И если она остается надолго, то ты можешь забыть, что был создан прежде всего для полета… Пол Янг.
Лежу в комнате после просмотра фильма «Хижина». Это мой третий раз. Слёз было больше, чем впервые два. Мне больно. Очень. Через два дня годовщина смерти мамы. Есть ли у боли срок годности? Сколько времени мне ещё нужно, чтобы понять для чего это «высшее благо» и как принять то, что твоя мама покончила собой, оставив родную дочь справляться с тяжестью мира, которые её хрупкие плечи вынести не в состоянии? Как простить отца, которому было плевать на меня? Как простить бабушку, которая проклинала меня по утрам и молилась за меня по вечерам, как такое возможно?
Я стою на балконе и смотрю вниз. Третий этаж. Высота больше, чем та, которая убила маму. И вдруг я понимаю, какие чувства она испытывала, как ей было страшно, а главное, больно, раз она решилась сброситься вниз. А самое страшное, что и мне иногда хочется поступить так же, ведь у меня тоже есть дочь, у меня тоже есть боль, у меня тоже есть страх, и чего в данный момент у меня точно нет, это любви. Я устала носить эту ношу, играть в Бога, судить, быть во власти гордыни. Для человеческой психики — это слишком трудная роль. Такому не учат в школе жизни. Эту профессию нам не освоить.
Недавно я издала свой роман «Роксана делает выбор». Я писала о прощении, безусловной любви, о родителях, о принятии себя. Художественный роман о девушке, которую спас ангел. Есть даже аудиоформат. И мне будет приятно, если вы прочитаете эту книгу. Она для тех, кто знает, что такое потери.
Когда я писала рукопись, мне становилось легче. На мгновение, несколько часов действия этой болеутоляющей пилюли. Жажда признания, любви и поддержки делают меня талантливым и чувственным писателем. Любить себя со своими ошибками, пороками, желаниями, исполнять их, признаваться — путь, который проходят многие из нас. Почему мы сажаем себя в клетку, боясь выпустить птицу души наружу, почему добровольно режем ей крылья, а потом мечемся в агонии, наблюдая, как стекает кровь? Вы думаете эти строки пишу сейчас я? Нет, я их провожу. Это молитва, это разговор с Богом. И это единственное, что сейчас у меня есть. Так я могу выразить себя, признаться в чувствах, быть услышанной и понятой, а главное любимой.
Любить и быть любимой. Это то, чего я всегда хотела, искала и верила, что однажды я узнаю какого это.
На днях я пригласила на кофе человека, который был мне симпатичен. Он не ответил да, он даже не написал нет. Игнор страшнее отказа. Словно я снова говорю с мамой, которая уже никогда не ответит. А потом я увидела в социальной сети, что у него есть уже любимая. Прочитала слова, которые он ей посвящает. Называет её своей музой, носит на руках. И я сравнила себя с ней. Не внешность или характер, совсем нет. Я плакала о том, что она любит себя, именно поэтому он и любит её. А я? А я всегда думала, что любовь надо заслужить. Чем больше ты отдашь, тем больше получишь.
Я думала, что любовь это быть нужной и незаменимой, важной, необходимой, быть всегда рядом, опорой и верой.
Но для меня это теперь даже звучит жалко. Мне кажется любят тех, кто в первую очередь любит себя. А служить и выслуживать — это моя детская модель поведения, которая причиняет мне боль. Пришло время дать себе то, что я так долго искала в других. А главное, перестать бежать от тех, кто пытается мне это дать, но как я могла взять это заморское лакомство, если никогда не пробовала и мне страшно. Что такое, когда тебя любят и берегут? Что такое любовь без привкуса невротизма? Впредь, я буду выбирать себя. Уважение, теплоту, поддержку, заботу.