Часть 3.
Единственным источником света в избе была лампадка в красном углу у иконостаса. Мария Яковлевна по озиралась по сторонам, хозяйки дома нигде не было.
Страх сковывал тело. Еще сызмальства, они детворой сторонились дома Лукерьи, не добрые слухи ещё тогда ходили об этом месте. Однажды, набравшись смелости они с ребятами, решили подсмотреть за Лукерьей. В результате их постигло полное разочарование, колдунья весь день провела за обычными житейскими хлопотами.
- Баб Лукерья, ты тут? – тихим голосом позвала поздняя гостья.
Может старуха уже спит давно крепким сном, а я приперлась на ночь гляди, хотя, такие дела, как моё, только в это время и делаются, с этими мыслями женщина развернулась к выходу, в этот самый момент перед ней, как из-под земли выросла Лукерья. От неожиданности гостья вздрогнула и попятилась в глубь хаты.
- Решу я твою проблему, - проходя мимо, как будто проплывая в воздухе, не глядя на гостью, пробурчала себе под нос Лукерья. – Но заруби себе на носу, все мои грехи от Вас, от людей, это Вы идете ко мне «зло заказывать», а не я к Вам. Не ведаете Вы, что не я за Ваши «заказы» расплачиваюсь, а Вы сами. Ступай. Завтра приходи в это же время, - стоя спиной к Марии Яковлевне велела колдунья.
От услышанного у пожилой женщины пробежали по спине мурашки, как Лукерья подслушала мои мысли, ошалело размышляла она.
- Вот раньше бабы просили поспособствовать в зачатии, в рождении ребеночка, мужика от «зеленого змия» отвадить, отвернуть от разлучницы, а сейчас чего? Душу я дьяволу по глупости продала, вот всю жизнь и служу ему. Нельзя мне отказывать в людских просьбах, какими они не были ли бы, - завела разговор сама с собой Лукерья, не обращая внимание на присутствие чужого человека в доме.
Мария Яковлевна вышла на крыльцо, поплотнее прикрыв за собой дверь. Ночное небо сверкая миллиардами ярких звезд расстилалось над головой.
- Это знак, всё у меня получится и заживем мы с Анькой без этого Петюни, душа в душу. Она мне еще за все спасибо скажет, глядя на небо, облегченно выдохнув, прошептала в пустоту женщина.
Всю обратную дорогу Мария Яковлевна радовалось, как легко, просто и без лишних вопросов ей удалось договориться с бабкой Лушей. Придя домой она застала дочь с мужем убирающими остатки ужина и грязные тарелки со стола. Бессовестные, не дождались, поели без меня. На моем веку всегда было заведено, ждать всех и только после садиться за стол. Горькая обида с новой силой всплыла в её душе.
- Мама, ты где ходишь? Ты на часы смотрела? – обратилась дочь к матери. – Мы ждали тебя, ждали и без тебя сели ужинать, Петр с роботы голодный пришел. Мой руки, садись за стол.
Не помер бы с голоду твой боров, подождав с пол часика мать к ужину. Размером с платяной шкаф, за раз не обойти, зло поглядывая в сторону зятя, подумала тёща.
Ела Мария Яковлевна с жадностью, привычка детства, ребенок войны.
Летом 1942 года началась оккупация. Немцы остановились в их Комаровке, там был штаб. Немцы ходили к местным только за продуктами и дровами. Женщины пряли шерсть, вязали немцам носки. За неподчинение фашисты избивали палкой. Чаще всего они ходили по селу с криками: «Давай, матка, курку, яйко, молоко, масло и мед!».
Мать Марии Яковлевны вставала очень рано, в половине четвертого, ставила хлеб на желудях, парила морковь, картошку, свеклу. Овощи были мелкими из-за неурожая. Питались и травой. Ели лебеду пареную, скороду, щавель. На реке ловили ракушки, после их варили и ели.
После из родной Комаровки пешей колонной под конвоем венгерских солдат погнали их в Алексеевку Белгородской области, в концлагерь. Мать несла на руках младшую сестренку, привязав к своей руке 5-ти летнего брата Кольку. Устав от дороги, обессилив маленькая Маруся вышла из колонны на обочину. Всех, кто выбивался из ряда или отставал, расстреливали. Когда мать увидела, что в Машу целится из винтовки солдат, она чуть не упала в обморок, но в этот момент какая-то женщина втащила девчонку обратно в колонну и тем самым спасла ей жизнь.
В концлагере жили в складских помещениях на территории рынка, обнесенных колючей проволокой. Спали на соломе. Кормили похлебкой из кислой капусты, с требухой и кишками.
Освобождение пришло только через восемь месяцев, в начале февраля 1943 года. Когда вернулись в Комаровку, от домов остались одни головешки. Но отлично сохранились немецкие блиндажи: фашисты их строили из толстых бревен от разобранных домов. Вернувшиеся сельчане поселились в этих самих блиндажах и начали заново отстраивать село.
Было очень голодно.
На мелководье по речным берегам собирали рогоз, его корни резали на дольки, сушили, мололи в муку и пекли из нее лепешки. Ловили полевых грызунов: мышей, тушканчиков, сусликов и поедали их. Выживали, как могли.
Голоду сопутствовала ещё одна напасть - вши, клопы и блохи. Ходили в обносках взрослых, в разномастной обуви. Мария Яковлевна вспомнила, как на одной ноге носила валенок, а на другой сапог, лишь бы не ходить босой по снегу и грязи.
Победа! Радости было, не описать словами! Однако, 1946 год выдался засушливым. Весной в селе от голода умирали и взрослые, и дети. Так она лишилась младшего брата Коли и сестры Оли. По сей день, стоит в ушах, как мать по ним голосила. Причитая, что войну пережили, а в мирное время «помёрли». Так представились брат с сестрой в один день. На отца они ещё в 44-ом похоронку получили, немного батя не дотянул до окончания войны. Судьба. Гробики сколотил сосед, ветеран, дядя Паша, с одной рукой и на одной ноге.
Баба Маша обсасывала хребет от куска селедки, когда поймала себя на том, что она вспомнила, давно не беспокоившие её воспоминания о детстве.
Женщина прислушалась. Зятёк смотрит новости, репортаж о выводе советских войск из Афганистана. Вот ей война и вспомнилась, будь Петька неладен, выругалась она, вставая из-за стола.
Весь следующий день Мария Яковлевна не находила себе места, мечась по дому из угла в угол, в ожидании вечерней встречи с бабкой Лукерьей.
Начало здесь:
#дом в деревне #колдовство #мистика #
