Мало, кто знает о том, что из себя представляет служба конвоира. А те, кто знает, особо не распространяются, разве что в разговоре с близкими упомянут о каком-то эпизоде или в биографических заметках, которые пишут уже на пенсии.
На глаза попались воспоминания сотрудника конвойной службы, который более 20 лет проработал в этой сфере. Прочитал, удивился многому и решил написать небольшую заметку об этом, уделив внимание тому, что мне показалось наиболее интересным потому, что в этих эпизодах осужденные и преступники показаны с неожиданной стороны. Такое не выдумаешь.
Конвойный полк, в котором служил Николай Леонович Проскурин, создавался на базе Орловского отдельного конвойного батальона для сопровождения деятельности колоний Курской и Белгородской областей. Проскурин нес службу в судебно-следственной роте, которая занималась тем, что привозила обвиняемых в суды, конвоировала осужденных на «зоны», выставляли временно-розыскные посты для поимки сбежавших преступников.
Случай на рынке
Проскурин вспоминал, что не имел привычки держать деньги в кошельке, считая, что это удобство не для хозяина денег, а для воров – удобно тащить, не рассыпятся. Собрался на местный рынок в Курске, уже не помнил, зачем. Во внутреннем кармане пиджака аванс. У одного прилавка остановился, присмотрел товар, хотел купить и полез в карман за деньгами, а там пусто.
- Стою, хлопаю себя растерянно, а сам матерюсь про себя – ворье проклятое! И тут вижу рожу, на удивление знакомую. Присмотрелся – наш! Вернее, был, отсидел, видимо, выпустили. Я на него накинулся – ах ты гад такой, рано тебя выпустили и все остальное в том же духе. А тот без злобы, но с интересом спрашивает: «Чего на меня кидаетесь? Украли чего?» Украли! – кричу ему в лицо, а сам уже готов в морду ему дать, такая злость взяла. Денег было немало, около 50 рублей, что по тогдашним меркам было немало. Бывший или настоящий, кто его разберет, вор, сочувственно скривился:
- «Мда, хороший куш».
Я уже приготовился его за шиворот и тащить в отделение. Он понял мое настроение и говорит:
- «Постойте тут. Я ща».
Исчез, я не успел глазом моргнуть. Мужик за прилавком смотрит на меня с подозрением – кто такой, если с местными ворами знается. Не станешь же объяснять ему, что я их конвоирую и на мушке держу, что это вот в свободное от работы время такие встречи бывают, никто не застрахован. Пока мы с ним переглядывались, бывший подопечный вернулся, протягивает мне скомканные бумажки – деньги!
- «Пересчитай!», - командует важно.
Я пересчитал. Все на месте. И снова стою не знаю, что делать – благодарить или потребовать свести с паразитом, который так ловко меня обчистил? Пока думал, тот снова исчез и уже с концами.
«Химики» и "особые"
Это те, кого отправляют по решению суда на стройки народного хозяйства, так сказать, «вредные» производства и т.п.
Во время одной пересылки на перроне собралась группа в 50 человек. Половину надо было перевезти с «особого режима», на «строгий». Молодой капитан, который, собственно, и рассказал Проскурину эту историю, вспоминал, что сначала решил разобраться с «особыми», «химики», мол, подождут. Приехали в СИЗО. Устроил перекличку. Никто не откликается. Тут один зк говорит:
- Начальник, ты нас, «химиков», сюда привез, а тех на вокзале.
«Капитан в шоке, пулей возвращается на вокзал, а там никого! Всё, думает, попал. Хоть стреляйся! Тут его по плечу кто-то сзади хлопает:
- «Начальник, мы вещи перетащили, теперь вон там сидим».
Понятно, что халатность, могли воспользоваться. Их бы все равно переловили, но сам факт такого ЧП не остался бы без последствий. А так все обошлось, только поседел капитан, пол головы черная, а половина, как снег.
"Копперфилд"
Случалось и странное в стиле Копперфилда. Прежде, чем забрать осужденного и отконвоировать, изучается его личное дело.
- Серьезный товарищ, - Проскурин выделил для себя главное – «Убийство, срок – 10 лет, агрессивен. Склонен к побегу». Давайте его сюда!
Приводят. Проскурин достает свои наручники, хромированные, проверенные, надевает. А тот улыбается. Отвели его в камеру. Через пять минут к Проскурину бежит солдат:
- Он там курит!
Такого не может быть – он в наручниках! Проскурин идет убедиться лично, что солдат что-то напутал и видит такую картину – осужденный сидит на стуле и действительно курит.
Наручники на полу валяются. «Копперфилд» поясняет:
- «Начальник, ну ты че? Наручники жалко, хорошие! Я же никуда не сорвусь! У меня и так десять лет, а если побегу, «пятерку» добавят или зеленкой лоб помажут!»
***
Вот такие будни сотрудника конвойного полка, сразу оговорюсь, советского времени. На какие «чудеса» и «подвиги» способны современные осужденные, ничего запоминающегося пока не встретилось. Если найду, обязательно расскажу в продолжение тему. Везде люди. Как сказал Проскурин когда-то, напутствуя молодых:
- «…пока существует мир, в котором живут люди, будут преступления. Будут преступления – будет и у вас кусок хлеба…»
По материалам https://kursk.bezformata.com/listnews/kurskij-militcioner-konvoiroval-samih/22205109/
