Кира и Платон сидели в обнимку на диване в темноте и молчали.
– Мне просто необходимо её увидеть. – сказал, вдруг, Платон, – Я бы, наверное, кинулся к ней помогать за стариками ухаживать. Пьяных пускают? … Нет, наверное.
– В таком халате тебя точно не пустят. – грустно усмехнулась Кира, которая не дождалась Максима и мечтала увидеть его, чтобы сказать – я буду с тобой. Спать, ждать, помогать.
– Это бабулин халат. У меня все шмотки там остались… А ты что, нацелилась плакать?
– Не собираюсь я плакать, – заявила Кира. – С чего ты взял?
Глава 10.
Платон замолчал. Кира тяжело втянула воздух, будто ей не хватало кислорода, а затем прошипела:
– Ты молчишь, чтобы вывести из себя людей! И смотришь, как на неодушевлённый предмет! И на Лёльку ты так смотришь… Признавайся!
– Это профессиональная привычка. Такая важная способность для руководителя, стратегия. Ты сидишь и смотришь, как будто перед тобой не человек с чувствами, а предмет, который тебе будет полезен или окажется не нужным. Лишним.
– Как это низко. И непорядочно. – грубым голосом сказала Кира. – Ты нехороший парень. Продуманный.
– Зато отключаешь чувства, и они не путают разум. Нельзя спонтанно, бездумно следовать только чувствам… Надо подумать, если ты сделаешь какой-то поступок, будет от этого кому-то плохо или хорошо. Я понимал, что она не просто девочка, которую можно взять и потом оставить. Мне нужно было взглянуть без чувств… Это было сложно.
– И что ты в ней увидел?
– Будущее, – помолчав, ответил Платон. – Я увидел нас. – шепотом добавил он.
– Платош, ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо другой... Как ты думаешь? Если без чувств, у нас бы получилось быть вместе?… Не просто, когда можно получить желаемое, и потом оставить… Я Максиму сказала, что если поможет Оле, к нему вернется жена, и она вернулась. Я предложила выставить фотографию с Лёлькой.. Зачем? Зачем я это сделала? А потом просила… проверить её… Зачем, зачем??…
– Ты хотела, чтобы он сам сделал выбор – быть с ней и слушать враньё, или узнать правду и окончательно расстаться. Он же с ней не расставался, Кира. На развод подал, а всё равно её ждал домой. Когда я смотрел ему в лицо, на нем было потрясение, растерянность. Мне хотелось спросить: ты живой, Азаров?
– Я клялась себе, что не пойду к тебе сегодня вечером, но он не вернулся спать в тот дом, я не знаю, где он был...
– Ты забыла, что у него есть квартира? Ну по времени он уже едет в аэропорт. В двадцать три тридцать вылет, где-то за час он должен быть уже там. Хочешь сказать ему что-то – надо спешить, Кира.
– Я украла его свитер, - прошептала Кира, - Такой мягкий… теплый….
– Это ты хочешь ему сказать? Что мы оба воры? – усмехнулся Платон. – Я вот уже второй час удерживаю себя на месте, чтобы не сорваться к ней. Тебе нравится Азаров… А мне по вкусу Фатеева Оля… Она не взяла мою фамилию.
– Нет, не вынесу этого. Что я ему скажу? Ты можешь представить наши отношения, Платон? Не один день, а… много дней?
– Да с ним любая уживется! Это же Азаров. – уверенно ответил Платон, – Как ты сама говорила: загадка всей жизни, чтобы не просто найти человека достаточно подходящего и рассмотреть его, а того единственного, который способен принять тебя за свою семью.
Внезапно лицо Киры изменилось, и она заерзала, а глаза действительно наполнились слезами.
– Кира? – неуверенно произнес Платон, – С тобой все нормально?
Улыбаясь, она кивнула и обняла, спрятавшись и обхватив его руками за шею.
– Ты ответишь или нет? Что ты ревешь, как в пятом классе?
– Все хорошо. Лучше не бывает! – ответила она. – Ты просто… бальзам для моей души. – Милый друг, – пробормотала она ему в ухо. – Я хочу к нему, я поеду.
– А я? Что же делать мне? Она работает, как я нагряну в дом престарелых в пьяном угаре?
– Выпей активированный уголь, штук восемь. – Кира шмыгнула носом, – Я плохо выгляжу?
– Ну, лучше, чем я! – Платон спустил с плеча шелковый халат и жеманно им повел, чем вызвал взрывной хохот со слезами.
– У меня такое чувство, что у меня в голове стиральная машинка, и там мои мысли и чувства. Представляешь? – вытирала слёзы Кира, – И вот сегодня … когда вы уехали… у меня включилась центрифуга. Представляешь?
– Не совсем, – вяло сказал Платон, – А что ты в это время делала?
– Чуть с ним не поцеловалась.
– Струсила, как всегда?
– Действительно, испугалась. Как всегда бросила начатое на полпути… Мне вдруг стало так стыдно… Из-за тебя. Он подумал, что мы заодно. И тут я еще смотрю голодными глазами.
– Если бы я был женщиной, тоже после таких звуков … проголодался бы. Это тебя оправдывает. Нечего стыдиться! – успокоил ее Платон. Он снова взглянул на часы и покачал головой. – Скажи мне спокойной ночи, и езжай скорее. Телефон его есть? Азаров Максим Иванович, спросишь там, его позовут. Или сама позвони, вот сотовый.
– Ты, правда, считаешь, что мне надо поехать?
– Кира, я считаю, что если ты этого не сделаешь, тебе еще два дня мучиться. Поэтому, я женился. Сегодня. Сразу.
– Можно мне с тобой… проиграть эту встречу?! Как тогда, на собеседовании… помнишь?
– Ладно… Я буду Азаровым. Окликни меня.
– Макс, – тоненько воскликнула Кира.
– Кто это пищит? Тележка скрипнула? …А, это ты! Кажется, тебя зовут Кира… или Кикимора… – захохотал Платон. – Крикни нормально, своим голосом и весело.
– Максим! – позвала Кира.
– Что ты здесь делаешь, Кира?
– Я хотела с тобой поговорить.
– Да? И о чем?
– У тебя усталый вид. Где ты спал? Я ждала тебя…
– Я решил отдохнуть в квартире, с тобой разве отдохнёшь, бешеная курица-кyртизанка… – Платон опять рассмеялся. – Кира, хватит, я не знаю, что он тебе скажет. И не хочу знать, что ты скажешь ему.
– А мне губы накрасить… или не надо?
– Смотря, что ты собираешь делать. Я бы на твоём месте уже выехал, можешь опоздать.
***
Оля как раз успела накрыть Ивана Петровича, когда в палату заглянула мать Платона в сопровождении дежурной сестры Нины Михайловны. Женщина со светлыми волосами, завитыми хаотично, рвано торчащими и с темно-карими глазами. Она улыбалась. На одной её щеке алело пятно румянца, вторая была этого счастья лишена.
В глазах Ольги чуть свет не погас, когда она поняла, что за гостья пожаловала посмотреть на неё, проверить, чем она занимается.
Молча поднимая тазик с мокрыми салфетками, она вышла в туалетную комнату и принялась мыть руки в перчатках, а потом их сняла и выбросила. На руках осталось немного талька, она вновь взялась за мыло.
– Олюшка-а-а, Олюшка-а-а, – позвал Иван Петрович, – Кто здеся, Олюшка? Кто пришел?…
– Иду, иду, я сейчас, не кричите. Ночь. Люди спят, – отозвалась она, возвращаясь.
Он приподнимал голову, чтобы посмотреть, кто пришел такой незнакомый, вглядывался подслеповатыми глазами.
Ольга потушила свет и пробормотала:
– Всё хорошо, Иван Петрович, спите спокойно до утра. Это Нина Михайловна и Светлана Сергеевна. Они меня зовут. ...Спите спокойно. Хороших снов.
– О! Да! Ты действительно санитарка! – Светлана Сергеевна смотрела своими глазами-лазерами, а Нина Михайловна лучилась от удовольствия, зажимая в руках большую коробку конфет.
– У нас сегодня сахар зашкаливает. – сказала Нина Михайловна, – Оль, это к тебе. Женщина работает корреспондентом, хочет задать тебе несколько вопросов о вашей свадьбе.
– Я по удостоверению прошла. Светлана Сергеевна меня зовут, действительно, запомнила, Ольга Фатеева!..
– Да. я Ольга Фатеева. Нина Михайловна, а это мама Платона. Моего…. – Ольга никак не могла сказать это слово.
Чтобы не пугаться её глаз, она сняла очки. Светлана Сергеевна стала размытой. Не успела она напрячься и приготовиться, как женщина привлекла её к себе, чтобы обнять.
– Оля, прошу тебя, называй меня мамой! Наконец-то я увидела, где ты работаешь. Так мечтала посмотреть! – воскликнула она фальшиво, потом отстранилась и сообщила. – Вот какая у нас невестка теперь! Поглядите-ка!
– Она очень хорошая девочка, наша Оля. – заверила Нина Михайловна, – Её у нас все любят, и бабушку её Тину Альбертовну очень уважают, мы все держим за неё кулачки. Ой, как же не повезло бедной женщине, и ведь процент неудачных замен суставов такой крохотный, что казалось бы, всё должно приживаться, а вон нет!
– Мы надеемся, Нина Михайловна. – согласилась Ольга, – Мне надо в следующую комнату, извините - работа.
– Так ничего, вы поговорите, подождёт твой следующий. Или, давай – я помою, где у тебя всё? – подхватилась Нина Михайловна.
– На каталке осталось.
– Посиди, отдохни. Завтра у тебя отгул, вызвали Никаноровну, она поработает ради такого неожиданного события. Если бы знали заранее, но ты ж Оля не сказала про свадьбу! Ох хитруша…
Они посмотрели друг на друга, потом пошли в одну сторону по коридору. Ольга подумала, что у неё есть одна последняя попытка избежать скандала, если отдать Светлане Сергеевне шубу и семейную драгоценность, пообещать развестись. Но если шубу и кулон на цепочке она отдала бы без сомнений, то Платона просто так не отдашь.
– Ну и давно ты так живёшь? – спросила женщина с презрением в голосе.
– Три года. Сначала помогала, а два года я официально работаю.
– И что, здесь брошенные старики лежат?
– Ну… не только брошенные, просто одинокие. Но у многих да, есть дети. Вот у Ивана Петровича есть три дочери, только две не приходят, а одна приходит на день рождения, перед Новым годом и на двадцать третье февраля. Потому, что он очень любил этот праздник. За ним ухаживать некому, все работают.
– А сиделку нанять? – возмущенно спросила Светлана Сергеевна, – Иль сюда спихнуть дешевле?
– Да, дешевле, к тому же они живут семьёй, а что такое лежачий человек дома… Вот так решили.
– Какой … ужас!!!
– Это не ужас. Мы хорошо ухаживаем. Ужас это в другом месте. Я бы там не смогла работать, и здесь, конечно, людей жалко, но хоть в хороших условиях, и еда очень вкусная. А какая здесь каша, совсем не на воде! Они тут дружат, чаепития, библиотека, музыка, зарядка и прогулки, даже на экскурсии ездят. Но не лежачие, конечно. Здесь хорошо, природа красивая… Просто зимой, конечно, нашим бабушкам скучновато. Но все равно, это как в деревне - зимой больше дома, летом на улице. Извините, я, наверное, много болтаю… У меня привычка такая, здесь любят поговорить и послушать…
– Ты, наверное, волнуешься. – Сказала Светлана Сергеевна, - И очень правильно волнуешься. Сегодня для меня была не слишком приятная ситуация. Когда надеешься, что сын вырос разумным человеком, а он оказывается, ни во что тебя не ставит. Я плохо себя чувствовала сегодня. Думаю, что это был вирус потерянных надежд, – произнесла она и взяла Ольгу за руку, на которой не было обручального кольца.
Ольга осторожно подняла глаза и попыталась не дрожать.
– Я этого не хотела. Я не знала, что настолько плохой человек для вас. Бабушка меня всегда хвалила, не ругала…
– Никто тебя ругать не будет. Я совершенно разбита, нет никаких сил ругать. И я буду очень благодарна тебе за то, что ты поможешь нам с Олегом Николаевичем справиться с этой ситуацией.
– Я помогу, а как?
Светлана Сергеевна понизала голос до шепота:
– Спасибо, что согласилась помочь. Я хочу сделать тебе презент. Предлагаю сумму денег. Нам было нелегко их заработать и накопить!
Ольга встревожено оглянулась.
– Мне не нужны…
– Как мать, ты должна понять меня, как будущая мать, – поправилась она, – У которой единственный ребенок попал в беду.
– В какую беду? – взволнованно спросила Ольга, – Он всё вернет, ничего с Платоном не случится, вы не волнуйтесь.
Ольга подумала, что родители Платона тоже узнали про деньги и теперь переживают за него, надела очки и осмелилась посмотреть матери в глаза, но взгляд Светланы Сергеевны был вовсе не взволнованный. Он был презрительный. Так смотрят на что-то очень неприятное, гадкое.
– Ты должна меня понять, – мягким голосом повторила она, – Я вижу, какая ты понимающая, Ольга. Уверена, что вы и так вскорости разбежитесь. Поэтому прошу у тебя прощения и предлагаю дать мне номер твоего счета, чтобы я сделала банковский перевод. А завтра мы поедем расторгать этот поспешный, взбалмошный брак. Каждый должен знать своё место и создавать семью в своём окружении.
– Свое место? – кивнула Ольга, – Я его знаю.
– И каждый должен жить в своей среде обитания, – не обращая внимания на её слова, продолжала женщина, – Лягушка не выходит замуж за мышонка, а гордый волк не женится на хромой кобыле! В одном случае это разные создания, а в другом еще и опасные. Волк задерет кобылу!
Ольга спорить не хотела, но и молчать у неё не получилось.
– Волк не обязательно её задерет! Если он будет сытым – ничего не случится. Сытые волки нападают, только если их сильно напугать, если на них наброситься. А кобыла может убежать, или ударить его копытами. … Я укусила его один раз очень больно, вашего … волка… Платона.
– Честно говоря, не понимаю, почему ты сопротивляешься! – возмутилась Светлана Сергеевна, – Я трачу своё время на беседы с тобой! Сколько ты хочешь?
Ольга отрицательно покачала головой. Всё, что она хотела, Платон уже сделал, завтра у бабушки операция. Он сделал даже больше, чем она могла себе представить.
– Язык проглотила?
– Мне очень нравится Ваш сын. Хотя мне он кажется совсем неподходящим мужем для простой санитарки. Но Платон сам сделал предложение, я его не просила.
– Это наш единственный и горячо любимый сын, я делаю всё, чтобы у Платона была нормальная жизнь. Он совершенно не планировал жениться до тридцати пяти, как и его отец, и вообще, мужчины не должны рано жениться. Зачем обременять себя вот такими несостоятельными санитарками. Это была месть. А ты – орудие мести. Вот где сейчас Платоша, ты знаешь?
– Нет, – прошептала Ольга, – Он, кажется, поехал в бабушкину квартиру… Ой.
– Что? – резко переспросила Светлана, –- В какую еще бабушкину?… А-а-а-а… Они сговорились. Так вот оно что, вот что свекровь задумала! Подай сама на развод, не развивай отношения. А мы вернем сыну квартиру и машину, когда ты исчезнешь из его жизни. Это наши условия.
– Мне нужно работать, – в глазах Ольги дрожали слёзы. – Вы и ваш сын так говорите о том, что я делаю своими руками… так вот я пойду, и буду делать! Мне еще бабушку на ноги поднимать!
– Еще раз повторяю свой вопрос: что ты хочешь?
– Я пойду, хорошо? – смущенно ответила Оля. – Утром мне тоже надо будет работать, смена только началась. А потом мне дали отгул. Если вы хотите, чтобы меня не было, поговорите со своим сыном, пожалуйста. Я на развод подавать сама не буду. Все только порадовались за меня, и тут развод… Что вы видите во мне… плохого?
– У моего сына есть девушка!
– В каком это смысле?
Женщина задумалась на какие-то секунды, но Ольга уже начала понимать.
– У него очень красивая девушка, – сказала Светлана, – Она была слишком занятой для чего-то серьезного, делает карьеру, уехала на полгода в Израиль к родственникам. И мне нужно, чтобы она вернулась к свободному Платоше. Ты не знаешь, что они встречались целый год? – Светлана сделала трагичные глаза, как бы жалея о том, что у неё вырвались эти слова, – Что? Он не рассказывал?
Ольга почувствовала, как у неё сводит мышцы живота от ужаса. Неужели у него действительно есть или была девушка? Конечно, как у такого симпатичного её может не быть.
Светлана Сергеевна самодовольно поправила волосы и кивнула.
– Она блондинка с карими глазками. Высокая, стройная, прекрасная девушка, чудесная партия. Просто совершенство, и под стать Платону. Показать тебе их фотографии совместные?
– Нет, я не хочу. Мне нужно работать, извините. А то я ужасно наплакалась, насмеялась и устала, и совсем не смогла поспать перед ночной сменой.
– Сколько ты получаешь?
– Со всеми вычетами тридцать шесть двести. Иногда чуть больше. Бабушка получает совсем маленькую пенсию.
– Я могу тебя устроить намного лучше. Намного лучше. Оля… Олечка, ну ты пойми меня, дорогая.
– Тогда мне негде будет жить. – шепнула Ольга, – Я вас понимаю. Что я хочу? Чтобы, если я выйду замуж у меня появились… родители. Мама и папа. Простите…
– Оля, стой! Стой, я сказала!! Ты знаешь, общество вроде нашего, всегда эгоистичное. Наши друзья семьи считают для себя оскорбительным садиться за один стол с людьми, у которых нет образования и денег. Тебя можно нарядить в платья, шубы, но приличной дамой ты не станешь, во всём виновато твоё происхождение и воспитание. Платон был избалован роскошью. Он иногда одаривал менее состоятельных своими вещами, но он на них не собирался жениться!
– Моя бабушка очень порядочный человек. И она очень умная, просто потеряла всё, что имела отдавая долги за своего сына. Нам пришлось несладко, но мы работали, как могли. Если вам стыдно иметь такую невестку, пусть у меня будет хоть немного счастья, сколько получится… Пожалуйста.
– И ты родишь, а мой сын будет выплачивать алименты! Нет, дорогая!
– Я не буду, мне, возможно, вообще не получиться родить детей. Вы правы, надо расставаться, пока всё не зашло слишком далеко!
– Постой, подожди, как это не получится родить?
Ольга отвернулась и пошла в сторону палаты.
Она уже заходила, когда её схватили тёплые руки за плечи.
– Стой. Как это не получится родить, а ну перестань! Хватит, еще не хватало. Всё можно вылечить. Ты родишь, у тебя будет малыш, настраивайся, что всё будет хорошо! Это почему ты так решила?
– Сердце, сказали большая нагрузка, может быть декомпенсация.
– Так! Мне нужно взять себя в руки. Оля. Мне тоже ставили бесплодие. Но у нас родился прекрасный Платон. Я просто сменила мужа, вышла замуж за другого человека, за любимого Олега…. Николаевича. И мы два года его ждали, и дождались. Оля… Не настраивай себя, и не плачь. Знаешь, сколько я слёз пролила?
Ольга покачала головой.
– А как вы сошлись-то?
– Не знаю, он мне сразу понравился. – Ольга вздохнула, – Если бы несколько дней назад кто-то мне сказал, что я смогу так сильно привязаться к мужчине, и соскучиться по нему, когда он только ушел, я ни за что бы ему не поверила. Я поэтому согласилась, – прошептала Ольга.
– Но ты должна знать, что Платон – это наш сын. И он обязан… обязан… слушать… уважать. Боже мой, неужели он сдаст меня в дом престарелых?…Нет, нет, нет. Он, как сын, должен поддерживать меня и содержать! Ох… Что ж делать-то? Боже мой, боже мой… Сирота, больная, ох… Еще и без образования… Ох… М-м-м… Оля, иди работай, как закончишь… А когда ты закончишь?
– Еще шесть человек. А потом, если только, кто спать не будет и позовёт. У них кнопочка. Я могу лечь и задремать, а если услышу сигнал – сразу вижу какая комнатал и бегу.
– Это ты что, всю ночь дергаешься?
– Да. Вдруг плохо, или помочь надо, тогда еще Нину Михайловну зову, она укольчик делает или скорую вызывает. Но обычно всё… Всё бывает.
– Спокойно, Света, спокойно… держи себя в руках, – начала уговаривать себя Светлана Сергеевна, – Это временно. Иди, Оля, я подожду.
Ольга кивнула и пошла благодарить медсестру Нину Михайловну, которая её подменила.
Она закончила только спустя полтора часа, тщательно вымыла руки и направилась в сестринскую, чтобы там прилечь.
Нина Михайловна читала книжку и шумно прихлебывала горячий чай.
– Ну что, красота моя, закончила?
– Да, всё! Все спят.
– Иди там, в твоей комнатухе свекровь сидит, тебя дожидается. Хорошая женщина, воспитанная такая, очень приятная. Духи у ней так понравились, что я аж спросила… Она говорит тридцать тыщ стоят. Вот. Повезло тебе, Олюшка. Уйдешь ты скоро от нас, прямо рада за тебя.
– Ну как я уйду, а бабушка?…
– А бабушка с нами! Как же мы без Тины, мы ж заскучаем! Скорей бы! Да, ты завтра позвони обязательно, как там она!
Ольга, тряхнув головой и прогнав навалившуюся дрёму, пошла к матери Платона, чтобы «договорить», но, открыв дверь, она в изумлении остановилась.
В комнате на полу были развороченные чемоданы, а вещи разбросаны. Какие-то свалены в углу в большую кучу, другие валялись на кровати. Светлана Сергеевна брезгливо доставала бельё и кидала в сторону. Стопочкой лежали книги по психологии, учебники, на тумбочке - Ольгины старые очки. Она осматривала туфли и швыряла их ко входу.
– Что… что вы делаете? – еле выговорила Ольга.
Светлана Сергеевна, не поднимая глаз, сообщила:
– Я копаюсь в помойке! … Мы с тобой уезжаем, срочно!!!
– Куда?.. Почему? – Ольга упала на колени и принялась поднимать разбросанное бельё..
– Да, Оля! Сказать, что я в глубоком шоке, это ничего не сказать. Здесь что, всё со свалки? Что это такое?… Это женское бельё? ЭТО??? Это платья? Кофты??? Что это такое?… Нет, для пожилых людей это подойдёт! Но для невесты… для жены моего сына… Это же помойка, настоящая! Я всё выбрасываю! Смотреть противно!
– Ну что вы! Всё чистое там в чемоданах было. Мы стираем, и часть вещи бабушки… – дрожа от волнения она подползла на коленях и осторожно заглянула в глаза.
– Это твои очки?
– Мои. И бабушкины, от дальнозоркости.
Светлана сняла у Ольги с глаз тяжелую оправу и повертела в руках.
– Надо тебе сделать операцию на глаза.
– Я хотела, только на каждый глаз надо…
– Мы сделаем! Ты будешь лучше видеть. Господи, если б я знала, никуда бы не поехала!! Но теперь я знаю, и не могу, не могу это всё так оставить! Немедленно, немедленно отсюда! Я видела, как ты … – Она тяжело задышала, – Ты эту женщину так успокоила…
– Какую? – в полном шоке спросила Ольга.
– Какую? Ту, которая сына звала! Сына родного звала! Ты что ей сказала? - зашептала Светлана Сергеевна.
– Что … ну… он.. Её сын работает директором, хорошо выглядит, вот только был недавно… А она не помнит. И он еще придёт в свой выходной. У бабушки плохая память на самом деле.
– Ты солгала? – хрипло спросила Светлана Сергеевна.
– Не совсем. Но… Да, я солгала! – призналась Ольга, –Он не приходит. Но какая разница, зато она улыбнулась и заснула. Мы все так делаем! Они же тоскуют по своим детям, вот так. Приходится. Добрый старый человек болен, ну что плохого, если я ему немного придумаю сказку? Вам не нравится, что я лгу? Но вещи тут причём?
– Ты хорошо выглядишь после такого. Я не понимаю, как же так можно было воспитать, чтобы потом догорать, как свеча в этом заведении?
– Не знаю, – Ольга потрясла головой, – У всех свои обстоятельства.
В полной растерянности Ольга смотрела на мать Платона. Её испуг и расстройство были неподдельными
– Ну всё, деточка моя, – пробурчала Светлана Сергеевна, – Это мы отправим на мусорку, а завтра отгул, ты говоришь? Завтра по магазинам. Какой у тебя размер обуви?
– Тридцать шесть, тридцать семь, – пробормотала Ольга.
– А у меня тридцать девять. Придется вести тебя в таком… вот в этих.
Ольга робко посмотрела на её размытое лицо. Очки Светлана Сергеевна так и не отдала.
– Ты, наверное, удивлена, что я так быстро отошла от своего гнева. Это одна из хороших черт моего характера, вспылить и потом прийти в себя. Главное – не затягивать конфликт. И еще, когда мы приведем тебя в божеский вид – уж пожалуйста, обучись этикету и поведению за столом. Я собираюсь представить тебя друзьям семьи, высокообразованным людям. – Она вздохнула, – Собирайся, бери… очки, и всё. Больше ничего не надо.
– Я не могу, у меня смена. Я не могу уйти!
– С твоей Ниной я договорюсь, она подежурит.
– Нет, так нельзя.
– Мы поедем к нам, ты сразу же ляжешь и как следует выспишься! Работать больше не ходи! Лучше просто сразу уехать, потом можно завести заявление об увольнении или прислать курьером.
– Мне нужно работать и оставаться здесь до десяти утра я тут одна, а потом до десяти вечера мы втроём, и … меня отпустят к бабушке. Только в десять вечера у меня начнётся отгул.
– Да, да, конечно, – ответила Светлана Сергеевна, – Я ожидала, что не услышу слов благодарности. Оля, детка, ты вышла замуж за богатого человека. Какие отгулы???
Ольга изо всех сил пыталась понять, что ей делать, но совершенно растерялась. Как оглушенная она поняла, что мать Платона уже идёт к выходу и тащит её за руку.
Там она сунула несколько купюр Нине Михайловне, обняла её, что-то шепнула, та радостно закивала и Ольга уже стояла перед закрытым шкафчиком, где висела новая шуба и платок. Спустя несколько десятков минут она уже мчалась в такси сквозь звёздное небо городских ночных огней, почти засыпая и слушая сопенье «мамы Светы», которая сказала, что матерью Оля станет обязательно после того, как превратится в достойную партию. Она еще помнила о той, с которой год встречался Платон, но уже не представляла себе светлый нимб её волос и яркие блестящие карие глазки.
В доме свет не горел, храпели два голоса. Из кухни тянулся чудесный запах какой-то выпечки.
– Тихо, ныряй в ванную, умывайся и чего там… принесу халат. Потом мышкой спать.
– А Платон?…
– Я ему завтра всё расскажу. Сама расскажу. Ты не вмешивайся, понятно?
– Да, Светлана Сергеевна.
– Сказала же – мама Света! Чистые полотенца в шкафу, отмой бога ради это всё, выкупайся, как следует, и спать! Завтра Платоше устроим сюрприз!
Платон ворвался, как вепрь уже спустя полчаса, перебудил весь дом и возмущался так, что Ольга не знала за что хвататься, чтобы не выглядеть чудом юдом с мокрыми кудрями. Она покраснела с ног до головы, когда слушала, о чем они спорили за дверью.
И, тем не менее, услышав его голос, засветилась от счастья.
– Ты не имела права доставать мою жену! Ты меня выгнала! Скандал устроила!
– Еще слово, и я тебя опять выгоню! Бессовестные вы с бабкой, сговорились за моей спиной. Олег иди спать! Олег! Я кому сказала!!!
– Оля, немедленно выходи! – крикнул Платон, – Лёлька, я должен тебя видеть! Тебя украла моя мать! Я приехал, а тебя она увезла!!!
Оля, наконец, собралась, натянула повыше полотенце и выглянула на громкий стук. Тут же просунулась женская рука и протянула ей какую-то безразмерную шелковую сорочку.
– Мама, мы уезжаем! – заверил Платон, – Ни на минуту здесь не останемся!
– Никуда она мокрая не поедет! Ночуйте у нас! – завопила Светлана Сергеевна.
- Ни за что!!
– Это какая-то Варфоломеевская ночь, Света, что ты творишь! Ты же сказала, что поедешь выкупать сына! – услышала Ольга бубнёж Олега Николаевича, – Ни на минуту тебя нельзя одну оставить, вот и мать разбудила, мам, иди, спи!
– Ни за что! – послышался голос бабушки Платона, – Еще чего не хватало! Я буду присутствовать при ихней брачной ночи! Свечки раздам! – послышался довольный смех, – Ну Светка, ну паразитка такая, понеслась на ночь глядя, девчонку схватила и на тебе – уже туточки все! Платоша, проходи, будь, как дома. Я здесь хозяйка, как самая старшая и самая умная!
Максим посмотрел на свадебную фотографию с Ульяной, и вся картина их жизни нарисовалась перед глазами, прояснилось сознание: была у него жена, настоящая жена, которую он упустил, оставлял одну. С доверием в душе ждал момента встречи. И больше её нет.
Ульяна была бледная, светлоглазая, немного похожая на Николь Кидман с копной светлых волос. И тут же он подумал о Кире. Какой она ему увиделась сначала на фотографиях Платона, которые он ему настойчиво показывал? Грудастая, чернобровая дивчина, вульгарная…. В яркой униформе… До тошноты яркой, как закатное небо оранжевой, и фиолетовой, небесно-голубой и ярко-розовой …
И какая же она на самом деле оказалась нежная.
Как сама мать природа.
Как радуга после беспросветного дождя…
Роза, раскрывшаяся, с каплями росы на жгучих лепестках.
Красивая Кира.
Максим пялился на фотографию жены с прозрачными глазами, и не мог рассмотреть тусклые черты её лица. Бестелесное создание, призрак, привидение. И отвратительное свадебное платье, как пожухлая бумага.
Он медленно разорвал фотографию, оделся и вышел из квартиры. Конец. Это был конец. Никогда не возвращаться и не трогать её. Остыли чувства? Кажется, остыли. Можно в этом окончательно убедиться, чтобы не осталось никаких сомнений… Приехать, убедиться и настаивать на разводе.
Он добрался до аэропорта менее, чем за тридцать минут.
Вошел в комнату отдыха персонала, немного поутешал Николая Иваныча, который собирался на пенсию. После ему измерили давление, проверили сердцебиение, он подул в трубочку алко-тестера, и забрал подписанный бланк с печатью готовности к вылету. Допуск в компьютере разрешен..
А потом они еще немного посидели на диванах.
Телефонный звонок отвлек его от неспешной беседы.
«Платон! Конечно, он! Решил признаться, – подумал Максим, без всякой злости, но этот номер был ему совсем незнаком. – Неужели Тина? А что так поздно? И тут другой голос ворвался в его разум, тёплый и яркий, сквозь шум и посторонние разговоры.
– Максим! Это я! Привет!
Он сразу узнал. Сердце тоже узнало и дернулось.
– Кира! Ты?
Она в ответ так радостно засмеялась, как заплакала, и всхлипнула, потом снова смех и опять всхлип.
– Как я могу тебя увидеть, Максим? Успею?
– Я почти улетел! – и тут он услышал снова судорожный смех и вздох.
– Ты знаешь, почему я тебе звоню?
– Признаться хочешь в чем-то? – засмеялся в ответ Максим.
– Да, признаться! Угадал! Я скоро буду в аэропорту, как мне тебя найти?
– Ты шутишь, Кира?! Сейчас?
– Ага! Сейчас. Я уже в автобусе, подъезжаем! Я тебе раньше не позвонила, потому, что думала, что могу не успеть.
– Так ты уже здесь или … Ты ко мне, или куда-то улетаешь? – изумленно переспросил Максим.
– К тебе! Хочу увидеть перед тем, как ты полетишь!
***
Кира подходила к терминалу все медленнее и медленнее.
Что я здесь делаю? Зачем послушалась его? Куда меня понесло!
Но стоило только увидеть Максима в костюме пилота, который стоял и оглядывался, разыскивая её среди толпы, Кира не выдержала.
– Господи, Боже мой! В жизни не узнала бы! Какой ты!!! Максим, как я рада тебя видеть! – закричала она и с разбегу бросилась ему на шею.
Он тут же подхватил, и легко приподнял, прижав к себе
– Вот это ты даёшь! Кира, ты что тут делаешь!
– Отпусти, тяжелая!
– Да ты ж моя пушинка! Приехала! – засмеялся Максим, опуская, но не выпустив из рук.
Прижал к себе еще крепче, ладонь поднялась по спине к шее и обхватила её нежно, но сильно.
– Тебя хотела увидеть и обнять! – Кира обольстительно улыбнулась.
– А как там Лёлька? Не знаешь? – спросил он, и тут же отвел глаза. – Со свадьбой это правда?
– Да, он себе командировку оформил на полгода, по закону могут в тот же день расписать. У них, кажется, всё прекрасно, кроме его родителей. Господи, какой ты красивый в этой форме, – сказала Кира.
Он обнял, привлек к себе, а Кира устроилась у него в руках, как у себя дома, удобно и уютно. Напряжение нарастало и нарастало.
– Я приехала сказать, что … да, я буду. Тебя ждать, спать и … любить.
Спустя несколько минут тишины, Максим спросил:
– Ты чувствуешь легкость? Легкость… необыкновенную…
Кира прижалась крепче и захихикала счастливая, легкая и необыкновенная.
***
Он улетел без поцелуя, с полным ощущением счастья. Легкость необыкновенная не покинула ни на минуту полёта, а засыпая в гостинице Максим думал о том, что никогда не почувствуешь по фотографии, насколько близок может быть человек.
Ему приснилась Ульяна с большим животом. Он знал, что там никого нет, но она показывала на него и убеждала, что кто-то скоро уже родится. Потом пришла Тина под руку со своим сыном, лица которого Максим не видел.
«Это не я убил твою мать, это ребенок. Ребенок нерожденный её погубил… Это не я. Не надо мстить, ребенок мою дочь погубит… не надо … не надо мстить».
Максим проснулся, и сразу его, отвыкшего от холодных европейских гостиниц, пробрала дрожь. Он так мерз, что натянул на себя еще и плед с кресла. Снова заснул, в душе тревожно, и снился ему опять тот же сон, один в один. Не продолжение, а то же самое, только вместо Тины – бабушка в белом платочке с голубыми цветами. Проснулся он, представив, что Лёлька мчится в машине с Платоном, который всегда гонял, как сумасшедший, и едут они куда-то в горы, по извилистой трассе, с жуткой скоростью. Ему весело, а Лёльке страшно.
Обессилевший, Максим встал и побрел в душ, надеясь согреться.
В тот самый момент Ольга с Платоном не спали, но не увидели его сообщения:
«Лёлька, ты в порядке?»
***
– Привет, ты уже спишь? – Платон открыл дверь, заглянул в комнату, которую выделила его мать гостье уже рано утром, когда все угомонились и напраздновались. Он никогда не хотел изменить вот так свою жизнь и больше восьми лет не ночевал у матери с отцом. Иногда его просто озаряло, что надо действовать. Быстро. Без промедления. Иначе всё. Опоздаешь. Отпустишь свой шанс на удачу.
Ему нравилось, как она улыбается. А голос… Голос – первое, что его схватило за нутро и не отпускало. Ему нравилось в Лёльке всё. Даже этот серый пушистый платок, который делал её похожей не на бабушку, а на котёнка. Он притащил его и закутал мокрые волосы Лёльки. Все смеялись, но не над ней, а потому, что было хорошо. И она такая хорошенькая сидела в материном халате и в платке, накинутом на голову. Улыбалась.
Так почему бы сегодня ему не сделать первый шаг к сближению?
Нет, они договорились, что пока ничего не будет. Только знакомство.
– Лёль, ты собираешься спать?? Это шторы тёмные, а на улице уже солнце!
В ответ она только завозилась.
– Я пришел пожелать своей жене еще раз спокойной ночи.
– Платон, это всё ужасно! Я не знаю, как это получилось! Твоя мама…
– Могу я тоже… прилечь к тебе? Они все ушли спать. Обещаю руками не трогать.
– Платон… – она прошептала в темноту.
– Оля?
– Помнишь, ты сказал «выходи за меня»?
– Помню.
– Ты просто шутил тогда? Раньше?
– Нет.
– Я бы за тебя вышла замуж сразу. Когда бабушка легла в боль ницу… Вечерами я сидела в одиночестве, днём, когда были выходные - гуляла по улице. И думала, куда пойти? Да и зачем я, куда-то иду? Однажды рядом со мной появился какой-то мужчина. Он посмотрел мне в лицо и спросил – не хочу ли я познакомиться. И я бы согласилась, лишь бы не остаться одной. И мне было всё равно, ничего не надо от него, просто не хотелось быть одной. Но когда он взял меня под руку, я всё еще была одна, поэтому даже не сказала, как меня зовут, сразу ушла прочь. А с тобой не так. С тобой я не хотела расставаться, пусть даже это всего на один день.
– У тебя что-нибудь было с этим мужчиной? – напряженно спросил Платон.
– Нет, я не стала знакомиться.
– А со мной будет?
– Да, я ужасно хочу любить тебя.
Он медленно заполнял ее собой, бережно продвигаясь, пока тихое наслаждение не заполнило душу и сердце. Ему хотелось сказать, что он уже просто не выдержит сейчас, просто умрёт…Но ей не было больно или страшно. Еще не вернувшись в реальный мир, Лёлька произнесла: «Это счастье, я должна быть счастливой».
Начало и все части - содержание
Copyright © Алиса Елисеева
💖Дорогие читатели, мои хорошие, благодарю всех, кто поддержал лайком, комментарием рассказ и канал "Свет моей жизни". С любовью и светом, Автор.