фантастический рассказ
(входит в сборник "Время последних", доступен на Литрес по ссылке) https://www.litres.ru/book/mariya-artemeva/vremya-poslednih-64354586/
***
— Вот, сынок, два билета. Как обещал!
Папа показал Кори две маленькие, ярко раскрашенные карточки — билеты в зоопарк. Одну он взял себе, другую протянул Кори. На карточке Кори был нарисован желтый лев, на карточке папы — коричневый бегемот. Кори знал этих зверей по картинкам.
Задыхаясь от восторга, он взял свою карточку.
— Значит, мы идем в зоопарк? Прямо сейчас?!
— Прямо сейчас!
— Ура! Зоопарк, зоопарк! Скорее, скорее!
Кори так давно мечтал о зоопарке, что не сдержался — запрыгал от радости. Но сразу остановился, испугавшись, что папа рассердится или огорчится.
Но папа не рассердился. Наоборот — улыбнулся. Кажется, сегодня он чувствовал себя лучше. Кори знал, что папа болен, и по-своему старался быть с ним осторожным, чтобы этот мрачный угрюмый человек, который так редко улыбался, не вспоминал о плохом. О том, о чем он всегда так напряженно думает — хотя бы то недолгое время, которое они проведут вместе. Кори обрадовался, что папа улыбается, и веселился всю дорогу.
Предъявив контролеру билеты, они миновали главный вход и остановились у большого фонтана на симпатичной полянке, окруженной розовыми кустами. Здесь стояла группа людей — дети и взрослые. Кибергид, делая плавные жесты руками, что-то рассказывала им.
— Хочешь тоже послушать? — спросил папа. Взял Кори за руку, и они подошли ближе.
— Скульптура называется «Последние», — услышали они слова кибергида, — Во время Первой биологической войны большинство видов теплокровных зверей, эволюционно близких человеку, вымерли. Сохранились лишь отдельные экземпляры в некоторых лабораториях, в защищенных зоосадах и в самых отдаленных, островных заповедниках.
Наш зоопарк принимает участие в программе «Восстановим и сохраним биоразнообразное наследие планеты», поэтому у нас тоже есть несколько настоящих живых животных. Сегодня вы их увидите.
Конечно, до войны зоопарк наш был существенно больше — в нем содержалось более 150 видов зверей, птиц, насекомых, рыб и земноводных. Но после воздействия мутагенных бомб...
После того, как война закончилась, и когда город был очищен от биологического загрязнения и снова открыт... В зоопарке остались только эти, изображенные здесь, животные. Они были единственными, кто пережил войну, и умерли уже после, в мирное время. Скульптура «Последние» — это памятник в их честь.
А теперь, ребята, скажите, кто здесь изображен? Кого вы узнаете? — широко улыбаясь, кибергид обратилась к детям, завороженно разглядывающим памятник.
Кори вытянул шею и привстал на цыпочки, чтобы поверх голов стоящих впереди рассмотреть скульптуру. Сперва он ничего не увидел. Ему показалось, что на полянке ничего нет. Но, когда другие дети принялись высказывать робкие предположения, кого они видят, он понял свою ошибку: скульптура на полянке была. Но ее сделали из проволоки, поэтому Кори, еще не зная, куда именно смотреть, смотрел сквозь нее.
— Осел... Зебра... Лошадка... Собачка... Котик... Кенгуру! Белочка! Попугай! Мишка! Тигр! — Дети торопились, перебивали друг друга, выкрикивая знакомые им названия животных — все подряд — и их было так много, что кибергид снова заулыбалась. Она радовалась, что дети хорошо знают старинную природу.
Но животных в скульптуре было всего четыре. Проволочные звери, полые внутри, стояли пирамидой друг на друге.
— А ты, Кори, знаешь, кто тут изображен? — спросил папа.
— Да, — сказал Кори. — В самом низу бегемот, на нем осел... Потом котик... А на верху... ммм...
— Крыса, — подсказал папа.
— Нет, это бурундук, — вмешалась улыбчивая кибергид. И Кори испугался, что папа расстроится или рассердится. Но папа лишь пожал плечами и спросил у гида:
— Я слышал, у вас есть контактное отделение?
— Да, — расплылась в лучезарной улыбке гид. Хотя казалось, сильнее улыбаться уже невозможно. — Имеется. Есть козочки, кролики, кошечки, собачки, белочки, енотики... Только... Все звери там... аниматроники. Но, знаете, очень, очень натуральные. Клянусь, вы не почувствуете разницы! Тем более для детей они вообще не отличимы.
— Это не для детей. Это мне.
Папа заметно огорчился. И Кори вслед за ним. Гид, заметив их вытянутые лица, попыталась утешить:
— Зато аниматроников можно действительно потрогать! В отличие от всей остальной нашей экспозиции... Они ведь лучше видеопроекций и голограмм, как вы думаете?
Она пыталась их подбодрить.
— Но вы говорили, что у вас есть настоящие животные, — сказал папа. — Это правда? Где их можно увидеть?
Гид просияла.
— Конечно, конечно! Вот, по этой дорожке, — она показала рукой, — следуйте до указателя «Львы», там поверните налево и через мостик как раз подойдете к главному павильону. Наш золотой фонд.
— Спасибо, — сказал папа и взял Кори за руку. — Идем?.. Скажите, а кого мы там сможем увидеть? — обернувшись к гиду, спросил он.
— Европейскую жабу, водомерок, суматранских тараканов, палочника и нашу звезду — кошку обыкновенную. Недавно привезли экземпляр из Сингапура, невероятная красавица! — Кибергид лучилась счастьем. Было видно, что она исключительно довольна своей работой.
— Помните: зоопарк в пять закрывается! Не задерживайтесь у вольеров позже пяти. И пожалуйста, не кормите наших зверей, ха-ха!
Смех кибергида звенел, словно колокольчик.
— Чертова кукла! — проворчал папа, как только они отошли подальше. — Ну, что, хочешь посмотреть на обыкновенную помойную кошку? Или, может, на чертовых тараканов?
Настроение его испортилось, и Кори, чувствуя это, сжался, не зная, как себя вести и что отвечать. А отец продолжал ворчать. Лицо его сделалось мрачнее тучи, и он сердился все больше.
— Чертовы затейники! Это ж надо додуматься: тараканов плодить. Нашли, понимаешь, что людям показывать. Животное, блин! До ваших проклятых войн на каждой кухне эти животные целыми стадами паслись — дустом их было не вытравить... А теперь — нате, в зоопарке их смотрите. Да за такие еще деньжищи. Чертовы извращенцы, дьявол вас раздери!
Они так и не пошли никуда — ни смотреть настоящих живых тараканов, водомерок с жабой и кошкой, ни гладить аниматронных зверей, и даже красочные видеоинсталляции со впечатляющими голограммами животных африканской саванны не соблазнили Илью Николаевича Чекмарева, ветерана 3-й Мировой.
Всю дорогу до интерната Илья Николаевич шел, насупившись, и рассказывал Кори о своем сыне: о том, как обещал его матери еще до войны сводить ребенка в зоопарк, как его мальчик и он сам вместе мечтали об этом, как он всегда помнил о своем обещании, сидя в бункере, и после, в военном госпитале... Когда уже было известно, что никого из его семьи не осталось в живых.
— Когда всему пришел конец, и меня накрыло депрессией... Это случилось со многими из моего поколения... Я долгое время не решался. А вот потом, когда новый доктор пришел... Он меня уломал: сходи, да сходи. Хуже не будет! «Закроешь гештальт» — так он выразился... Ну, а я ему и поверил, олух. А я тебе так, парень, скажу — ни черта этот новый доктор тоже в людях живых не шарит. Все эти искусственные интеллекты, дата-бейзы, масс-директы... Все это хрень и туфта. Жопа полная, понимаешь? Человеку нужен человек. А не жестянка бездушная. Какими б вы там умными ни были. Понимаешь меня? Ты понимаешь?! Ведь ты не он! Не Кори! Не мой настоящий Кори! Тебе просто натянули эту личину... А по сути... Ты ж тоже эта чертова инсталляция... А я — такой чертов таракан. Который выжил, никому не нужный, за каким-то хреном! Понимаешь?!
Это было уже на самом пороге детского центра. Папа схватил Кори за плечи, встряхнул...
— Понимаешь ты меня, ну?! Понимаешь?!
Кори понимал. Но не мог сказать папе об этом, потому что тот слишком сильно тряс его — так, что у Кори в голове слегка помутилось, и речевые центры отказали. Он молча смотрел, как папа плачет, вытрясая «душу из чертовой куклы» — так он называл теперь Кори, громко плача при этом, икая, смешно хлюпая и дергая носом.
Из дверей детского центра выскочили двое секьюрити, схватили папу за руки и остановили. Вырвали Кори из его рук, и воспитатель увел его, чтобы уложить в складскую ячейку номер 1154. А перед тем он успокоил Кори, уверив, что этот папа больше не вернется. Уже завтра все плохое забудется, память Кори сотрут. И завтра у него наверняка будет новый папа. И, конечно, новое имя.
— Заказов, слава Богу, полно, — сказал воспитатель. — Не огорчайся, малыш. Ты ни в чем не виноват. Ты отличный кибер. Желающих пройти ностальгическую терапию родителей — выше крыши, чтобы это ни значило...
Перед выключением, уже засыпая, Кори услышал, как воспитатель с возмущением пересказывает кому-то в коридоре склада историю сегодняшних приключений Кори.
— А тому психопату не терапия, я думаю, нужна, а ликвидация. Абсолютно испорченный ублюдок. Подумаешь — последние выжившие! Возиться еще с ними! Кому они тут сдались?!