муж заверял ее, что они справятся и будут счастливы. Марина верила. Она и сама не падала духом. Маленький Дима был такой трогательный и умильный. Но по мере взросления неожиданно для родителей начались проблемы. На место ангелочка пришел крепкий рослый десятилетний мальчик, мрачный и неконтактный. Отец сказал, что с ролью отца ему не справиться, и с легкой душой закрыл за собой дверь. Марину охватило отчаяние. Сына она не могла бросить, но ей остро нужны были деньги на его реабилитацию. Семью брата она втайне ненавидела. Невестка тоже была одинокой, но, в отличие от Марины, ее счастье составлял ребенок. Славная девочка была гордостью матери, отрадой родных и соседей. Когда случилась беда, в сердце Марины не нашлось сострадания. Но она приложила немало усилий к тому, чтобы стать опекуном осиротевшей племянницы, и, идя к цели, добилась своего. Вероника переехала к тете, получившей право пользоваться квартирой ее мамы в течение долгих лет. В квартиру пустили жильцов, а жизнь девочки постепенно катилась под откос. Но то, что ждало ее впереди, не снилось ей и в страшных снах.
Крупный рослый Дима был на год старше двоюродной сестры, но выглядел на все пятнадцать. Строгим голосом тетя объяснила Веронике суть дела. “Это твой брат, Вероника. Он болен. Он нуждается в уходе и поддержке, и твоя задача - обеспечить ему максимальную заботу. Это справедливо, поскольку твой дом теперь здесь.”. Вероника молча кивнула. Дальше начался кошмар. Непреходящий кошмар на годы. Дима плохо понимал окружающее. Он жил в своем индивидуальном внутреннем мире, недоступном для восприятия. Порой он кричал. Страшно, дико, переходя от начала октавы к высоким нотам и обрывая крик с тем, чтобы через секунду возобновить его во всеобъемлющем полнозвучии. Вероника срывалась со старенькой раскладушки и бежала, чтобы успокоить его, обнимала и гладила, а его локти и кулаки оставляли синяки на ее нежной коже, и короткие сильные пальцы мяли шею. Воротник школьного платья скрывал следы побоев, но Вероника не могла полноценно учиться. Поглощенная домашней работой, она не имела времени готовить уроки, засыпая на ходу и просыпаясь от шлепка теткиной тяжелой ладони. Но пуще всего изводил ее брат, который требовал постоянного присмотра. Денно и нощно Вероника, не щадя себя, нянчилась с ним, а мать… Мать наконец-то получила передышку. Ненавидя и любя сына одновременно, она перевалила большую часть ответственности на племянницу. А к племяннице осталась лишь ненависть. Лютая ненависть за ее миловидность и здоровье. За малейшую провинность тетка избивала Веронику. Есть такая поговорка: кажется, что внизу дно, а снизу стучатся. Это о нашей героине. Дети взрослеют. Взрослеют по-разному, а в нашей истории естественный ход событий привел к трагедии. Трагедия явилась естественным завершением череды событий.
Вероника пыталась вырваться из крепких горячих рук. Она рвалась к двери, а ей в лицо, затылок, шею сочилось мутное дыхание, и хищные пальцы брата с треском полосовали ее одежду. Ужас придал ей силы. Последним усилием она дернула дверь на себя. Выскочив в комнату, пересекла прихожую. Уже теряя контроль над собой, повернула ручку и очутилась на лестничной клетке. Сзади раздались тяжелые шаги, сопровождаемые глухим рычанием. Испустив пронзительный крик, Вероника рухнула спиной на перила; колени ударились о каменные ступеньки. Заскрежетавшего вверху замка она не услышала, не увидела и вышедших на крик соседей. В беспамятстве ее доставили в больницу. Придя в себя, она увидела над собой лицо молодой женщины в белом халате.
Доктора звали Еленой Петровной. Тридцатитрехлетняя заведующая отделением крупной больницы имела все, что нужно для счастья. Муж работал в этой же больнице. Супруги обожали друг друга. Судьба не случайно свела их вместе. Интеллигентные, умные, сострадательные, они были прекрасной парой. Семейное гнездышко, любовь, карьера, - всем щедро оделило их колесо Фортуны. Всем, кроме детей. Несчастный ребенок, безжалостно истязаемый опекуном, запал в сердце Елены Петровны. Муж все понял. Контакт с Вероникой наладился сам собой. Как утопающий за травинку, ухватилась она за светлый лучик, прорезавший окружающий мрак. Но на пути к счастью стояло непреодолимое препятствие в лице тетки. А тетке решительно не хотелось терять деньги от аренды квартиры, а в будущем, возможно, и саму квартиру. Тем не менее, супруги, надеясь на переговоры, начали оформлять документы.
…В милиции Марина клялась и божилась. Обливаясь слезами, уверяла, что это не повторится. Ее положение было сложным. С одной стороны, она жгуче нуждалась в деньгах на лечение сына. А с другой… Оставь она Веронику дома, может случиться непредсказуемое. До окончания рассмотрения дела девочку вернули опекунше. Это решение стало роковым. Вынужденная взять отпуск за свой счет, Марина с каждым днем зверела все больше. Она ощущала себя загнанной в угол. И без того измотанная до предела заботой о больном сыне, она попала в засаду. Ах, не стоило оформлять опекунство. Но деньги… Их катастрофически не хватало. Без мужа, без родных и друзей, готовых помочь, женщина впала в отчаяние. Кто-то был в этом виноват. И виновный нашелся.
Племянница… Почему она не нашла общего языка с братом? Ведь мальчик болен, его нельзя вылечить, но можно успокоить, облегчить жизнь, а она… Как она смеет? Наконец, где благодарность за дом, за семью? От раздирающих эмоций Марина не находила себе места. Среди них проклевывалось что-то похожее на жалость, но жалость эта тут же забивалась полчищем порождаемых полетом мысли фантомов. Наступало время развязки.
С Димой в комнате почти безотлучно находилась мать. Несколько дней Вероника провела в кухне, там и спала на полу, забившись в угол. Ее разбудил удар в лицо, стальные пальцы, захватив шею, поволокли прочь. С перекошенным яростью лицом тетка что-то кричала, срываясь на визг. Чувства ушли, остался инстинкт самозащиты. Вцепившись руками тетке в плечо, Вероника с силой швырнула ее на угол металлической раковины. После чего, не помня себя, выскочила из квартиры.
На следующий день Вероника рассказывала директору детского дома о пережитых мытарствах в семье опекуна, а вызванная соседями из-за громких криков милиция нашла Диму в невменяемом состоянии возле тела матери. Милиции все было ясно. Несчастный случай, что неудивительно при наличии в доме такого больного; но с больного какой спрос? Диму отправили в интернат, а Веронику поселили в отдельной комнате детдома и поручили психологу. Процессу усыновления больше ничего не мешало. И когда процесс уже подходил к своему завершению, Вероника не выдержала. Перед ее глазами неотрывно стояла страшная картина: глухой удар - и тетка, схватившись рукой за край раковины, оседает на пол, а на ее виске расплывается красное пятно и ручейками стекает по шее… Она не могла ни спать, ни есть, ни дышать. Она знала, что этот груз будет до конца дней лежать на ее плечах, клоня к земле. А правда непременно всплывет, и тогда ей, Веронике, несдобровать. Она поняла, что не сможет взглянуть в глаза своим новым родителям, не найдет в себе силы обмануть их доверие. Как ни старались будущие папа с мамой проникнуть в душу девочки, вызвать на откровенный разговор, дать понять, что всегда будут на ее стороне, это им не удалось. Своим неокрепшим умом Вероника понимала, что случившееся было слишком серьезно, а нового разочарования ей не пережить. Она подписала все документы, и двери детского дома захлопнулись за ней на долгие годы.
Нам осталось написать эпилог. В восемнадцать лет Вероника вернулась в квартиру мамы. Квартиру закрепили за ней, осталось лишь выполнить некоторые формальности. Окончила техникум и устроилась на работу. Прошлое вспоминалось все реже, но иногда накатывало, словно раскат грома в ясном небе; тогда она опускала голову и, зажав уши, сидела так до тех пор, пока кошмары не отпускали ее. Окружающие привыкли к этому. Но вот мужчин она сторонилась. В памяти оживали давние воспоминания, и все внутри замирало, трепеща. Но человеческая память милосердна, и со временем пережитое скроется пластами новых событий, оставив вместо себя легкую дымку грез