-- Найн, найн! -- кричала пожилая женщина, прижимая к груди икону.
Пятью минутами ранее она молча сидела, вжавшись в стену и испуганно смотрела, как русский солдат скидывает в мешок все, что показалось ему ценным. Но как только он взял в руки икону, ее страх куда-то подевался. Крича что-то на непонятном Петру языке, она подскочила к нему и вцепилась в икону руками. От неожиданности мужчина выпустил добычу из рук, но тут же, опомнившись, стал тянуть икону обратно. Но женщина, продолжая кричать и плакать, держала ее настолько крепко, что у Петра ничего не выходило. Удар прикладом винтовки в голову лишил хозяйку чувств. Она упала на пол, выронив свою святыню из рук.
Петр и Егор патрулировали улицы недавно освобождённого от фашистов немецкого поселка. Проверяли и разрушенные и жилые дома, не затаился ли где-либо солдат или офицер. По большей части дома пустовали, в некоторых продолжали жить пожилые хозяева. Егор неодобрительно смотрел, как Петр скидывает в мешок то, что ему приглянулось. Он даже пытался пристыдить товарища.
-- Да брось, -- улыбался Петр -- они же фашисты. Не будешь же ты из-за них боевого товарища командирам сдавать.
И Егор, стиснув зубы, молчал. Ведь кроме того, что всю войну бок о бок, мужчины ещё и из одного села были.
В этот дом Егор зашёл позже сослуживца, отходил по нужде. То, что он увидел, просто повергло его в шок.
-- Ты что творишь?! -- стал трясти товарища за грудки.
-- Да ладно, -- сплюнул Петр -- оклемается твоя фрау, что ей будет.
И, подхватив мешок, вышел из дома. Убедившись, что женщина жива, Егор вышел следом. Оглянувшись, на секунду увидел в окне женское лицо, которое тут же скрылось за занавеской.
* * *
Поздней ночью, когда все домашние уже давно спали, Петр достал со дна сундука икону, завернутую в плотную ткань. Уже несколько лет она хранилась там, на самом дне, спрятанная от посторонних глаз.
"Придет время, -- думал Петр, проводя рукой по старинному окладу -- и я смогу продать ее. Видимо, она стоит немалых денег, раз та старуха так в нее вцепилась."
В деньгах у Петра нужды не было, семья его жила в достатке. В то время, как вся страна, включая его село, работала от зари до зари, Петр то и дело отлынивал, ссылаясь на старые раны. А достаток ему обеспечивали другие ценности, привезенные с собой после войны, которые хранились в том же сундуке, что и икона. Петр сбывал их понемногу, на то и жили.Только вот на икону покупатель все никак не находился. Мелкие спекулянты не хотели браться за такое. А к барыгам покрупнее Петр боялся соваться сам. Так и ждал подходящего момента, тем более, что не бедствовал. В материальном плане не бедствовал. А вот другие беды валились на его семью периодически. Мать Петра и года не прожила, после того, как сына с войны встретила. Не старая ещё, крепкая женщина, всю войну запросто выполнявшая мужскую работу, сгорела за один год. Сын, которому перед войной десять годков было, с бандитами связался. По малолетке загремел. У Алёны, жены, в сорок седьмом настолько тяжелые роды были, что она теперь лежмя лежала. Да и девочку родила тогда шибко болезненную. Думали, не выживет, но лучше бы оно так и было. Дочка была очень слабой, в три года только ходить начала. А когда подросла, оказалось, что она ещё и слабоумная.
Помогать Петру по дому, да за женой с дочкой ухаживать приходила пожилая монашка. Никто из односельчан помочь ему не захотел. Не любили Петра в селе, потому как был он человеком недобрым. Недобрым и скупым. Иногда, когда Алёне особенно плохо было, монашка та на ночь в их доме оставалась. Как-то ночью и застала она Петра за очередным любованием иконой. Петр спиной взгляд почувствовал. Оглянулся, начал суетливо икону в тряпицу заворачивать. Но женщина забрала ее из рук Петра, поближе к глазам поднесла. Долго смотрела на икону, брови хмурила.
-- В церковь снеси. -- бросила коротко.
-- С ума сошла, старуха. -- Петр выдернул икону и стал снова заворачивать -- За нее столько денег можно выручить, и внукам, и правнукам хватит.
-- Не будет у тебя внуков. -- сказала монашка -- И правнуков тем более не будет. Никого скоро не будет, коли не снесешь икону в церковь. И пока она в доме, нога моя порог этот не переступит.
-- Ну и катись, ворона. -- обозлился Петр- -Нечего тут каркать.
Этой же ночью монашка из дома Петра ушла. И обещание свое выполнила, больше Петр ее не видел.
Тяжело было Петру управляться с больной женой да слабоумной девчонкой. Да только недолго это продлилось. Вскоре получил он весточку, что сын его в заключении сгинул. То ли прибили, то ли прирезали, да это и не важно было. Петр после этого запил. Пил целую неделю беспробудно. В одну из таких загульных ночей его дом и загорелся. Пока увидели среди ночи пожарище, пока прибежали с ведрами, уже и крыша рухнула.
Сгорел Петр вместе с женой и дочкой. И вместе со своим богатством. Не принесло ему счастья чужое добро.