Ну что же, наступило то время, когда Ашшурбанапал и его сводный брат поняли, что они вступили в противоборство между собой, в котором уже никому из них нельзя было ожидать пощады. Кто-то из них должен был сойти со сцены. Сойти навсегда. Ведь теперь они играли по-крупному, и у каждого из них на кону выставлялись не золото, не его регалии и положение, а голова.
Ашшурбанапал постоянно пребывал в сумрачном настроении. Всё сразу навалилось на него. Он в последние дни нередко вспоминал детство и юность, и то, как они тогда общались с Шамашем.
А вернее сорились с ним.
Ну а это было ведь не единожды. Это случалось очень часто.
***
Шамаш в детстве поступал мягко говоря нехорошо, даже подло. Был период, когда он не упускал случая, что бы хоть как-то Ашшурбанапала унизить и намеренно его третировал. Причём это проделывал он буквально во всём. И только когда одному из них перевалило за тринадцать лет, а другому за пятнадцать, их отношения понемногу начали налаживаться. А до этого они даже не воспринимали друг друга братьями. В конце концов и Шамаш, и Ашшурбанапал стараниями отца вроде бы между собой сумели выстроить более-менее братские отношения. И даже когда в обход старшинства Шамаша Ашшурбанапал был возведён на трон, брат не возмутился и как все принёс присягу.
"Мда-а-а, а ведь он, Ашшурбанапал, поверил после этого Шамашу! Он искренне уже думал, что сводный брат изменился и стал совершенно другим…
Но, нет! Ничего подобного! Проклятье! Шамаш-шум-укин по-прежнему был тщеславным и, самое главное, ещё и завистливым.
И вот он выбрал удобный момент и ужалил как змея."
***
О том, что это обязательно должно было случиться, царица-мать теперь непрестанно ему напоминала. Иной раз Ашшурбанапалу казалось, что она по этому поводу даже злорадствовала. Всем своим видом она как бы говорила: ну вот видишь, я тебя сколько раз предостерегала, а ты меня так и не послушал! И кто же из нас в итоге оказался прав?
Накия-старшая как всегда была порывистой и появилась в апартаментах внезапно. И по привычке без какого-либо приглашения.
Она тут же велела всем слугам немедленно удалиться.
- Что-то случилось? - спросил её Ашшурбанапал.
- Пока ещё нет! Но может случиться…Я этого теперь не исключаю!
- Что ты имеешь ввиду? - переспросил её Великий царь.
- Ко мне обратились несколько очень уважаемых людей, и между прочим заслуженных военачальников, которые верны трону, и двое из которых служили преданно ещё твоему деду Синаххерибу… Они заклинали меня не откладывая поговорить с тобой наедине.
Ашшурбанапалу совсем не понравился безапелляционный тон Накии:
- О чём они просили? И назови тогда имена всех этих генералов? – захотел узнать имена жалобщиков Великий царь.
- Не могу! – отказалась их называть царица-мать.
- Ну и чего они боятся? – хмуро произнёс Ашшурбанапал.
- Они опасаются, что ты их неправильно поймёшь…
- Хорошо, что они через тебя хотят мне сообщить? Что их не устраивает? – впрочем, и без ответа на этот вопрос, Ашшурбанапал уже предполагал о чём пойдёт разговор.
- Они считают, - запальчиво заговорила Накия, - что твой выбор неверен! Многие генералы в нашей армии прежде всего недовольны тем, что над ними поставлено чучело! Какой-то жалкий и смешной человечек, невообразимый уродец, да ещё к тому же и не ассириец, а иноземец!
- Кто смеет мне на это указывать? - Ашшурбанапал ещё больше нахмурился. - Я так решил! Я остановил выбор на Мардук-апла-иддине. И своего решения я не изменю! Надо это понимать. Всё, достаточно! Больше не стоит это обсуждать! – пожелал оборвать обсуждение персоны только что назначенного командующего Великий царь.
Накия-старшая поняла, что внука ей так и не переубедить. На этот раз он был твёрд и дал понять, что не пойдёт ни на какие уступки. А всё потому, что Ашшурбанапал в военных вопросах всецело доверял туртану Набушарусуру, и поэтому сейчас он остался непреклонен. Однако некоторые сомнения по отношению к карлику у Великого царя всё-таки вновь зародились. И он решил ещё раз по поводу его назначения переговорить с туртаном.
Ашшурбанапал велел запрячь ему колесницу и через четверть часа выехал к больному главнокомандующему.
***
В доме Набушарусура царил какой-то странный переполох. Ашшурбанапал столкнулся с управляющим, который при виде царя побледнел и испуганно упал ниц.
- Что у вас тут происходит? - спросил его Ашшурбанапал.
- Государь, нашему хозяину очень плохо…
- Врачи рядом с ним?
- Да, государь! Все, которых ты прислал. Они сейчас у нашего хозяина и пытаются ему хоть чем-то помочь…
Встревоженный Ашшурбанапал не по-царски проворно вбежал на верх и стремительной походкой буквально ворвался в опочивальню туртана. Набушарусур задыхался и хрипел. Вокруг него колдовали несколько врачей. Здесь же подле него находилась его супруга. При виде Великого царя они все приветствовали Ашшурбанапала.
- Что тут у вас происходит? - спросил их царь.
- Мужу час назад стало совсем плохо, государь, - ответила Шадуа. - Хорошо, что я находилась при нём…
Один из врачей добавил:
- Супруга туртана его спасла! Если бы она вовремя не вызвала нас, то боги прибрали бы главнокомандующего к себе… Мы едва успели снять у него приступ. Он уже совсем задыхался.
- Я могу сейчас переговорить с туртаном?
- Нежелательно!
- Ну хотя бы ненадолго…
- Только если через час. Пусть больной придёт в себя.
Ашшурбанапал вышел в другую комнату и призвал к себе врачей.
- Скажите же мне, наконец-то, чем болен туртан? - обратился он к ним.
Один из врачей ответил:
- Государь, мы подозреваем, что это какой-то неведомый нам вид лихорадки… Нам прежде этот её вид не встречался в Ассирии. Говорят, что что-то подобное ранее было присуще только жителям Индии. Признаки уж очень похожие… Ну и усугубляет болезнь, конечно же, преклонный возраст. Главнокомандующий то впадает в беспамятство и при этом у него появляется сильнейший жар, то начинает задыхаться. Он плох. Очень плох.
- Сколько ещё он проживёт?
- Совсем немного. Счёт идёт уже на дни… А может и на часы…
Услышав эти слова молодая супруга туртана разрыдалась и выбежала прочь Она ещё долго не могла успокоиться и рыдала. Да так, что её было слышно во всех уголках дома.
***
Ашшурбанапал с тревогой ожидал, когда туртан придёт в себя и сможет поговорить. Ашшурбанапалу подали фрукты и вино, но он отказался от угощения.
Царь прошёл в смежную комнату, уселся в кресло и надолго задумался. Ему очень не понравилось последнее заявление Накии. Выходит, в армии не всё благополучно и в ней уже зреет недовольство некоторыми его решениями. А ещё получается, что генералы ассирийцы категорически не одобряют то, что выше их теперь ставятся иноземцы.
Мардук-апла-иддин, Бел-ибни, Набуэль, и это далеко ещё не весь список не коренных ассирийцев, которые возвысились в армии и при нинивейском дворе в его правление. Уж очень это кое кого из ассирийцев начинает раздражать. Получается, что среди придворной знати и части генералитета вызревает недовольство. А это уже и недалеко до появления оппозиции его правлению. Ну э-это... это более чем серьёзно!
«Мда-а-а уж, - Ашшурбанапал задумался, - а действительно, не опрометчиво-ли я поступаю? Ну, конечно, я - кто? Я - Великий царь. Царь Ойкумены и четырёх сторон света. Я самый могущественный правитель, повелевающий огромной империей, которой нет равных, и моя власть формально никем не ограниченна! Она - безгранична! Так заведено ещё было при предыдущих царях, при моих предках! Но это не значит, что я могу совершенно игнорировать мнение даже своих приближённых. Конечно, пока что никто в открытую мне не возражает, просто никто не осмеливается это делать, и это не заговор, нет, нет, но всё же кое кто своё недовольство начинает мне показывать, передавая его через царицу-мать, и зная, какое влияние она имеет на меня и на мои решения… А, кстати, это же не первый такой случай! И это не может не настораживать! Меня что же, считают уже её марионеткой, слабаком и её подкаблучником?»
Но вот вновь появилась Шадуа. Молодая супруга главнокомандующего сообщила Великому царю, что Набушарусур пришёл в сознание и хочет его видеть.
***
Ашшурбанапал вернулся в покои туртана.
- Ну, как ты, мой верный друг? Тебе надеюсь уже лучше? - спросил Великий царь туртана.
- Государь, - едва шевеля губами обратился к Ашшурбанапалу главнокомандующий, - у меня совсем мало времени… В любую минуту боги оборвут мою жизнь.
- Не говори так, мой друг! - Ашшурбанапал хотел приободрить туртана, но тот застонал и испарина выступила на его лбу, а губы искривились от пронзившей его острой боли. Набушарусур закашлялся, и кашель его долго и сильно мучил.
Подошёл врач и дал туртану какую-то настойку. Только после неё Набушарусуру стало немного легче и он, хотя и и с трудом, но через некоторое время продолжил:
- Я чу-у-увствую… государь, что это уже всё, э-это… это конец. Я хочу… я-я-я… я хочу на прощание сказать… Я всегда был верен твоему отцу, а потом и тебе…
- Я знаю…
- И я… я ни-и-икогда не давал советов опрометчивых, и которые могли бы тебе навредить, государь. И по-оэ-э-этому…я-я-я… - Неожиданно глаза Набушарусура заслезились, он не договорил, застонал, глаза вновь у него закрылись, и он в очередной раз потерял сознание.
Ашшурбанапал долго ждал, когда же туртан откроет глаза, но больше он так и не пришёл в себя.
Через час туртана не стало.
***
Смерть Набушарусура на некоторое время отвлекла Ашшурбанапала от прочих дел. Он распорядился своего верного военачальника и воинского учителя похоронить с высшими почестями, какими только могла удостаиваться не царская персона.
Туртана похоронили в родовом склепе под Ашшуром. Оттуда, из древней столицы Ассирии, происходил род Набушарусура. Там даже воздвигли главнокомандующему внушительных размеров обелиск из мрамора. И ещё при персах, в бытность уже державы Ахеменидов, то есть двести-двести пятьдесят лет спустя, этот обелиск хотя и поваленный можно было отыскать на разорённом кладбище.
***
У туртана, помимо его молодой супруги, арамейки, остались несколько двоюродных и троюродных родственников. Они все получили равные доли от имущества главнокомандующего, но Ашшурбанапал, помня данное им обещание туртану, от себя лично выдал Шадуа семь талантов серебра и подарил ей новый дом в пригороде столицы.
Похороны прошли, и после этого Великий царь вызвал к себе Ишмидагана.
Когда Главный глашатай появился, Ашшурбанапал его спросил:
- Ну что нового стало известно от наших людей, находящихся в Вавилонии?
- Государь, - ответил глава разведывательного ведомства, - бунтовщики собираются с силами и осаждают владения Бел-ибни. Твой наместник Ура пока что ещё держится. Но силы его не безграничны, они у него иссякают. Ему всё тяжелее отбиваться от бунтовщиков. Эти самые бунтовщики обложили его со всех сторон.
- И всё же... Я на Бел-ибни надеюсь, - кивнул головой Ашшурбанапал. - Он всегда выходил победителем! Потому что боги любят его! А кто-либо ещё присоединился к Шамашу?
- Ещё одно халдейское княжество…
- Ну а Приморье?
- Приморье пока ни на чьей стороне. Князь Набуэль кажется чего-то выжидает.
- Мда-а-а… Ну допустим... Ну а где сейчас основные силы Шамаша?
- Они сосредоточились на северной границе Вавилонии, однако в Ассирию он так и не вторгся… Он кого-то явно ещё поджидает…
- И кого ты думаешь он ждёт? – переспросил Ашшурбанапал.
- Мне кажется он надеется, что ему на помощь выступит ещё и эламский царь…
- Что, Хумбан-никаш уже точно встал на сторону моего братца?
- Увы, но это скорее всего именно так, - подтвердил предположения Великого царя Главный глашатай. - Этот эламит всё-таки настроен присоединиться к вавилонянам.
***
Накия-старшая любила воду. Тем более, когда её доставляли не из Евфрата, уже тогда достаточно грязного, а из чистых источников. Для этого её привозили в бурдюках аж из предгорий. Царица-мать сегодня необычно долго, почти два часа нежилась во внутреннем бассейне. Он был особенный, потому что воду в нём не только каждый день меняли, но и постоянно подогревали. И только уже после бассейна она надумала позировать.
Она вышла из бассейна, но не стала одеваться. Сейчас она была совершенно обнажённой. Подогнув под себя ноги, она уселась на стульчике, а её новый фаворит, греческий скульптор и художник Филомей, начал делать с неё зарисовки. Это ему было необходимо сделать перед тем, как приступить к основному этапу своей работы, которая заключалась в том, чтобы выполнить заказ царицы-матери. А Накия, увидев некоторые работы грека и восхитившись ими, пожелала украсить свою опочивальню его произведениями, которые были на порядок реалистичнее и лучше, чем те, которые создавались ассирийскими скульпторами и находились по всюду в Северном дворце.
Однако Накия пожелала украсить опочивальню своими изображениями.
По началу она хотела, чтобы это были только картины, но Филомей её уговорил ими не ограничиваться и предложил изваять с неё скульптуры, более того, он предложил изобразить царицу-мать в виде обнажённой богини, наподобие Иштар или Афродиты.
- А это будет уместно? - засомневалась в подобной идее царица-мать.
- Госпожа, - ответил ей грек, - ты по-прежнему прекрасна! Мне ли это не знать?! Тебе нечего стесняться! Тело у тебя - совершенное! Даже не к чему и придраться!
Разница в возрасте между Накией и Филомеем была в сорок пять лет, но иногда царице-матери казалось, что её юный любовник был более умудрённым чем она.
Накия отмахнулась:
- А-а-ах, оставь! Ну ты ещё скажи, что я соблазнительнее Иштар!
- А что?! У нас есть похожая богиня… Её называют Афродитой. И она родом с острова Кипр. Так вот, я видел её изображения, в том числе и у себя на родине, на острове Саламин… И эта самая богиня очень похожа на тебя, госпожа… Только у неё светлые волосы. А так… поверь мне, вы очень даже похожи…
Через час Накия вытянула затёкшие члены и заметила:
- Может сделаем перерыв?
- Ты устала, госпожа?
- Немного…
- Ну, хорошо, - кивнул головой юноша. – Давай сделаем перерыв.
Накия накинула на себя тунику и пожелала, что бы грек ей и себе налил вина.
- И когда я увижу хоть одну твою законченную работу? - спросила Накия у Филомея.
- Первая картина будет готова в конце следующей недели, а ещё две к концу месяца.
- Ну а скульптуры?
- Тут придётся подождать…
- И сколько ждать?
- Три-четыре месяца…
- Так долго?! - расстроилась Накия.
Филомей развёл руками:
- Что бы получилась хорошая скульптура, следует над ней изрядно попотеть! И ни в коем случае нельзя торопиться! А я очень хочу, чтобы мои работы тебе понравились, госпожа!
Всю ночь Накия провела с греком и сейчас ей вновь захотелось его.
Она подозвала скульптора к себе.
Он подошёл к ней и присел у её ног.
Она запустила свои руки в его курчавившиеся светлые волосы и заглянула в голубые глаза Филомея.
- Удивительные у вас, у греков, глаза! Цвет у них подобен небу! Или же морю…Я ещё так и не поняла.
- Не у всех, госпожа… У моей младшей сестры глаза карие…
- А где она сейчас?
- Нас разлучили. Но я надеюсь, что она тоже где-то здесь в Ниневии… - взгляд Филомея затуманился.
Накия прижала голову юного любовника к своей груди:
- Ду-у-урачок! Что ж ты мне раньше-то об этом не сказал?! Я прикажу найти немедленно твою сестру и выкуплю её! Как её зовут?
- Ираной. Мы вместе с ней попали в рабство, и я очень просил финикийского работорговца не разлучать меня с ней. Но он нас всё-таки разлучил…
- Я её найду и выкуплю! Можешь не переживать… А се-е-ейчас… Сейчас я желаю, что бы ты вспомнил об основных своих обязанностях… - И Накия после этих слов расхохоталась и прильнула к влажным губам юноши и обняла его за плечи, но к её досаде их прервали:
- Ну-у, что тебе? - раздражённо посмотрела царица-мать на вошедшую в её покои служанку.
- Госпожа, - извиняющимся тоном обратилась к ней девушка, - тебя хочет видеть генерал Эриб-адад.
- Э-эриб-адад? Хм…Скажи ему, что я сейчас выйду! Пусть подождёт… И пришли девочек, чтобы меня одели.
***
На троне уже сменилось три Великих царя, а за их спиной по-прежнему вырисовывалась фигура женщины-вамп. И не случайно её имя переводилось, как «доминирующая» или «царствующая».
Многие при ниневийском дворе знали, что практически любую проблему можно было разрешить через неё, и поэтому к ней за помощью обращались постоянно. По проторенному пути пошли и генералы из коренных ассирийцев, которые пришли в негодование от того, что Ашшурбанапал выделил карлика вавилонянина и вручил именно ему жезл командующего.
Эриб-адад низким поклоном поприветствовал царицу-мать, и когда она разрешила ему поднять глаза, то спросил:
- Я, наверное, не вовремя, госпожа?
- Что за спешка у тебя?! - не скрывая раздражение спросила царица-мать.
- Прости меня, госпожа, что я тебе быть может в чём-то помешал…
- Ну, да, ла-а-адно, - отмахнулась рукой Накия, - говори уж коль заявился! Я готова тебя выслушать…
- Карлик выступил с армией в сторону Вавилонии… Но перед этим меня… и ещё двух генералов... он самочинно отстранил от командования…
- Ну, надо же?! А за что он вас так? Разве он имел на это право?! – удивилась Накия.
Эриб-адад тяжело вздохнул:
- Государь наделил его такими полномочиями.
Царицу-мать известие это не могло не удивить и, честно сказать, оно ей совсем не понравилось. Ашшурбанапал всё меньше прислушивался к ней. «Так чего доброго младший внук и вовсе отобьётся от её рук», - с досадой подумала Накия.
***
- А теперь расскажи всё поподробнее, - попросила Накия впавшего в немилость старого генерала.
Эриб-адад этого не хотел делать, но царица-мать настояла, и ему пришлось ей всё объяснять:
- Как мне стало известно, когда государь назначал карлика на пост командующего, то Мардук-апла-иддин обговорил право выбирать и отстранять командиров в своей армии. Государь какое-то время колебался, но потом всё-таки дал на это согласие и тем самым развязал руки этому... э-этому уродцу. Вот и стал он действовать…Он убрал всех неугодных ему старших офицеров. И в том числе и меня.
- Я тебя не поняла, - перебила генерала Накия. - А к тебе то за что он придрался? Насколько я знаю, ты ни в чём карлику не перечил… Не перечил?
- Не-ет.
- И отвечал в основном только за снабжение армии.
- Ну, да!
- И он что-то вскрыл?! А-а?
Генерал потупил глаза и замялся:
- Ну выяснилось…Да, там выяснилось… кое-что…
- А точнее?
- До границы с Вавилонией, по пути следования армии, мне было поручено устроить промежуточные склады с запасами продовольствия для наших воинов… Ну вот на трёх из них не успели всё что следовало подвезти, а карлик к этому тут же придрался и… И-и-и меня отстранил. Но ещё как это сделал?! Меня выгнали! Выгнали со скандалом. Выгнали, как собаку, и при этом ещё обвинили в воровстве! Меня - старого, заслуженного генерала, который в армии находился с семнадцати лет! Мой отец был рабсаком, и мой дед им был. А мой прадед дослужился до звания главнокомандующего! Он был туртаном при основателе нынешней династии, при самом Великом царе Саргоне II! Мой род, род Эрибадидов, девять поколений был теснейшим образом связан с армией империи, и какой-то уродец, какой-то выскочка, чучело какое-то несусветное, да ещё и не ассириец, посмел меня, ассирийского генерала, выгнать взашей из армии! Позор! По-оз-зор! Видят боги, оскорбление это нанесено не только мне лично, а в моём лице и всем офицерам ассирийцам! Этого нельзя стерпеть! Уродец должен получить по рукам! Разве я не прав, госпожа? - и после этой длинной и прочувствованной тирады Эриб-адад выжидающе уставился на Накию, ожидая, что же она ему скажет.
Она знала этого генерала. Знала, как облупленного. И она была уверенна, что он как раз не безгрешен, но и спускать уродцу его самодеятельность и самоуправство она не желала. После очень долгого молчания Накия наконец-то отреагировала на слова Эриб-адада:
- Я что-нибудь придумаю, генерал… А-а пока… По-ока что ступай. И жди от меня известий.
Накия после этого ещё раз решила переговорить с внуком.
Сайт автора: vbartash.kz
Одноклассники автора: ok.ru/...443