— Знаешь, иногда совсем незнакомые люди становятся для нас провидением посланым свыше.
Старик отхлебнул свое пиво и подмигнул парню рядом.
Это был старый бар, с деревянными столами, покрытыми видавшими виды скатертями. Над барной стойкой висела неоновая надпись "добро пожаловать", словно попытка встроить эту средневековую забегаловку в современный мир, но вышло это убого.
Макс любил это место за то, что здесь было тихо и спокойно. Люди забредали сюда залить алкоголем свою никчёмную жизнь. И никто ни с кем не заговаривал.
Но сегодня сюда зашёл этот разговорчивый старик. Резво сел рядом с Максом за барную стойку, заказал пива и принялся расспрашивать парня о жизни. Вообще, он и на старика похож был не очень, подтянутый, живой, глаза смотрят прямо в душу.
"Рентген чертов," — мысленно окрестил его Макс.
— Ты вот на жизнь свою жалуешься. А сам-то здоровый, руки-ноги на месте. Чего жалуешься-то?
Макс молча взглянул на старика, давая понять, что вообще-то он ещё ни слова не сказал.
— Знаю-знаю, хочешь, что бы я не мешал тебе морально разлагаться. Но подумай, может это твой шанс.
— Ага, загадай желание, и оно исполнится с поправкой на неточности, которые ты не предусмотрел.
— Да брось ты, я же не золотая рыбка.
— Нет, ты этот, леприкон, или как там его звали, с трубкой такой с обезьяной.
— Да я курить бросил лет двадцать назад.
Макс хмыкнул и достал сигареты. Здесь не запрещали курить, за это он тоже любил это заведение. Здесь вообще всем на всё было плевать.
— Хочешь историю? — спросил старик.
— Валяй, от тебя похоже так просто не отвяжешься.
— Я люблю поезда...
Макс удивлённо глянул на старика. Начало оказалось неожиданным.
— Да-да, есть в них некая романтика. Несётся поезд, разрезая ночь, врываясь в тишину оглушительным стуком колёс. Вроде ничего особенного, просто кусок железа, разделённый на множество отсеков, в которых собрались этой ночью разные судьбы, сплелись ненадолго вместе на несколько часов. Заходя в железного зверя, ты и не предполагаешь, с кем сведёт тебя судьба.
Вот и я однажды, проклял свою никчёмную жизнь, купил на последние деньги билет и поехал куда глаза глядят. Думал выйду где-нибудь в глуши, забреду в лес, и пусть меня там хоть волки, хоть медведи загрызут, всё равно жизнь не мила. Неудачник я по жизни был, работа ненавистная, а сменить страшно, что я умею, жена ушла, денег нет, квартирка от матери досталась, сам ни на что не заработал. Пил по-чёрному, дружки-алкоголики создавали видимость жизни, а заодно квартиру в свинарник превратили. Кому нужна была такая жизнь. Повеситься хотел, да духу не хватило. Вот и решил в лес податься, да там смерть свою встретить.
— Судя по вашему виду, не встретили.
— Встретил. Она ехала со мной в одном купе. Страшная, худая, в сером свитере и синих джинсах, которые висели на ней, как на вешалке. Она забилась в угол и смотрела вокруг словно загнанный зверь. Молодая женщина, ей было чуть больше тридцати, но передо мной была старуха. Даже мне стало её жаль, и я заговорил с ней. Сначала она боялась, но потом все же рассказала свою историю.
У неё была очень властная мать. Всю жизнь она контролировала каждый шаг девочки, за неповиновение запирала в чулан, не пускала гулять, не покупала красивые вещи. В десять лет обвинила дочь в разврате, потому что её проводил до дома одноклассник, избила её до полусмерти и перевела на домашнее обучение. Девочка росла замкнутой, нелюдимой и с кучей страхов. К окончанию школы у неё развилась социофобия, и заботливая мамаша оформила ей инвалидность. Единственной отдушиной у неё были книги. Её мать умерла, и дочь осталась одна. К ней ходила женщина соцработник, она покупала ей продукты, приносила книги и рассказывала о жизни за пределами её квартиры. А девушке оставалось только мечтать, как однажды она преодолеет свой страх и выйдет к людям, почувствует вкус жизни. Ведь матери уже не было в живых несколько лет, а она всё так же боялась её ослушаться.
А потом у неё нашли рак. И приговор — опухоль не операбельная, жить осталось максимум полгода.
— И она решила исполнить мечту и выйти из дома?
— Думаешь, так легко преодолеть страх? Да, она решила сделать это, но завтра. А завтра, как тебе известно, никогда не наступает. Пять месяцев она каждый день набиралась смелости и каждый раз обещала себе, что сделает это завтра. А потом она почувствовала, что ей стало совсем плохо, она уже едва добиралась до туалета. Смерть уже стучалась в дверь, а она всё ещё надеялась, что у неё есть завтра. Тогда она попросила женщину, что приходила к ней, купить ей билет на поезд и отвезти её туда. Она хотела увидеть лес, о котором читала в книгах. Так мы оказались с ней в одном купе. Мы ехали в лес умирать. Только у неё не было выбора, а у меня он был...
Старик замолчал.
— И что стало с той женщиной?
Макс сам не заметил, как увлекла его истории.
— Она умерла. Утром, так и не доехав до нужной станции. Её забрали, я вышел там же. Не мог я бросить её одну. Похоронили на городском кладбище, добрые люди помогли, а то бы в безымянной могиле покоилась. Я устроился работать здесь же на железнодорожной станции. Заработал денег, поставил ей памятник и посадил ель. Она хотела увидеть лет, так пусть лес будет рядом хотя бы после смерти.
— И вы передумали умирать?
— Я воочию увидел человека, который откладывал свою жизнь на завтра из-за страха и не успел. Да, я передумал умирать. Понял, что то, как я жил, была не жизнь. Чем я отличался от той женщины? Только тем, что сам выходил на улицу. А жить я боялся так же. Всё надеялся, что проснусь однажды утром, а жизнь чудесным образом изменится.
Так же думают и все эти люди.
Старик обвёл взглядом немногочисленных посетителей бара.
— Так же как думаю и я. Но ведь вы не стали сразу богатым и успешным?
— Я и сейчас не богатый и не успешный, — засмеялся старик. — За двадцать лет дослужился до начальника станции, женился, а в свободное время рассказываю тем, кто заблудился в этой жизни, о женщине, которая не успела пожить. Это можно считать успехом?
— Я понял! Главное не успех, о котором кричат из каждого утюга, главное не бояться воплощать свои мечты. Жизнь это не то, что нам навязывают, это то, что внутри, и мы не побоялись это вынести наружу.
— Я рад, что ты это понял.
— Спасибо. Я пойду. Дома жена и сынишка. А ведь она тоже могла уйти. Какой же я дурак.
— Был.
— Да, побежал я.
— Удачи, — проговорил старик, не оборачиваясь, и достал трубку в виде головы обезьяны...