Он не был здесь лет 30. Молодость, страсть и мечты вдруг ворвались в размерную жизнь, разом. Сергей Петрович бродил по заброшенным аллеям, заглядывал в выбитые окна корпусов и снова чувствовал себя подростком, робким и мечтательным.
В эту поездку Петровича позвал сосед. Сложились на бензин и отправились за грибами. Сосед сюда ездил часто, знал, что и где. Он уверенно направился в небольшой ельничек, его пассажир поспешил следом. И вдруг Петрович увидел лагерь. Кажется, сейчас такие называются оздоровительными, а тогда были пионерскими. Он даже забыл, что сюда ездил. А увидел – и нахлынуло.
- Ты куда? – окликнул сосед.
- Иди, я потом, - отмахнулся Петрович, направляясь к покосившемуся забору. Территория была заброшена и пустынна. Он пристроил в кустах корзинку, протиснулся в одну из многочисленных дыр, и отправился на экскурсию в свое детство и отрочество.
Вот их столовая. «Бери ложку, бери хлеб, и садися за обед!», - так они расшифровывали сигнал горниста. Мели со столов все подряд, все было вкусным. Еще бы - за день так набегаешься.
А вот другие ворота. Здесь пост дежурных отсутствовал, и пионеры часто уходили в лес. Просто так, побродить. Потом возвращались. Никто не заблуждался, никого не похищали.
Баскетбольная площадка. Днем здесь играли, а по вечерам… По вечерам, если была хорошая погода, устраивали танцы. Вот на этом месте стояла скамейка – пристанище безнадежно влюбленного Сережи Белова. Отсюда он взирал на Людочку Молочаеву, самую прекрасную и самую недосягаемую. Вокруг Людочки всегда толпились ухажеры, и она выбирала. Замечала ли красавица Сережу Белова – не чемпиона, не победителя, не председателя совета отряда? Конечно, нет!
В последний день последний смены он решился пригласить ее на медленный танец. И она пошла. Усмехнулась, но согласилась. Как танцевал – не помнил. Потом мотался по территории, заходя в самые укромные уголочки. И смотрел, смотрел на августовские звезды, совершенно не чувствуя вечерней прохлады.
Вожатый Володя заставил его мыть веранду, поскольку мальчишка прогулял отрядную линейку. Сережа мыл и улыбался, как идиот, пытаясь вспомнить подробности танца. Вот его рука на ее талии. Ее рука на его плече. Ее волосы щекочут лицо. Он чуть прижимается, сокращая «пионерское расстояние». Ноги подкашиваются. Щеки пылают. Какую же песню тогда играли? Что-то иностранное, но что?
Людочка… Где она сейчас – его первая любовь, самая сильная и самая романтичная?
Потом смена завершилась. Лето закончилось тоже.
Он с нетерпением ждал следующего июня, но мама перешла на другую работу, и его отправили в другой лагерь. Любовь какое-то время порхала в груди, но постепенно ее вытеснили житейские проблемы в виде окончания школы, поступления в техникум, дискотек и свиданий.
Да, он знал ее адрес. Тогда еще были телефонные справочники, с указанием координат абонентов. Телефончик Сережа подсмотрел в анкете Светки Субботиной. Такие толстые тетрадки с картиночками, в которых писали друзья, были у каждой девочки: твое имя, фамилия, телефон, любимый кинофильм, какой парень/девушка тебе нравятся, твое мнение о хозяйке анкеты…
Людочка жила не очень далеко, минут 10 езды на автобусе. Сережка раз пять даже появлялся возле ее квартиры, но не решался нажать кнопку звонка. Ходил, вздыхал…
* * *
Постояв у бывшей волейбольной площадки, Петрович направился к корпусу их отряда. Вот она – кирпичная стена, где он нарисовал пронзенное сердце и нацарапал ее имя. Он раздвинул заросли. И сердце, и имя были на месте.
И вдруг ретивое взыграло. Петрович почувствовал, что обязан увидеть Людочку. Что если он ее не увидит, если не поведает о своих чувствах, то жизнь прожита напрасно, он трус и слабак. И вообще, вдруг она его помнит и ждет?
* * *
В воскресенье утром он уже звонил в заветную квартиру. Конечно, вместо двери, обитой дерматином, тут красовалась добротная железная преграда с тремя замочными скважинами. Но это не умоляло духа романтизма, примчавшегося из бесшабашной юности.
«А вдруг муж откроет? Что я ему скажу?», - запоздало подумал Петрович.
За дверью была тишина. Он облегченно выдохнул, но намерения увидеть свою мечту не оставил.
«Подскажите, Людмила Молочаева в 8 квартире проживает?», - обратился он к выводку бабок, разместившемуся на лавочке перед подъездом.
- Людка то? – оживились старушки, с интересом разглядывая Петровича. – Проживает. Но только сейчас ее дома нету. В продуктовом она, вон, видишь, через дорогу!
По пути к магазину Петрович купил букет. Он даже не понял, что с ним произошло – как-то само купилось. В голове звенели фанфары, напоминающие Марш Мендельсона. Плечи распрямились, грудь подалась вперед. И даже волос на лысеющей макушке, кажется, стало больше. Под бешеный стук сердца Петрович перешагнул порог магазина и замер, оглядываясь.
- Ну, чего стоим? Кого ждем? – не отрывая глаз от экрана мобильника прикрикнула на него продавщица, женщина крупная и бывалая. – Если что спереть надумал – лучше умри сразу. Эй, зараза, где тебя черти носят! Тащи курей, ну сколько ждать можно?
Последнее, очевидно, предназначалось разнорабочему.
Петрович шагнул к строгой женщине.
- Не подскажите, Молоч… молочная продукция у вас свежая?
- Все перед тобой. Читай. Я что – справочная служба? – процедила королева прилавка, на секунду оторвав взгляд от сотового телефона.
За долю до этой секунды Петрович все понял. Перед ним была Людочка - его эфемерная принцесса, внеземная и недосягаемая.
Он, как загипнотизированный, рассматривал ассортимент, боясь поднять взгляд и быть узнанным. Что он тогда скажет этой бабище в несвежем халате и с золотыми перстнями? Но, слава богу, на него уже не обращали внимания. Стараясь быть незаметным, Петрович порхнул к двери и через секунду уже был на улице, оставив у прилавка с молочкой мечты, надежды и грезы.
* * *
Потом он долго и бездумно ходил по городу, вцепившись в уже ненужный букет. Ноги сами принесли его к дому.
- Что, явился? И где это мы пропадали? – из кухни выглянула супруга. В одной руке – половник, в другой – кухонное полотенце. По квартире витает аромат свежеприготовленных котлеток, борща и какой-то выпечки.
Не разуваясь Петрович шагнул к жене, обнял ее и вдохнул запах дома – такой родной, уютный.
- Ты у меня – самая лучшая, - искренне объявил он и вручил супруге уже подвядший букетик.
Друзья, на нашем канале много других рассказов. Рекомендую этот:
Когда свекровь тебя ненавидит, или О пользе утренних проблем
Антонина Петровна злилась. Она скребла и скребла лопатой снег под окнами этой, прости господи… профурсетки! Которая недостойна ее сына. Которая, слава богу, ушла из их жизни. Но Антонина Петровна, еще покажет Кузькину мать...
Буду благодарна за подписку на канал, оценку, комментарий.