Гастроли итальянской оперной труппы в России в продолжение нескольких сезонов не только укрепили европейскую известность Полины Виардо, но и позволили ей и мужу достичь финансового благосостояния. Луи Виардо сразу же купил невдалеке от Парижа, около Rozay-en-Brie (Сена-и-Марна), небольшой старинный замок Куртавнель.
Там семья провела семнадцать лет, начиная со второй половины 1844 года. Замок, по уверению старшей дочери - Луизы Эритт-Виардо, которая провела там детство, якобы, построен в 16-начале 17 веков, чуть ли не во времена Генриха IV. Был он по-старомодному компактным и вполне приспособлен для семьи и приема нескончаемых гостей. Целое поместье. Полине не терпелось показать его друзьям. Она усиленно приглашает писательницу Жорж Санд.
«Вы увидите наш маленький большой дом, который напоминает Ноан (поместье Жорж Санд. Н.Ч.), если б тому можно было бы придать две башенки и рвы с водой, и наш отлично распланированный парк, наши окрестности, которые, право, довольно милы» (Розанов А.С. Полина Виардо-Гарсиа. Изд. 2-е. Л.1973, с.45).
Во времена Тургенева в Куртавнель надо было добираться около двух часов дилижансом, идущим из Парижа до городка Розе, куда за 14 километров из Куртавнеля посылали лошадей. В общей сложности около 50 верст от столицы. О том, что и в ухоженной Европе надёжного транспорта тогда не было, мы убеждаемся на примере Афанасия Фета, смачно рассказавшего с какими приключениями он достиг местопребывания своего земляка (А.Фет. Воспоминания. М.1992, т.I,с.149-152). Вот его первые впечатления от Куртавнеля: «Пепельно-серый дом с большими окнами, старой, местами поросшей мхом кровлей, сурово выглядывал из-под каштанов и тополей своей средневековой физиономией. Стены толщиной едва ли не в два аршина, окопаны широкими канавами, заполненными водой».По ним даже плавали на лодке. Через канаву перекинут подъемный мост (с.153).
Куртавнель в течение последующих полутора столетий неоднократно перестраивался, интерьеры обновлялись. Есть рисунок его внешнего облика (Розанов А.С., с.48; Боровицкая В.Н. Эпилог. М. «Страстной бульвар. 1992, с.89). Из парка каменные ступени низенькой лестницы вели в светлый коридор, оттуда - в обширную угловую гостиную на два света. Возле камина стоял круглый стол, окруженный мягкими креслами и кушетками. На диване у стены лежала косматая медвежья шкура из России. В простенке между окон располагался рояль. Рядом помещен прижизненный мраморный бюст итальянского оперного певца А. Тамбурини.
Повсюду выставлены подарки и украшения, получаемые Полиной Виардо во время гастролей. Вторую часть дома занимали столовая, биллиардная и комнаты для друзей. Хозяева располагались во втором этаже. Туда вела широкая лестница, двери комнат выходили в коридор. В кухне властвовала старая кухарка Вероника. Слуга Жан добросовестно всё протирал. Хозяйством заведовали г-жа Хоакина Гарсиа, мать Полины, и мадемуазель Берта, пожилая незамужняя сестра Луи Виардо. Попугаи, обезьяны и кошки благоденствовали в доме. В оранжерее зрели персики. Яблоки и сливы росли в фруктовом саду.
Так примерно выглядел Куртавнель, когда там впервые появился Иван Тургенев. Описание поместья мы приводим по книге А.С.Розанова, знающего французские источники того времени. Новые владельцы вели сельский, дачный образ жизни. Туда в благоприятное время года они приезжали из Парижа. Часто приглашали гостей. «Вместо того, чтоб мечтать о рублях, драгоценностях и венках, - вспоминал Луи Виардо, - мы в грубых башмаках подбираем наши сливы и беседуем со встречными пастухами и пахарями. Полина, не заставляя себя просить, тут же среди полей поет им песенку. Они говорят про нас: эти – там – не гордые…. К обеду в Куртавнель иногда приглашали мэра Розе и кого-нибудь из соседних фермеров. По вечерам приезжал доктор Фуже и составлялись партии в вист. Полина садилась за рояль, под звуки Моцарта и Бетховена в своем кресле немедленно засыпала мадемуазель Берта. В доме говорили по-испански, если бывали дядя Пабло Сичес (брат Хоакиньи дядя Полины Виардо) с тётей Мирикитой. Те приезжали из Парижа часто, где с ними и Тургенев встречался. С их дочерью, кузиной Антонией, Полина занималась пением.
Впервые Тургенев посетил Куртавнель вероятно в 1847 году. Здесь он продолжил работу над очерками для «Записок охотника», начатую еще в России. Луи Виардо оказался в этом отношении полезным собеседником, так как сам сочинял тогда нечто подобное. Несколько месяцев провел Тургенев в тот год в «куртавнельской ссылке». Рассказывал потом Фету, что, не имея средств жить в Париже, оставался с разрешения любезных хозяев у них в Куртавнеле всю долгую осень в одиночестве, питаясь супом из полукурицы и яичницей, приготовляемых кухаркой Вероникой. Желая добыть денег, много работал, посылая пакет за пакетом повести и новые рассказы из «Записок охотника» в редакцию «Современника» (А.Фет, I, с.158; Никитина Н.С. Летопись, с.127, 131).
Полина – дальновидная дама. Умела считать и выгадывать. Когда Тургенев превратился в богатого собственника, она принялась настойчиво рекомендовать ему приобрести соседнее с Куртавнелем имение Petit Paris (Никитина Н.С.Летопись.1995, с.180), имея в виду покрепче привязать к себе этого «московита». Подобные же небескорыстные советы Тургенев получал от Луи Виардо. Но нашел в себе силы уклониться.
В мае 1849 года Тургенев заболел холерой. За ним ухаживал Герцен, поместивший приятеля в своей парижской квартире. Полина Виардо в это время находилась в Куртавнеле, а потом отправилась с театром в Берлин и Лондон. Иван посылал ей в Куртавнель письма из Парижа во время болезни, и позднее – по местам её пребывания на гастролях. Бранил погоду и свою подагру. Надеялся, что доктор вскоре позволит ему выехать в деревню к Виардо, но внезапно простудился и подвергся повторному приступу. После выздоровления уехал вместе с родственниками Полины и Шарлем Гуно в Куртавнель, где ещё застал Полину перед её отъездом.
Проводив на другой день супругов Виардо, Тургенев остался в Куртавнеле в обществе Хоакины Гарсиа, Ш.Гуно и матери композитора. Хоакина - бывшая певица, родом испанка, французским пользовалась неохотно. Чтобы общаться с нею и оказать уважение старухе, Тургеневу пришлось срочно учить испанский. Читает в подлиннике «Дон-Кихота» Сервантеса, переводит для тренировки на испанский «Манон Леско» аббата Прево.
Испанские уроки продолжались потом и в Париже, где на улице Лафит 11
жили члены семейства Гарсиа-Сичес. Там Тургенев бывал у них. Сообщает Полине, находившейся в Дрездене: «Мы каждый вечер собираемся у испанского brasego (очага исп.) и говорим по-испански. Месяца через четыре буду говорить только на этом языке; я услышал от моего учителя много комплиментов насчет моей понятливости. Ведь он не знает, что у меня есть шишка восприимчивости (П.I.368).
Вскоре его спутники – композитор Шарль Гуно со своей матерью и мадам Хоакина, покинули Куртавнель. Тургенев остался в одиночестве. Мёрз в опустевшем доме, так как тогда дул пронзительный холодный ветер. Так прошло несколько недель неопределенности и безденежья (М.К.Клеман,51-52). Маменька финансировать его пребывание в чужих краях отказывалась. Он помогает прислуге очищать рвы в парке от разросшегося тростника. Как заправский управляющий, советует некоторые хозяйственные улучшения («Я бы снес половину фермы, находящейся возле дома... Отремонтировал бы и привел в порядок другую половину фермы…Там устроил бы каретные сараи, конюшню, хорошее жилище для садовника… Можно было бы разместить фруктовый сад вплоть до оранжереи, а среди лип устроить зеленую беседку…». Советует переменить садовника, который немного ленив и т.д. и т.п. (П.I.418).
Ездит на день-два из Куртавнеля в Париж, ради газет и писем. Посетил большой праздник в соседнем местечке Песи. В письмах к Полине Виардо, находившейся в Берлине и Лондоне, Тургенев не только сообщает домашние новости (вроде того, как крыса изгрызла туфлю кухарки Вероники. П.1.409), но и обсуждает отклики на ее выступления во время гастролей, а также политические события – от признания Французской республики до реакции на ввод русских войск в Венгрию. В одном из писем Тургенев рассказывает Полине Виардо вспомнившуюся ему тягостную сцену бедствия, свидетелем которой он был в России. Большая крестьянская семья выехала в телеге, чтобы заняться уборкой своего поля, находившегося в нескольких верстах от их села. И вдруг ужаснейший град дочиста уничтожает весь урожай. Прекрасное поле превратилось в грязную лужу. Тургеневу случилось проходить мимо. Семья безмолвно сидела вокруг своей телеги. Женщины плакали, отец, с непокрытой головой и обнаженной грудью, ничего не говорил. Барин подошел к ним, хотел было их утешить, но при первом его слове мужик медленно повалился ничком и обеими руками натянул свою рубаху из грубого холста на голову. Это было последним движением умирающего Сократа, безмолвный протест человека против бездушия себе подобных или жестокого равнодушия природы (П.1.406). Потрясающий сюжет, достойный лучших страниц «Записок охотника»!
Безденежье было главной причиной самозаточения Тургенева в Куртавнеле в сообществе домочадцев и слуг. Он называл потом Куртавнель «колыбелью своей литературной известности», потому что написал там лучшие рассказы «Записок охотника». Следующий визит Тургенева в Куртавнель состоялся в апреле-мае 1850 года (П.2.332). Полина Виардо просила его поселиться на время в Куртавнеле, дабы составить компанию Ш. Гуно
и опекать его там. Композитор недавно потерял брата, был в большом горе, работал над оперой «Сафо», главная роль в которой заранее предназначалась Полине. Тургенев интересный собеседник, сопровождает Гуно во время прогулок, охотно слушает музыку в его исполнении. Всё это свидетельствует о том, что русскому писателю уже откровенно отведена в семействе Виардо роль вежливого «друга дома», аккуратного исполнителя пожеланий хозяев. Он же ревниво относился к тому вниманию, которое в те годы Полине оказывал Шарль Гуно (П.2.425).
В сентябре 1856 года в Куртавнель приезжал А.А. Фет. Его многословные воспоминания об этом известны (М.1992, том I, с.149-161). Мемуарист не очень заботился о точности и справедливости оценок, но одна из сцен не вызывает сомнений. Это рассказ о том, как два русских в Куртавнеле, громко крича друг против друга, ожесточенно спорили о народном благосостоянии, религиозном и нравственном воспитании, устройстве в мценских деревнях запасных «магазинов» с продовольствием и о прочих материях, совершенно не идущих к месту полемики. Дамы из дома Виардо, поневоле прислушиваясь к оглушительному гаму на непонятном и гортанном языке, на перерыв восклицали: «Боже мой! Они убьют друг друга!» И, когда Тургенев, воздевши руки и внезапно воскликнув «Батюшка! Христа ради, не говорите этого» - повалился мне в ноги и вдруг наступило взаимное молчание, дамы сказали: «Вот, они убили друг друга!».
В августе-сентябре 1857 года очередной визит Тургенева в Куртавнель. Ездит сюда из Парижа, где заканчивались приготовления к свадьбе А.А. Фета, женившегося на М.П. Боткиной.
Из Мценского уезда и Москвы по случаю свадьбы явилось множество родственников новобрачных. Им надо было уделять внимание, показывать Париж. Тургенев приглашен быть шафером при венчании.
В той же роли пожелал видеть Ивана Сергеевича у себя русский посол Н.А. Орлов,
тоже решивший сочетаться браком. Куртавнель позволял Тургеневу отвлечься на время от всех этих забот, погрузиться в литературу. В то время сочинялась «Ася».
Глубокое впечатление произвел на Тургенева недавно прочитанный роман И.А.Гончарова «Обломов».
Но были и грустные размышления. Череда свадеб, к которым оказался причастным Тургенев, давала повод задуматься. Накопились усталость и чувства недовольства собой. На какое-то время возник кризис в его отношениях с Полиной Виардо.
Он пишет Некрасову:
«Этак жить нельзя. Полно сидеть на краешке чужого гнезда. Своего нет – ну и не надо никакого» (П.3.251). Но летом 1859 года Тургенев опять в Куртавнеле. Предполагал побыть две недели, а провел дольше. Намеревался посетить выпускной вечер в пансионе, где заканчивала свое обучение дочь. Работает над романом «Накануне». Пишет «белыми стихами» длинные, полушутливые письма А.А.Фету и Е.Я.Колбасину. В эти же недели идет оживленная переписка с М.А. Маркович (Марко Вовчок).
Переводит её «Украинские народные рассказы». А.И.Герцен отозвался об этом так: «Прочитавши, мы поняли, почему величайший современный русский художник И. Тургенев перевёл их» (М.К.Клеман, с. 114). В августе 1859 года книгопродавец А.И. Глазунов выпустил в Москве роман «Дворянское гнездо».
Следующее пребывание Тургенева в Куртавнеле в июле и августе 1860 года. Оттуда ездил в Лондон к А.И.Герцену и вновь возвратился в Куртавнель. Во время посещения Англии, на о. Уайт у него возникла первая мысль романа «Отцы и дети» («новая большая повесть»). Ее план дорабатывался во время пребывания у Виардо. «Отцы и дети» закончены в течение года. Тургенев читает роман друзьям. В августе 1861 года он отдал рукопись в редакцию журнала и опять уехал за границу. В Париже встречался с В.Боткиным, Н.Ханыковым, К.Случевским. Им тоже читает «Отцы и дети» (Клеман,127). Автор мучительно перерабатывал роман согласно требованиям «Русского вестника» и многочисленным советам с разных сторон.
Последнее пребывание Тургенева в Куртавнеле относится к сентябрю 1861 года. Семейство Виардо уже приняло решение обосноваться в ставшем модным в то время Баден-Бадене, где имелась культурная публика, творческая среда, где можно было найти учителей для подросших детей. В этом отношении находившийся в сельской глубинке Куртавнель проигрывал по всем статьям. Но наряду со Спасским-Лутовиновым, Куртавнель надежно служил Тургеневу художественной мастерской в самую плодотворную пору его писательской деятельности.
Поместье в Куртавнеле Виардо продали осенью 1861 года. Николай Сергеевич Тургенев после свидания с братом за границей сообщал жене: «Куртавнель продан, и это-то привело Ивана к тому, что он избрал своей резиденцией Баден-Баден» (П.5.456).