Душа просила праздника. Сема встречал супругу с работы в фартуке с распростертыми объятиями. На плите плескался жиром шницель, походный столик у телевизора ломился от салатов. Лиза не успевала вытащить из сумочки пустые контейнеры от обеда, как оказывалась за столом. Любимый фильм уже начинался, терпкое вино разлито по бокалам. Почти новогоднее веселье искрилось в этой семье раз в неделю. Потом два раза. Иногда три.
Времени больше ни на что не хватало. Даже посуду вымыть было некогда, она постепенно зарастала салом от шницелей. Зато походы по магазинам стали любимым занятием пары. Они знали, куда и во сколько привозят лучшее мясо. Какая курочка вкуснее, а виноград слаще.
А вот дальше будет больно. Лиза однажды поняла, что веселья-то ведь и нет. Каждые посиделки заканчиваются больным сном, схожим с анестезией. Начали преследовать головные боли. У супруга голова не болела, и он очень обижался, когда Лиза отказывалась от очередной вечеринки. Всерьез обижался. Чтобы его не обидеть, Лиза снова присаживалась к столу и входила в вкус. Ведь и правда вкусно: коньяк, виноград и персики, и отбивная по особому рецепту, специально для нее. И все прекрасно казалось, но был один нюанс: еду они стали называть «закуска».
Однажды утром, в очередном похмелье, Лиза, по обыкновению, листала смартфон. И вдруг увидела блог одной семьи, где мама, папа и двое детей – почти как у них – прыгали на скакалках и снимали видео. Это видео и сейчас где-то на ютубе есть. Удивительная семья. Мало того, что они сами занимаются со скакалками и увлекаются велоспортом, они организовали в своем городе стенды, которые оборудовали скакалками – за свой счет. Веселые, подвижные, глядя на них Лизе так и хотелось бежать, прыгать и радоваться жизни. Но сил не было, традиций в ее семье таких не сложилось. Была традиция – зависать вечерами за рюмочкой, отсыпаться потом днями. А двигаться – не было. Смотрела Лиза на ту хорошую семью и горько плакала. Вспомнила, что она всегда мечтала именно о такой жизни. А не так – лежать с утра под теплым одеялом в духоте и листать чужие видео с счастливой жизнью.
И Лиза взяла и наотрез отказалась отдыхать с мужем. В семье пошла серьезная трещина. Семен больше не мог отдыхать с супругой. И продолжал отдыхать один. Душа просила праздника. Но Лиза продолжала бунт. Не вынося больше запаха алкоголя, переселилась в другую комнату. С шумом и скандалами. Потому что рвать по-живому, менять ситуацию больно всегда. Боль эта реальная, при разрыве шаблонов страдают те же отделы мозга, что отвечают за боль при физических ударах.
* * *
Душа просила праздника. Что с нее взять? Душа привыкла. В самом деле, алкоголизм ведь это не болезнь, это привычка. Можно назвать эту привычку патологической, можно назвать болезненной. Но главным образом это заболевание того самого органа, который зовется человеческой душой.
Патологическое влечение к алкоголю подразумевает какое-то нарушение мозговой деятельности. Что-то заставляет человека желать опьянения. Но это не алкоголь, ведь он не является наркотическим веществом, это пищевой продукт. А то, что он приносит праздник – это миф, который легко переходит в миф культуры.
Никакого праздник нет. Алкоголь тупит, производит душевную анестезию. Человек потом не очень помнит события прошедшего дня. У него наступает некоторая слабость с нарушением координации. Вот и все, что умеет алкоголь.
Во время второй мировой войны бойцам после контузии капали спирт, чтобы снять отек мозга. Алкоголь – мощный природный антиоксидант и помогает в этом.
И врачи заметили такую вещь. Когда раненым в одной палате говорили, что им капают спирт, парни начинали дурачиться, глупо шутить, приставать к медсестрам. А ребятам в другой палате сказали, что капают не спирт, а экспериментальный препарат. И они испытывали отупение, забывчивость, теряли координацию и не совершенно не испытывали никакого кайфа. Они не веселились. Алкоголь, когда его не объявляли вслух, выступал в своей истинной роли: химического вещества.
Но с какой целью люди принимают алкоголь? Они пьют его как афродизиак, как снотворное, чтобы растормозиться и легче общаться. Снять стресс, лечить рак по особым схемам, язву желудка. Только цирроз печени не лечат алкоголем. Панацея, лечит от чего захочешь.
Да только всё это миф. Плацебо. Приписали спирту свойства счастья и снотворного вещества. А душа поверила. В то, чего никогда не было. И привыкла. Мозг привык.
Болезнь-то в самом деле от алкоголя существует: психозы, деменции как следствие регулярного пьянства. Но это совершенно другая проблема. Алкоголь – токсическое вещество. И у него есть смертельная доза, если человек выпьет три литра алкоголя, он гарантированно умрет. Даже после небольших доз мозг реагирует атрофией мозговых клеток. Но это другой процесс. Процесс, который приводит к дегенерации и желание выпить – разные вещи. Имеют разные причины.
Вот приходит на приём человек в дорогом костюме, выглядит неплохо. Приходит, потому что вдруг снова запил на ровном месте. Зарплата, семья, анализы – все в порядке. Так для чего же пьет здоровый человек? Откуда берется эта патологическая тяга к алкоголю?
А пьет, чтобы получить возможность уйти от реальности и помечтать. Мечтать трезвым алкоголик не может себе позволить. В массовой культуре это считается неприличным.
А жить непросто, и человек не может все время адаптироваться к реальности. Поскольку для большинства эта реальность оборачивается очень фигово. И мало людей, которых искренне радует их жизнь.
Другим, чтобы реальность радовала, надо воровать. А воровство не есть заслуга человека, в глубине души для каждого это преступление. И вот приходится пить, чтобы помечтать о жизни честной, правильной. И дальше, чем в большей степени эта реальность не совпадает с твой мечтой, внешним образом себя, тебе хочется прийти в опьянение, чтобы соответствовать собственной картинке мира. Так что зависимость это не болезнь. Мозг нейропластически подстраивается в задачу поиска алкоголя. Зависимость – это не то, чем болеет мозг, а то, чему он научился. Он учится искать алкоголь под влиянием психики, души.
На то, чтобы мозг подстроился под другую привычку, требуется время.
При первых пробах алкоголя он страшно не нравится. Но дальше в воспитание включается культура, самая разная: культура подворотни, культура разных тусовок и дискотек. Когда-то устраивали комсомольские свадьбы без алкоголя, и все потешались над ними. Немыслимо было, чтоб без водки.
Человек постепенно обучается тому, чего надо ждать от алкоголя. Ему объясняют: будет хорошо, пей. Он пытается получить то, чего ожидает. И делает это с точки зрения не мозга, не химии, а психики.
Все большие и большие дозы требуются, чтобы от реальности перейти к мечте. Вырабатывается привычка, повышается толерантность. Даже если алкоголь используются как снотворное, его дозы тоже будут расти. Чем выше толерантность, тем больше вы понимаете, что эффект отличается от того, что вы ожидаете. Опыт же говорит о том, что вы лишь испытываете отупение, голова становится тяжелой. И человек продолжает пить, чтобы получить наконец эффект эйфории и почувствовать себя героем.
* * *
Один психолог сказал: «Пьющие пары живут долго». Засмеялся и добавил: «в смысле вместе живут долго. их объединяет общая цель».
Когда один в семье отказывается пить со своей второй половинкой, события могут развиваться самым драматичным образом.
А может, и наоборот. У Лизы с Семеном жизнь устроилась спустя лишь два года. Через два года угрюмого молчания и бойкотов они пошли на компромисс: Сёма отвоевал себе право пить пиво по выходным в своей комнате. А Лиза морщилась, но согласилась это терпеть. Все же в абсолютной трезвости есть какая-то фанатичность. Но для себя она выбрала именно этот путь. В семью вернулись совместные походы в тренажерный зал. Чистота и уют. Снова заработали электроприборы, а еда перестала называться «закуской». И сериалам место нашлось, и вазы с виноградом – прямо в постели.
