Год назад экспертным клубом Союзного Государства издан доклад о Польше. Автором одной из его частей, посвященной структуре польских элит, является белорусский политолог Пётр Петровский, который изложил свой взгляд на образование нынешнего бомонда соседней страны и происходящие внутри его процессы.
Вот что он пишет по этому поводу:
"При рассмотрении Польши как субъекта международного политического процесса зачастую выпадает вопрос об уровне её суверенитета, который вытекает из реальной, а не декларируемой самостоятельности. Процесс формирования и структура последних имеет свои особенности. Постсоциалистические элиты Польши происходят из трех основных групп:
- Оппозиция и диссиденты времен Польской Народной Республики (ПНР), прежде всего из разношерстных структур профсоюза «Солидарность» (Л. Валенса, братья Качинские, Д. Туск, семья Моравецких, Б. Комаровский, Р. Сикорский и т.д.), в том числе связанные с западными центрами влияния (прежде всего Великобритания, США и Ватикан);
- Комсомольцы из партноменклатуры Польской объединённой рабочей партии, а также предприниматели, занимавшиеся бизнесом, прежде всего концессиями по импорту в ПНР (А. Квасьневский, Л. Миллер, Ежи Старак, Я. Кульчик, З. Солож, Л. Чарнецкий и т.д) и интегрированным в западные элитные и бизнес-группы;
- Политики и бизнес, сформированный в период трансформаций 1990-х (self-made-man) (М. Соломов, Т. Бирнацкий, Д. Милек).
Отличительной чертой постсоциалистической польской элиты выступает их экономическая несамостоятельность. Особенностью процесса приватизации в Польше являлась приоритетная распродажа государственных предприятий иностранцам. С 1991 по 1998 годы из 8441 предприятия было выставлено на приватизацию 4234. Из них 80% приватизировано к 1998 г. При рассмотрении структуры собственников можно выделить четыре группы:
а) собственники из ядра ЕС, Старой Европы;
б) собственники из транснациональных корпораций, прежде всего англо-американского ядра и Иберийского полуострова;
в) государственные компании;
г) польские частные компании.
Первые две группы на сегодняшний день преобладают в польской экономике и являются структурообразующими.
Со времен ПНР имелась группа бизнесменов, специализировавшихся на импорте при покровительстве ПОРП и СБ (Польская объединённая рабочая партия и Служба безопасности, - прим.), с хорошими связями, как внутри Польши, так и на Западе, которая трансформировалась после 1989 года в лоббистов интересов западных корпораций в Польшу. Они становились вначале дилерами, а после лоббировали приватизацию флагманов польской экономики западными компаниями.
Ярчайшим примером тому выступает компания Kulczyk Investments, которая начиналась с импорта техники из ФРГ в ПНР ещё в конце 1970-х гг., а сегодня охватывает сферы от автомобилестроения (Volkswagen Polska) до химической промышленности, добычи минерального сырья, инфраструктурных проектов и пивоварения. Семья Кульчик на сегодняшний день является одной из самых влиятельных в Польше. В наблюдательный совет компании включены также Хорст Кёлер (экс-президент ФРГ) и Александр Квасьневский. Компания Kulczyk Investments выступает ведущим инструментом по продвижению немецких бизнес-интересов в Польше.
Борьба за куски польской экономики иногда набирала скандальную форму, когда дележ выходил за геополитические рамки западного мира. Примером тому стала попытка приватизации Гданьского НПЗ российскими инвесторами в 2004 году, превратившаяся в информационный скандал, который послужил инструментом недопуска российских инвесторов в польскую экономику.
Связи с транснациональным капиталом представляет прежде всего банковский сектор. Примером тому может служить Santander Bank Polska, третий по значимости в стране, представляющий с 2011 года интересы испанской группы Banco Santander, тесно связанной с британским финансовым капиталом. Группа Banco Santander является вторым банком в ЕС и 12 в мире, в Латинской Америке занимает до 10% рынка банковских услуг. Находится под управлением Королевского Банка Шотландии. До прихода в правительство Польши М. Моравецкий являлся Председателем правления Santander Bank Polska.
Наиболее самостоятельной частью польского истеблишмента выступает та часть бизнеса, которая имеет собственную, независимую производственную базу. Однако, его доля в экономике Польши не столь велика. К примеру, не стоит рассматривать всерьёз сеть футбольных школ Антония Птака, компанию по производству обуви ССС-Group Дариуша Милека, производства проводов и кабеля Tele-fonika Cables Богуслава Купяла или торговую сеть Dino Poland Томаша Бирнацкого. Они не играют существенной роли в общем объёме польской экономики на фоне присутствия транснациональных, европейских и американских компаний.
Исключение может составлять только компания Synthos Михала Соловова, специализирующаяся в области строительства, производства стройматериалов, химии и энергетики, претендовавшая стать подрядчиком по строительству польской АЭС совместно с Hitachi Nuclear Energy, но уступившая впоследствии проекту Westinghouse совместно с компанией Bechtel Power Corp.
Также крупным и более-менее независимым игроком можно назвать группу Зигмунта Солёжа Polsat Plus, которая представляет собой империю в сфере телекоммуникаций, IT, СМИ, кибербезопасности. Однако, бизнес З. Солёжа включён в более сложные отношения с ТНК и иными компаниями и поэтому не имеет столь значимой самостоятельности.
IT-сектор в Польше представлен в основном компаниями, интегрированными с американскими и канадскими коллегами (М. Ивинский (CD Project), П. Шульчевский (Wish), П. Мархевка (Techland)) и не играет самостоятельной роли.
Примером самодостаточного бизнеса в Польше может служить компания Polpharma бизнесмена Ежи Старака, который начинал свой бизнес в начале 1980-х гг. с компании Comindex, через которую оброс связями с американским бизнесом. Имел сотрудничество с СБ ПНР. Сколотил капитал уже в 1990-е гг. Вывел на польский рынок крупные концерны отрасли FMCG: Nutricia и Colgate-Palmolive, а также бренд Bols. В 2000 году приватизировал несколько фармокологических предприятий на базе которых была создана Polpharma.
Группа имеет 7 производственных предприятий, расположенных в Польше, России и Казахстане. 21 марта 2022 года Йельская Школа менеджмента (YCM) включила Polpharma – единственную польскую компанию, – в число 36 мировых компаний, которые «выступают против требований об уходе из России или ограничении там деятельности.
Польша как государство сохранила свое присутствие в энергетике (PKN Orlen, PGE, Tauron Polska), добыче угля (Ястшембская угольная компания) и производстве удобрений и полимеров (Grupa Azoty). Однако и здесь о полной самостоятельности говорить не приходится. Под давлением ЕС происходит закрытие угольных шахт, что бьёт по угольной добыче.
Самостоятельность нефтегазовой отрасли относительна. Во-первых, из потребляемых 15 млрд. кубов газа добывается в Польше лишь 5. То же самое с нефтью. PKN Orlen зависит от иностранных поставщиков сырья. Во-вторых, PKN Orlen только на 27,2% принадлежало Польше. Для увеличения доли государства и усиления влияния компании в 2022 году PKN Orlen поглотил польских энергетических гигантов LOTOS Group и PGNiG, после чего доля государства была увеличена до 35,66% и стала четвертой компанией в Центральной и Восточной Европе. Остальными акционерами PKN Orlen выступают Nationale Nederlander OFE, Aviva OFE и Bassel (дочерняя компания Access Industries американско-британского миллиардера родом из Одессы, спонсора Республиканцев, Лена Блаватника).
На этом фоне историей успеха можно считать лишь компанию KGHM Polska Miedzi, которая была 9-ой по добыче меди, а после поглощения британской Quadra FNX Mining Ltd стала полноценной ТНК с четвёртым в мире запасом меди. При этом и здесь доля государства всего 31,79% в бизнесе, что говорит о преобладании транснациональных интересов над государственными.
Структура бизнеса, а значит и основных налогоплательщиков и работодателей Польши, в подавляющей массе представлена иностранными компаниями или компаниями со значительным присутствием иностранного капитала, интегрированными в западный мир. Доля самостоятельных бизнесов и предприятий не имеет столь важного веса, чтобы пытаться диктовать свою политическую повестку.
Политическая элита интегрирована и обслуживает интересы этого бизнеса. Примером тому может быть действующий премьер-министр Польши М. Моравецкий, связанный с транснациональным банковским сектором, скоррелированным с интересами Лондона или же связи польской энергетической системы с англо-американскими нефтегазовыми гигантами.
Находящаяся у власти партия «Право и справедливость» пытается выстроить контроль над остатками государственного присутствия в экономике, назначая партийцев на руководство предприятий (назначение Даниеля Обайтека от ПиС на пост председателя правления PKN Orlen, Томаша Здзикота на KGHM, Томаша Хинса на Grupa Azoty). Однако это структурно не уменьшает зависимость польской экономики от ТНК, но даёт лишь административный и политический контроль над флагманами польской экономики.
Зависимость демонстрируется и через игнорирование вопроса сохранения угольной промышленности. Под давлением ЕС ПиС продолжает закрывать шахты, чем ослабляет Ястшембскую Угольную Компанию, уменьшая её мощности. Не следует ожидать, что вторая политическая сила в виде Гражданской платформы выступает с независимых позиций. Её лидеры имеют сильные связи с т.н каролингским ядром, т.е бизнес-проектами ЕС, прежде всего Германии (Д. Туск, К. Марцинкевич), но не чураются работать с проевропейской частью британских элит (Р. Сикорский).
Таким образом, элиты постсоциалистической Польши в подавляющем большинстве являются зависимой прокси-силой разношерстных групп Запада: от транснациональных и англо-американских до брюссельских и немецких.
Национальный польский бизнес, заинтересованный в суверенной и прагматичной польской политике, играет второстепенную роль, а его интересы порой и вовсе игнорируются (Polpharma, Ястшембская угольная компания и т.д.).
Этому содействуют и глубокая психологическая травма достаточно широкой части элит, связанная с антисоветской памятью (предки Качиньских участвовали в мятеже корпуса Довбар-Мусницкого, советско-польской войне, бежали из Западной Беларуси в 1939 году; предки Б. Комаровского, А. Квасьневского, М. Моравецкого являлись выходцами из Западной Беларуси и Украины, имеют «кресовый синдром».
Большая часть элит современной Польши – потомки участников АК, диссидентского и оппозиционного движения в ПНР. Не вписывающиеся в подобные схемы политики подпадают под сильнейшее давление (пример тому кашуб Д. Туск). Поэтому имеется глубокая когнитивная и ментальная ограниченность для трезвого и прагматичного ведения политики, подкрепленная глубокой внешней зависимостью.
В этой ситуации видится, что для Беларуси и России выгодна суверенизация Польши через усиление роли собственного капитала, ориентированного на национальные, а не заграничные интересы, сопрягаемые с интересами соседей, стабильным, мирным и безопасным сосуществованием стран в Центральной и Восточной Европе в атмосфере сотрудничества и добрососедства.
Условием суверенизации Польши выступает отказ от одновекторной политики, эмансипация собственной субъектности и переход к более сбалансированному сотрудничеству между различными центрами силы, что даст возможность Варшаве использовать исторический момент для интеграции себя как полноценного субъекта в формируемый многополярный мир. Также требуется выработка программы гуманитарного диалога для преодоления польскими элитами и обществом исторических фобий и травм, превращающих польский народ в прокси-силу внешних акторов вопреки национальным интересам".
Больше новостей на NPR.BY