Политическая жизнь 30-х годов XX века стала одной из самых сложных, запутанных, но при этом интригующих в нашей истории.
Это было время возвышения и становления многих политических лидеров: Л. Берии, Алексея Косыгин, Леонида Брежнева. Все это игроки "новой лиги", который смогли во многом возвыситься благодаря репрессиям.
Но многих "старых" большевиков была совсем другая судьба - расстрелы, репрессии. Чего стоит только Лев Давидович, который будучи одним из претендентов на роль преемника Ленина, уже спустя 10 лет был вынужден скитаться по Европе, запрещенный в своей стране.
"Революция пожирает своих детей" - напишут историки перестройки об этом периоде.
Но был в этой истории человек, чьи терзания до сих пор не оставляют равнодушными, а судьба - являясь примером "судьбы эпохи", все равно кажется чудовищной.
"Любимец партии"
Именно такую характеристику даст Владимир Ильич Ленин Николаю Бухарину в своем знаменитом "Письме к съезду".
Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно считается любимцем всей партии, но его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики).
Но помимо уже известной фразы было сказано много чего - и в теории не разбирается, и не учился никогда, да к тому же схоластик. При этом, он же и любимец партии, и крупнейший теоретик.
Почему же 34-летнему мужчине на тот момент дали такую характеристику?
А просто потому что он был хороший марксистом и человеком. Его труд "Экономика переходного периода" считался одним из самых основных трудов по экономику (наряду с трудом В. Ленина "Государство и революция ").
При этом, он был моложе большинства партийных деятелей, что автоматически приводило к тому, что его воспринимали как некоего ребенка партии.
Дополнительной причиной был его взрывной характер - Николай Бухарин даже во взрослые годы иногда напоминал ребенка. Лев Давидович вспоминает как он мог на очередном съезде мог встать на руки прямо во время обсуждений. На вопрос зачем он лишь отвечал: "Отдыхаю".
И эта некоторая детская искренность была с ним всегда. Но в последние годы сыграла в злую шутку.
Охота
О том, что партийная игра проиграна стало понятно абсолютно всем, когда расстреляли Льва Каменева и Григория Зиновьева.
И если о конфликтных отношениях Каменева и Сталина было ясно еще в 1925 году, после его выступления на XIV съезде:
«товарищ Сталин не может выполнять роль объединителя большевистского штаба. Мы против теории единоначалия, мы против того, чтобы создавать вождя».
То старая компания большевиков не ожидала, что дело против своего же соратника закончится расстрелом.
Гибель личности
И если Зиновьев и Каменев были фактически уже заранее определены как "враги Сталина", то Бухарин вплоть до последнего продолжал считать, что они со Сталиным друзья, товарищи.
После расстрела группировки он писал Берии полные отчаяния и попытки удержаться на месте письма:
,Дорогой Климент Ефремович.
Ты, вероятно, уже получил мое письмо членам Политбюро и Вышинскому: я писал его ночью сегодня в секретариате тов. Сталина с просьбой разослать: там написано все существенное в связи с чудовищно-подлыми обвинениями Каменева... Что расстреляли собак — страшно рад... Если к моменту войны буду жив — буду проситься на драку (не красно словцо), и ты тогда мне окажи последнюю эту услугу и устрой в армию хоть рядовым... Извини за сумбурное письмо: у меня тысячи мыслей, скачут как бешеные лошади, а поводьев крепких нет.
Обнимаю, ибо чист.
1.1Х.36 г. Ник. Бухарин".
И уже неясно, опасался ли Бухарин уже за свою жизнь или хотел укрепить свое положение такими высказываниями.
Но тон писем с каждым разом становился все отчаяннее и болезненнее. По самим письмам можно проследить, как медленно "любимец партии" скатывался на дно отчаяния.
Дорогой Коба.
Пишу тебе по совершенно исключительному случаю... Я очень прошу... заставить прекратить допросы обо мне через моих подчиненных; если райкому или МК что-либо интересно знать обо мне, то пусть допрашивают меня, хотя доколе будет это недоверие? Поэтому нельзя ли им сказать, что этакие допросы уже стали неприличными!
Прошу простить за взволнованный тон и сбивчивость письма.
Твой Н.Бухарин".
И обратите внимание на обращение - Коба. С трудом можно представить, чтобы великого вождя, которому весь Союз благодарил за счастливое детство, называли в 36 году Кобой. Кобой называли молодого революционера, который в 1918 году был отправлен в Царицин, или того, кто в 1905 году пришел на квартиру к Ленину, прося помощи.
Дорогие товарищи!
Пленуму ЦК я послал „заявление" почти на 100 страниц, с ответом на тучу клевет, содержащихся в показаниях...
Я в результате всего разбит нервно окончательно.
Смерть Серго, которого я горячо любил, как родного человека, подкосила последние силы... Я вам еще раз клянусь последним вздохом Ильича, который умер на моих руках..."
А ведь Николай Бухарин и правда стал тем, кто держал на руках уже умирающего вождя. Он стал одним из немногих, кто посещал уже увядающего Ленина в Горках. Данные свидетельства можно найти в мемуарах Надежды Крупской.
Но какая была реакция вождя?
Размашистым почерком Сталин написал на письме: "Вранье".
Но череда писем не кончалась. Николай Бухарин продолжал сохранять детскую веру в том, что друзья не бросают, а дело его жизни не предаст.
„...Мне остается только: или быть реабилитированным,или сойти со сцены.
В необычайнейшей обстановке я с завтрашнего дня буду голодать полной голодовкой, пока с меня не будут сняты обвинения в измене, вредительстве, терроризме... дайте мне, если мне суждено идти до конца по скорбному пути, замереть и умереть здесь, никуда меня не перетаскивайте и запретите меня тормошить.
Прощайте. Побеждайте.
Ваш Н.Бухарин"
Угрозы не работали. Никто не хотел жалеть бывшего товарища. Никто не знает о чем думали тогда партийные работники: может боялись, что следующими могут стать они, а может радовались победе над очередным врагом.
Читал. По-моему, писал жулик. В.Молотов".
„Все та же жульническая песенка: я не я, а лошадь не моя. Л.Каганович".
„Безусловно жульническое письмо. В.Чубарь".
„Читал. К.Ворошилов".
„Бухарин продолжает свое провинциальное актерство и фарисейское жульничество. А.Микоян".
„Типичная бухаринская ложь. А.Андреев".
Никто уже не слышал его просьб, а просьбы становились все отчаяннее. Можно проследить как Бухарин доходит до отчаяния, по письмам это заметно.
Уже сидя в заключение, в том же состоянии в которой были многие, он продолжал свою долгую череду писем.
Но есть последнее, которое кажется последней соломинкой, за которую держался политический деятель.
„В Президиум Верховного Совета СССР
приговоренного к расстрелу
Н.Бухарина
Прошение
Прошу Президиум Верховного Совета СССР о помиловании. Я считаю приговор суда справедливым возмездием за совершенные мною тягчайшие преступления против социалистической родины, ее народа, партии, правительства. У меня в душе нет ни единого слова протеста. За мои преступления меня нужно было бы расстрелять десять раз...
Я твердо уверен: пройдут годы, будут перейдены великие исторические рубежи под водительством Сталина, и вы не будете сетовать на акт милосердия и пощады, о котором я вас прошу: я постараюсь всеми своими силами доказать
вам, что этот жест пролетарского великодушия был оправдан.
Москва, 13 марта
Внутренняя тюрьма НКВД Николай Бухарин”
13 марта 1938 года Николай Иванович Бухарин был расстрелян.
Титул "любимца партии" от Владимира Ильича сыграл с ним последнюю злую шутку. Из-за того, что однажды перед послом Ленин назвал Бухарина своим сыном, в комиссию о деле Бухарина была вызвана вдова вождя Надежда Крупская и младшая сестра Мария Ульянова. Никто из не выступил против расстрела.
