Начальник штаба нашего полка полковник Соловьёв Николай Васильевич, для вида давай на меня строжиться. - Да Вы знаете, что за подобное бегство из госпиталя раньше трибунал и в хорошем исходе штрафной батальон. - Я поперхнулся и с невинным лицом спросил, - а почему батальон, а не штрафная рота.
Николай Васильевич посмотрел на меня с укоризной и сказал, - решением командира полка полковника Гайворонского Вам присвоено звание младшего лейтенанта. За находчивость и за имеющееся у Вас неплохое образование. Так, что товарищ лейтенант, служите нашей Родине достойно. Повышайте образование, политический уровень и продолжайте военную карьеру. А на Ваш вопрос отвечу, офицеров во время войны посылали в штрафные батальоны. -
Полковник встал и начал доставать из сейфа, похоже, мои документы. Я вскочил со своего стула и вытянулся, держа руки по швам. Уже чувствуя, что мои форменные брюки украсят офицерские лампасы. А со временем может и генеральские лампасы. Пока шла процедура моего оформления, я стоял и думал. - Ведь как меня приучили не совать руки в карманы, так я и привык. А смотришь порой кинофильм по телевизору, а там целый генерал ходит, и руки в карманах держит. Про младших офицеров и говорить не стоит. Видно в армии они и близко не служили. Тем более в строю не ходили. -
Соловьев обернулся на меня и сказал, - Полно тебе тянуться, сядь ближе к столу. Сейчас будешь расписываться.-
Когда все формальности были выполнены, я спросил, - товарищ полковник, а всё же за что меня повысили в звании.
Да понимаешь солдат ведь на войне, как и на гражданке. Зачастую люди гибнут из - за элементарного нарушения техники безопасности. Военная работа так же слагается из факторов безопасности ведения боевых действий. Так, а вот Ты сообразил и спас себя, и секретное оружие. Другие не думая лезут нахрапом. А нам, понимаешь ли, каждый человек дорог и нужен. Служи солдат и заботься о своём взводе как о самом себе. Полковник Соловьёв Николай Васильевич пожал мне руку и сказал, - иди сынок с Богом и главное будь «с царём в голове».
Я чётко повернулся на каблуках и вышел из кабинета. Хотя строевой подготовкой я не очень был увлечён, но тут был особый случай. Офицерское звание обязывало. Помню старшего лейтенанта Черкасова командира третьей батареи «сотки». Вот уж имел действительно офицерскую выправку. Даже у мавзолея ему приходилось стоять.
Командир роты мой постоянный боевой начальник позывной (миру - мир) представил меня перед моими старыми товарищами. Мои боевые друзья заулыбались и впрочем, раздался шум одобрения. Теперь ответственность за выполнение боевых задач лежала полностью на мне.
Взвод как боевая единица, должен выполнять военную работу. Собственно задачи в подразделении были поставлены, и каждый воин выполнял их. Мне оставалось только поддерживать работу взвода и следить за нарушениями. И главное не бояться ответственности за оказанное мне доверие командира полка. Ну, а с командиром роты у нас вполне дружеские отношения, и прямо замечу без всякого панибратства. Ротный поставил задачу обживаться и ушёл на К.П..
Собственно практически ничего не изменилось, я вошёл в коллектив спокойно и без ёрничанья солдат по возрасту и заслугам намного выше меня.
И вот первое задание после моей мирной жизни в Новосибирске. В бригаде случилось Ч.П. . Противотанковую пушку 100 калибра разбили вдрызг, и на том месте осталась глубокая воронка. Точность стрельбы удивляла. А самое удивительное было в том, что не хватало противооткатной жидкости, и пушка без единого выстрела на время была законсервирована.
На другой день мы мчимся ранним утром в густом тумане. Одеты мы как витязи в средние века, довольно богато со всеми защитными рыцарскими доспехами. Вместо копий и мечей у нас автоматы и кинжалы. Ручные ядра, наполненные порохом, заменяли удобные противопехотные гранаты. Вооружены мы хорошо и качественно.
Водитель - механик (позывной щука) довольно опытный человек. Он ведёт этого бронированного исполина буквально по наитию. Мы с половиной личного состава первого отделения держимся за металл. Сидим и гадаем, а вокруг ничего не видно. А Щукин спокоен и уравновешен. Не единого метра зря не проедет. Послышалось кваканье лягушек. Догадываемся, что едем около пруда. Местные лягушки достигают размеров цыплят, и определённое время орут, что есть молчи. Я таких громадных особей видел в Горном Алтае в пойме реки Катуни.
Приехали. Щукин не многословен, - товарищ лейтенант до свидания. - Мы на твёрдой земле. Громадина, состоящая сплошь из металла, разворачивается, оставляя едкий дымок сгоревшей солярки. Нам остаётся только немного осмотреться вокруг.
Туман медленно рассеивается, и мы видим очертание близ стоящих хат. По скоплению техники и вооружённой охране определяем К.П. командира батареи. Я иду к комбату разведать обстановку, а ребята устроились в окопе под маскировочной сетью. Одни из них закуривают, другие разворачивают взятые с собой книги.
Я привёз с собой полное сочинение Пикуля. Мне чтение книг посоветовал мой лечащий врач. Объяснил, что чтение литературы хорошо успокаивает нервы. Бойцы посмеивались, - устроил тут избу читальню. - А сейчас смотрю, многие с удовольствием читают книги. Для примера я им сообщил, что Сергей Кужугетович тоже любит читать книги. Такой пример на них подействовал, более, реальней.
Комбат подтверждает уничтожение пушки и весьма сожалеет о потере. Ведь почти новое орудие и ствол ещё не разбит от выстрелов. Он говорит в сердцах, - я уже размечтался, что будем точно бить по цели без пристрелки. Затем налил мне кружку капитанского чая и предложил сухари с изюмом. Только вчера посылка из дома пришла, - угощайся лейтенант. -
За чаем мы стали обсуждать возможные причины нападения. Причин как всегда было достаточно. Тут можно было грешить на работу дронов, на разведку противника и на нашу безалаберность.
Когда полностью спал туман, я попросил проводить меня к месту, где стояла замаскированная пушка. Воронка меня впечатлила. Единственное, что было вполне позитивно, так это не разрушенные вблизи дома.
Пока в голове стоял сплошной туман. Честно говоря, думалось с трудом. Провожатый мой покинул меня, и я остался на месте взрыва. Вывороченная глина ни о чём собственно не говорила. Огород, где стояло орудие, ни чем не отличался от рядом находившихся приусадебных участков. Всё же в чём же дело сосредоточенно думал я.
Чтобы не стоять на огороде в виде чучела, я стал обходить весь участок и осматривать, всё, что осталось на земле. Пока ничего необычного мне не попадалось. А вот виноградную лозу, развороченную и истерзанную, я попытался реанимировать. Но ничего не получалось. Осколки её расщепили и изрезали в мелкую щепу. Тут и собирать было нечего.
Я отошёл от виноградника. Дальше вообще не на что было смотреть. Но пересилив себя, я обошёл вокруг всю усадьбу. Время было уже обеденное. Армейский распорядок дня напоминал мне о приёме пищи. Солдатские щи, каша и компот начинали затмевать мои занятия по поискам улик преступления или просто случайного поражения орудия.
Я отмахнулся от соблазнов и вновь оказался у убитой взрывом лозы. Что меня тянуло к этому месту, я не совсем понимал. Но подсознание подсказывало, что в листьях винограда можно, что угодно спрятать. И я вновь стал перерывать остатки лозы. Мне приходилось буквально ползком обследовать каждый квадратный сантиметр. И тут мне повезло. Я нашёл остатки разбитого кнопочного телефона с рекламными полосками билайн, как у пчелы. И всё сразу стало на свои места. Я понял, что это вражеская рука действует где - то рядом. По опыту водителя я знал, что надо найти причину неисправности, в той же машине. И её тогда легче исправить, так и в нашей жизни получалось.
Я бегом побежал к своим ребятам. Они не теряли времени даром и кушали в небольшой столовой артиллерийской батареи. Я им поставил боевую задачу и отправил наблюдать вблизи пушек батареи. Место наблюдения должно быть не заметно от орудийной обслуги и от местных жителей.
После обеда я с комбатом пошёл обходом по расположению батареи. Ничего не выдавало замаскированные орудия. Моим наблюдателям я делал рукой знак, и мы продолжали обход. Проходя мимо одного из орудий, нам повстречался местный житель, ведущий двух коз на выпас.
Я чуть не поперхнулся, в крестьянине, я узнал прапорщика Геращенко. Вот так встреча подумал я, но вида не подал. Что же он тут делает, подумал я, ведь по его разговорам он проживал далеко от этого места. Весьма подозрительно, да и мнение об этом человеке у меня было превратное. Комбату я ничего не стал говорить. Ошибёшься, так и в штатные болтуны запишут. Для верности надо всё проверить.
Через два часа я отправился на обход уже один. В голове крутились всякие соображения. Ведь неспроста на этом тихом месте поставили противотанковую батарею. Сотка бьёт прицельно и точно из - за своего длинного ствола. А кумулятивным зарядом и точным попаданием можно любой танк подбить.
Мои бойцы заняли удобные места для наблюдения. Каждого я выспрашивал, кто из местных жителей проходил мимо. У четвёртого орудия сержант Цыганков меня обрадовал. Оказывается, около замаскированной пушки, пытался пасти коз этакий невзрачный тип. Я понял, что это был Геращенко. Теперь весь расклад потери орудия был мне ясен.
Опять я кропотливо изучал местность около пушки. Лазить на карачках, не очень удобно. По - пластунски ползти тоже не очень приятно, надо опираться на локти и подтягивать тело прижатое к земле. Деваться не куда я должен выполнить боевую задачу, порученную мне командованием. Сержант наблюдал за мной и явно сдерживал улыбку. Но у меня была такая натура, сдерживать в себе информацию даже от близкого знакомого.
Навстречу мне попалась муравьиная куча. Приблизиться к ней мешали козлиные штучки. Пришлось прочистить дорогу. Я внимательно осмотрел кучу. Муравьи как всегда деловито следовали по своим делам. Но с северной стороны шёл ремонт кучи. Муравьи делали ремонт своего жилища. Я, не теряя времени, сунул в то место руку и наудачу вытянул целый кнопочный телефон. Муравьи начали планомерное на меня наступление. Ведь кусаются эти трудяги, как и работают с полной отдачей. И это я в полной мере почувствовал.
Выбравшись на свет - божий я первым делом послал сержанта Цыганкова найти место проживания пастуха коз. Сам начал снимать с себя злых муравьёв.
Через час сержант возвратился. Он доложил, - товарищ лейтенант хата пастуха коз обнаружена. Пастух обедает в летней кухне. - Я оставил Цыганкова наблюдать за орудием, а сам пошёл к хате Геращенко.
Из летней кухни шёл весёлый дымок. Я устроился на чердаке дома напротив. Многократный армейский бинокль позволял мне наблюдать за прапорщиком. Тот жарил на сковородке яичницу со свиными шкварками. Да бывший мой командир любил пожрать в прямом смысле этого слова. Солдаты порою удивлялись, как в него входит такое количество пищи. После яичницы он проглотил пол крынки сметаны. И запивал еду, похоже, самогоном, этакой не совсем светлой жидкостью.
Потом тут же на кухне улёгся на охапке свежего сена. Храп его я с такого расстояния не слышал, но по движению губ определил, что он сладко спит после обеда. Так прапорщик проспал часа два, а я просидел в засаде, наблюдая за ним. Сну его помешали козы, они добрались до сена и начали бесцеремонно уничтожать ложе Геращенко.
Проснувшись, мой бывший сослуживец, потянулся и огляделся вокруг. Затем полез под стол и вытащил бутыль (четверть). Попытался из неё наполнить гранёный стакан. Попытка не увенчалась успехом. Четверть была пуста. Он посмотрел на неё и что - то взял прямо над головой. Привязал к поводку одну из коз. Осмотрелся ещё раз, и вышел из ворот хаты, держа в руках, пустую бутыль. Коза пошла за ним, не оказывая сопротивления.
Я решил в его отсутствие осмотреть летнюю кухню. Мне было интересно, что он взял у себя над головой. Оказалось, вверху было хранилище телефонов похожих на тот, что я нашёл в муравьиной куче. Но так было здорово запрятано, что посторонний человек не смог догадаться. Просто и вполне логично.
Теперь я совершенно убедился, что прапорщик Геращенко выполняет диверсионную работу. Я вызвал по рации рядового Семьянова и определил на пост наблюдения.
Сам пошёл к комбату сотки. И предложил ему устроить небольшое представление. В темноте мы убираем очередную жертвенную пушку. И кладём на место телефон. Пускай бьют по пустой цели. Когда они уничтожат, таким образом, всю батарею, то могут смело идти на прорыв. Комбат со мной согласился. И операция прапорщик началась.
В одиннадцать часов противотанковое орудие было на новом месте. А только пробило полночь, принесло нечистую силу в виде снаряда, и раздался мощный взрыв.
На следующее утро мы с комбатом отправились смотреть место взрыва. Воронка по размерам совпадала по размерам с ямой, где погибло первое орудие. Получалось всё по нашей задумке. Мои бойцы продолжали следить за оставшимися орудиями. Я наблюдал за хатой Геращенко. У него осталась одна коза, понятно, что вторую он продал.
После обеда я выслушивал доклады моих бойцов. По их наблюдениям стало понятно, в эту ночь будут подорваны ещё четыре орудия. Прапорщик расположил телефоны около них. Комбат тоже задумался. Надо успеть спрятать орудия на новых местах. И самое главное под утро состоится прорыв противника на этом участке фронта.
Прибежал сержант Цыганков и сообщил, что пастух со своей козой покинул селение. Хоть и хотелось мне задержать диверсанта, но это могло повредить нашей операции. - Да пусть убирается, - сказал я и поблагодарил сержанта за службу.
Перегонять орудия и рыть новые капониры работа Вам скажу довольно тяжёлая. Тут и мы помогали передислокации одного из орудий. Работа военная кипела, связана она была не с потерей премии на производстве, а с сохранением наших жизней на этом свете.
К полуночи все работы были закончены. Солдаты отправились спать, а мы с комбатом по очереди дремали. Ждали обстрела наших орудий. Наконец прозвучали четыре одинаковых взрыва. - Всё наши орудия уничтожены, сказал комбат и улыбнулся. Теперь будем ждать атаку противника. - По карте местности ясно вырисовывалась танковая атака противника, а следом поддержка, бронированные машины с пехотой.
По самое утро перед рассветом вдали послышался гул дизельных двигателей. Батарею подняли по тревоге. Артиллеристы заняли боевые позиции. Началось томительное ожидание боя. В ближайший пехотный батальон отправился посыльный. Мы как могли, соблюдали секретность операции. Все переговоры по рациям и другим средствам связи были строго запрещены.
И вот из густого тумана появились силуэты грозных танков. Артиллерийский разведчик лейтенант Снегирёв начал корректировку работы батареи. Он ближе всех находился на линии боя.
Как только первый танк перешёл незримую, черту раздалась команда, - кумулятивный заряжай, огонь!- Первый танк закрутился на месте. От него появились стремительно удаляющиеся фигуры людей. Дальше в шуме выстрелов команд уже не было слышно. Сотка вела свой бой. Следом загорелись четыре танка. В них полетели трассирующие пули. Кроме боевой техники нужно было уничтожать и живую силу противника.
Командир противника, командовавший направлением атаки, понял, что попал в ловушку. Быстро сориентировался и приказал отступать. На поле боя осталось пять танков. Один с разбитой гусеницей и четыре с оторванными башнями.
Комбат, не боясь перехвата связи, запросил тягач. Надо было успеть перетащить подбитый танк на нашу сторону.
Из штаба бригады пришло поздравление, благодарили за отличную организацию боя.
Мы с бойцами позавтракали и стали собираться обратно в своё расположение. Я не стал вызывать Щукина, а попросил у комбата военный УАЗик.
На прощание я сказал комбату, - вполне возможно может появиться диверсант Геращенко. Советую его арестовать, он будет очень опасен и пойдёт после провала на любые меры, чтобы отомстить. Если конечно его не расстреляли бандеровцы за ложную информацию.
Мы лихо доехали до своего полка. Командир роты поздравил меня с выполнением задания и сказал, - проси чего хочешь. - Я попросил целые сутки сна, а на другой день съездить в то селение, где меня контузило. - Добро - ответил командир.
Меня разбудил водитель ротного, - товарищ лейтенант уже время обеда, а нам с вами ехать далеко.- Я потянулся и быстро оделся. В армейский норматив сорок пять секунд я ещё с трудом вписывался. Кушать мне не хотелось, и я сказал водителю, - поехали. -
Дорога наша пролегала по местам ожесточённых боёв. Матушка - природа кое - как замаскировала ужас войны, и солнце весело бросало свои лучи на траву и зелёные листья. Мы вынуждены были объезжать по указателям минные поля и разрушенные переправы.
Вот и знакомая до боли хата, где мне пришлось познать все «прелести» боя. Я по - хозяйски захожу во двор. Что такое на зелёной травке кудахчут две курицы. Да и хата побелена. Навстречу мне выходит аккуратненькая пожилая женщина. - Что вы хотели молодые люди, - спросила она. Я улыбнулся и слегка кашлянув сказал, - мамаша, а Вы тут хозяйка. Она ответила, - это моя хата. - А я тут воевал, разрешите пройтись по огороду, - ответил я.
- Да милости прошу, проходите, - с лёгким поклоном ответила хозяйка, меня зовут тётя Маша. Я пошёл к месту своего укрытия. Мне, было интересно, растёт мой виноград или погиб в том бою. К счастью виноградная лоза развивалась и хоть ещё была тоненькая, но лист весело зеленел на солнце. У меня отлегло на сердце, я был искренне рад этой жизни прекрасного растения.
Единственное, что меня не радовало, так это окопы избороздившие огород. Я попросил у тёти Маши лопату и начал засыпать траншеи землёй. Водитель мне помогал и уже в сумерках мы закончили ремонт огорода. На прощание я погладил виноградную лозу своей рукой.
Тётя Маша слегка утёрла слезу уголком платочка. - Спасибо сынки, - сказала она. Мы оставили ей солдатские пайки, и на прощанье я поцеловал её натруженную крестьянским трудом руку. - Заходите, я буду рада,- сказала женщина на прщание.