Нора
Я брела уже несколько часов по городу, совершенно не представляя, чем себя занять. От аур людей, свербело в глазах, заставляя отворачиваться от них и не смотреть. В голове от полученных новостей, был туман. Но как с любой новой информацией, мой мозг ее в любом случае структурирует и разложит по полочкам. Всплыл в голове научный труд Сеченова «Рефлексы головного мозга». Он предполагал, что мозг поделен на четко ограниченные участки, каждый из которых отвечает за определенную функцию. Есть участок любви, участок, отвечающий за сгибание мизинца и т.д. Но в моем случае, у меня же мозг умер, а душа осталась, но при этом я мыслю и чувствую. Значит, можно сделать вывод о том, что человек гораздо сложнее устроен, чем пытаются доказать многие ученые. Потеря физической оболочки, не означает, что существо перестает мыслить (в моем случае существо, так как я существую без тела), а также потеря мозга и полная прекращение работы всех его участков, не приводит к потери умственной активности.
Быстрее бы мне получить тело, чтобы начать писать диссертацию на эту тему. А еще лучше раздобыть доказательства. Хотя, наш же любезный Жнец, опять меня умертвит, если я приоткрою завесу одной из тайн мироздания. И что же получается? Лекарство от старения мне нельзя изобретать, хотя почему нельзя? Везде важны формулировки. Можно же начать работу совершенно под другим названием. Тем более остался сын профессора, он тоже служит на нашей кафедре, наверняка продолжит дело отца. А мне можно не привлекать внимание, начать работу над той же темой, только, чтобы звучала она незначительно, например, «Крем от старения». Сколько этих кремов и сывороток на рынке, не разберешь, что действительно помогает, а что вредит. Впрочем, я подумаю об этом позже. А все-таки развитие мозга – очень интересная тема. Сколько же людей, включая академика Бехтереву, бились над этой загадкой. Сколько раз были публично высмеяны. И были так близки к разгадке, но все же не до конца, так и не сделав мирового открытия. Теперь мне понятно, почему. Как же раздражает эта больничная рубашка! Надо привести себя в пристойный вид, все-таки меня кто-то же может видеть, очередной раз проходя мимо стеклянной витрины и видя в ней свое отражение.
Я даже не заметила, как на город опустились сумерки, в центре Москвы зажглись фонари, и переулок возле Китай-города приобрел загадочный оттенок старо-купеческой дымки, как шали окутавший древнюю улицу, по которой совсем еще недавно, ездили экипажи, свистели извозчики, подгоняя лошадей и запоздалые путники, спешили укрыться в теплые дома от ледяного весеннего ветра.
Свернув в подворотню, в которую раньше не за что бы даже не заглянула в темноте, так как все-таки инстинкт самосохранения был мне никогда не чужд и оказавшись перед старинной деревянной дверью, покрытой свежим лаком, удивилась, что она так хорошо сохранилась, в отличии от старого полуразрушенного здания, служившего по всей видимости, в прошлом веке, домом для прислуги. Остановилась, присмотревшись к нему, в свете фонаря: слабо подсвечивающие старинные камни, виделись стеной из прошлого, слабой ниточкой соединяющей настоящее с прошедшим, неким мостом, который так привлекает людей, заставляя искать что-то таинственное в загадках той, ушедшей эпохи. И что удивительно, плохое забывается: бытовой дискомфорт, отсутствие хороших лекарств, а остается сожаление, романтический флер. Признаться, всегда была неравнодушна к старинным домам, хотела раньше пойти учиться на археолога, но посетив одну экспедицию еще в школе, поняла, что не мое. Вот и сейчас, даже не заметила, как оказалась за лакированной дверью, резким движением чей-то руки, меня затащили внутрь, грубо отшвырнули к стенке и прикрыли деревянную дверь на засов.
Переведя дыхание, я увидела перед собой девочку лет пятнадцати, с сердитым лицом, одетую в темное платье до пола с белым накрахмаленным воротником. Оглядевшись и убедившись, что больше никого в тесном бетонном помещении нет, продолжила разглядывать нахмурившегося ребенка, который нервно постукивал небольшой ножкой, обутой в черные старинные ботиночки на шнуровке и судя по отсутствии у нее какой-либо ауры, поняла что она неживая, но при этом сильно чем-то рассержена. И как-то это выглядело комично, что я невольно подавила, рвущейся наружу смешок.
- Мало того, что в непотребном виде, да еще и хвост за собой привела! – подперев руки в бока и надув щеки от возмущения, тихо зашипела девчушка.
- Какой еще хвост? – растерялась я.
- Да тихо ты! Пойдем наверх и поговорим в спокойной обстановке! – и не дождавшись моей реакции, девочка быстро взлетела по неприметной лестнице сбоку.
Я поспешила за ней следом, поднявшись по винтовым старинным железным ступеням, соединяющих первый этаж со вторым. Почему-то винтовые лестницы у меня всегда ассоциировались с маяком и какой-то неразгаданной тайной.
Поднявшись на несколько ступеней, разочаровалась открывшемуся виду второго этажа, состоящего из небольшой темной пыльной коморки, освещенной одной старинной лампой, которая стояла на деревянном рассохшемся темном секретере, одной железной кровати со старым матрасом и небольшим платяным шкафом. Девочка же сидела на большой старинном подоконнике спиной к окну и напряженно меня разглядывала.
- Про какой хвост ты говорила? – съедаемая любопытством шепотом спросила я.
- Цепных собак Жнеца Смерти, естественно – ответила девочка, презрительно поджав губы – да не переживай, ты так, это место от них скрыто. Они уже, больше чем я уверена, покрутились, покрутились и ушли.
- Но как?
- Просто умею заводить нужные знакомства, а также договариваться. Что совершенно, не скажешь о тебе, судя по твоему виду.
Я даже немного застыдилась, глядя на аккуратно заплетенную темной лентой, косу призрака, на ее платье, без единого пятна и белый чистый воротничок.
- Ладно, приоденем тебя. Есть у меня одно платье из старых запасов, как раз тебе должно быть впору, мы с тобой примерно одной комплекции.
Ловко спрыгнув с подоконника и отряхнув платье, девочка направилась к шкафу и открыв створки, начала перебирать платья, которые были очень похожи на то, в котором она была одета, сплошь длинные и разных темных оттенков. Натолкнувшись на одно единственное бордовое, с небольшим круглым вырезом и длинными рукавами, протянула мне.
- Скинь свои лохмотья и одевайся, после поговорим – деловито скомандовала хозяйка – и полезла под шкаф, ловко оттуда выудив пару аккуратных бархатных туфелек на небольшом каблучке.
