Кубрик второго отделения второй группы второго курса судоводов. Вечереет, народ валяется на койках вверх животами, идёт священный ритуал усвоения ужина. В тот день очерёдность прибирать на внешнем объекте как раз лежала на них, на том самом отделении. Гюйсы пацанов сложены вчетверо и воткнуты на левом плече под робу. Так делали всегда перед тем как надеть шинель, чтоб не мять свой морской воротник с тремя белыми полосками. Передых тянулся и тянулся в подвешенном состоянии “товсь”. Работа ведь не волк, хотя влияет на убыль копытных — кони-то дохнут...
Генка Майзенштейн, вглядываясь в окно, в мурманскую снежную кутерьму за стеклами, иронично произнёс:
— Не-е, снегопада нет! Вроде ветерок слегка поднял снежок, выпавший накануне…
Странно (или очевидно), но информация о погоде “за бортом” легко легла всем на веру. Соответственно на приборку "положили", и тела курсантов остались лежать на коечках.
— Раз снега нет, то и делать на плацу нечего! — подытожил Майзик. — Авось никто и не заметит, что мы не вышли на уборку.
— Эй, народ, слухай сюды — анекдот новый! — Вовку Козловского распирало скорее поделиться с друзьями всплывшим из памяти анекдотом. Такова уж особенность его сознания: производную от экспоненты сразу не вспомнит, а вот анекдот, да в тему, так завсегда — “нате вам из-под кровати”! Разговоры в кубаре притихли.
— Короче… Брежнев на Малой Земле разливает спирт, начисляет бойцам по 100 грамм. Чё, самый резон политруку быть лично на столь ответственном крае! Ну и себя на раздаче не забывает, раз уж по нескольку тяпнул. Вдруг, сигнал “Приготовиться к атаке!” А у Леонида Ильича что-то замутилось, щёки надулись — харч просится наружу. Адъютант проворно раскрыл перед ним пилотку, держит. Брежнев смотрит на пилотку, примеряется. Выдержав паузу, выдаёт: "Концепция поменялась, …я обосрался!”
Все ржут над анекдотом. Пофиг политический смысл, антисоветчиков нет, просто ужасно смешно. Один Емеля серьёзен, он переспрашивает:
— Шо-шо, я не расслышал?
Вован повторяет лично для Витахи.
— А шо такое кон-цеп-ци-я???
Ну как объяснить данное слово, хз? Как-то, впрочем, ему растолковывают.
— Шож тут смешного? — и, вопреки логике своего же вопроса, Витаха начинает хохотать. Вряд ли над парадоксальным изменением вектора направленности физиологических позывов организма будущего генсека, скорее — над "обосрался".
Прибегает дежурный по роте:
— Вот вы где! Пузаны вверх пооттопыривали! Почему не вышли на внешний объект? Забили??? Там полная жопа и дежурный офицер!
— Емельянов, Козловский, куда линять? В общий строй быстро упали! — пресекает он запоздалую попытку улизнуть и начинает песочить всё отделение. Вместо посиделок в тепле теперь светит другая альтернатива — каждому в руки по лопате и на плац! Притихшие будущие судоводители уже забыли про анекдот.
— КОНЦЕПЦИЯ ПОМЕНЯЛАСЬ, ТА-ДА-ДА-ДАМ! — нежданно-негаданно, и вместе с тем необычайно метко резюмирует Витаха. Печаль сквозит в его голосе с одновременной узнаваемой имитацией особенностей речи Леонида Ильича. Народ снова начинает гоготать! В эту минуту входит командир роты.
Владимир Иванович коротал вечер в своей каюте, но, получив тревожный сигнал про неубранный внешний объект, тут же выдвинулся лично.
— Почему веселье в центральном проходе?! Вам не хихикать, а бежать на плац надо! Что ещё за “концепция” у тебя, Емельянов?
— Так, к слову пришлось, товарищ командир. Козловский тут… анекдот рассказал...
— Козловский, ну-ка и мне расскажи, — заинтересовался командир.
— Да нет, Владимир Иваныч, мы на плац спешим! — у Володи вдруг внезапно прорезалось рвение к труду.
— Так-так, покраснели бегемоты? Стыдно, значит! — командир отпустил фразу, понятную не всякому.
На плацу снега было если не по колено, то уж по щиколотку точно. Десяток пацанов шеренгой, плечом к плечу, гнали лопатами вал снега к краю, к хилым рябинкам. Их верхушки еле виднелись из высоченного сугроба. Работали, большей частью, молча, лишь иногда нарушая молчание бессвязными разговорами.
— Емеля, ты совсем офигел такое кэпу сказать: “Козловский анекдот рассказал”?
— А чего такого, Вован! Прикольный анекдот, и кэп посмеялся б!
— Ага! “Дорогой, пятижды Герой, Леонид Ильич… и обосрался??? “К бою!”, а он обосра…?!”
— …
— Именно, что "посмеялся б"! А я уже чемодан паковал бы и плац с вами не лопатил бы!
— …
Безответное помалкивание его оппонента выражало понимание и согласие с обрисованным возможным печальным итогом. Потом послышался вопрос.
— Слыш, Вовчандр-р, а ты понял, какого это “красного бегемота” приплёл Плаксунов?
— Наверное, посмотрел мультик, как бегемот боялся прививки. Он там в мультике то серый, то белый, то жёлтый, а потом покраснел. Я этот мульт ещё по чёрно-белому телеку видел. Типа, бегемоту стыдно, а нам, курсантам, — нет! У нас же ни стыда, ни совести нет.
— Точно, нет! Опять ты прав. Откуда взяться бегемоту в полярной ночи, на плацу и с лопатой???
И снова тишина, лишь лопаты шкребут об асфальт плаца…
* * *
Та умора, что Витаха Емельянов вначале, вроде как, не допёр, а потом ловчее всех применил реплику “Концепция изменилась” народила в нашей среде особую фигуру речи или мем (современным языком), который сопровождал, к месту и не к месту, всякие события курсантской жизни. Воистину ведь концепция поменялась: планировали шлангануть, а потом долго упирались рогом в ночи! И подобные штампы возникали при любом удобном случае посмеяться. Например: В углу скребёт мышь. — А кто такой Вуглускр? А если взглянуть шире, то явление, когда зарождается свой особый язык в тесном обособленном коллективе, требует глубокого филологического исследования.
04 октября 2023 года.
