Замечательная выдалась беседа. Меня мучают мысли, вопросы, идеи, и тело само решает выйти на воздух. На входе в пещеру зарево закатного солнца превращает этот мир в потоки и языки Красных Лент. Это зрелище схватывает дыхание от восторга и торжества, и просто не даёт отвести взгляд.
Красные ленты я видел всего раз когда, тучи застали нас в степи. Яркая вспышка озарило небо странным узором, всего на мгновение, затем почти сразу же был оглушительный грохот.
После мы увидели небольшое деревце, которое истощало свет, у меня и у моих Наставников - Охотников взыграло любопытство и мы пошли посмотреть, что это такое.
Как мы потом узнали от Прабабки — это были Красные Ленты, которые плотоядно пожирали бедное растение. Тем не менее, зрелище было завораживающим, и сейчас закатное солнце напоминало сплошной клубок из этих лент.
Вот оно садится.
Село.
И мир стал напоминать чёрные и серые лоскуты, которые остаются после танца света. Вечерний воздух приятной прохладой и свежестью пробирается мне в грудь. Слышится трель сверчков, появляются первые светляки, сквозь тускнеющее сияние неба, пробиваются первые звёзды Тропы.
Это самое большое скопление этих искр, по яркости не уступающее Луне. Тропа напоминает реку длинной от горизонта до Ночного Ока с множеством притоков. По легенде Луна продолжил оплакивать щенка и после восхождения на Чёрный Бархат, чем приумножил число звёзд и почти сделал реку из них.
Пока ещё светло , когда станет потемнее всю Тропу можно будет увидеть, почти все её притоки. Я созерцаю, как тьма опускается на мир и показывает свою светлую сторону.
Скоро расцветут листолун и ночесветка, вылезут ночные букашки-светильники разных форм и размеров. И ночь озариться светом. В лесу такого не увидишь, а тут одно удовольствие наблюдать за всем этим.
Речка около «нашей» норы стала походить на земную Тропу. И наблюдая за мерным течением звёзд в отражении воды, я выдыхаю, и мои мысли перестают бегать, они становятся спокойными и прохладными, чудесное ощущение.
Слышится хруст, и пофыркивание - сестры вернулись. У одной в зубах много веток, а вторая за усики тянет странное насекомое. Они проходят мимо меня, слегка улыбнувшись. В ожидании чего-то необычного я начинаю идти за ними, но они далеко не отходят, а остаются тут, на входе.
И начинается нечто: одна из сестёр, я их пока не отличаю, складывает ветви в своеобразную постройку с заострением на верху, одними зубами быстро не сделать, поэтому положив дохлого жука в центр изваяния, вторая, вероятнее всего Фырк, помогает сестре обкладывать насекомое ветвями.
Когда они заканчивают, первая, получается Лиса, берет одну из принесённых палок и начинает давить этого жука. Он большой, с половину моего хвоста, во время давки из него начинает сочиться жидкость отдающая кислятиной и чём-то еще. Сырые ветви начинают шипеть, а этот "сок" пузырится и кипеть.
Спустя пару мгновений я замечаю лёгкий свет, исходящий из конструкции, затем появляется первая лента и начинает свой танец. Поедая новые ветви, этот лоскут быстро вырастает в размерах.
Заворожённый смотрю на происходящее, чувствую тепло и погружаюсь в свои мысли, следя за этими плавными движениями. Сестры же, посмотрев на мое выражение морды, с довольной ухмылкой ложатся у этого мотка лент и начинаю сопеть.
А я так и просидел, наблюдая за этим чудом пока оно не исчезло вовсе, после чего и мое тело напомнило о своей усталости. Умны чертовки, сколько у них сюрпризов в запасе?
Так прошло три дня. Их отец, Борг, был устлан заботой и ухаживанием, меня это тоже не обходило стороной, но я находился тут почти сам по себе. Лапа уже отошла и мне в голову пришла идея весело пробежаться вдоль речки, приятно, наконец, почувствовать борьбу с ветром.
И тут я замечаю странную картину, сестрички притаились и в предвкушении смотрят куда-то за кусты. Позже замечаю огромного лося, мирно пасущегося на небольшом лугу недалёко от пролеска, в котором мы сидим.
Я скрываюсь в ближайшем кусте и жду какой ни будь выдумки, как оказалось эти две волчицы весьма падки на них.
А они ведь весьма хороши собой, подтянуты, не слишком мясисты. Мои глаза невольно следят за хвостами и за тем, откуда они произрастают. Я ловлю себя на мысли, что все чаще отвлекаюсь на этих сестричек, очень странно отвлекаюсь, даже нахожу удовольствие в этой слежке. Громкий хруст выводит меня из шаловливых мыслей, сестры начали действовать.
Они начинают бежать прямо на лося, при этом издавая как можно больше громких звуков. Тоже мне Охотницы, но ведь они поймали того оленя. Поэтому стараясь не делать поспешных выводов, продолжаю следить за происходящим. Лось встаёт как вкопанный, однако вскоре понимает, что надо бежать. Тем временем близняшки окружают его.
Сестры его куда-то направляют... Но куда? Ответ оказался не за горами, а за пролеском.
Лось бежит на износ и замечает подвох, только когда падает в него. Небольшой обрыв, сокрытый от глаз тонкими ветками и листьями, поглощает в себя бедное животное. Лось на всех парах падает в него, ломает ноги и прокатывается кубарём небольшое расстояние.
Сестрички спокойно, трусцой, подбегают к калеке и перегрызают глотку. Впервые для меня, два волка смогли поймать лося, это вам не олень или горный козел, это громадина, которая может вас раздавить.
Как ни странно, они не потащили его к дому. Сёстры убили его ради игры. Жестоко, но это завораживает по неизвестным мне причинам. От этого случая необычный интерес к двум сёстрам возрастает ещё больше. Но они об этом не знают, и может слава Луне?
Я не спешу вернуться в пещеру, старик оказался весьма живучим и жизнерадостным и помирать не собирался, по крайней мере, с виду, поэтому у меня есть ещё один свободный день, потом буду вынужден уйти.
Этот лес за последние дни стал мне понятнее и ближе: как оказалось деревья вокруг — это березы, а исполин около норы, маленькой "пещеры" приютившей меня, — дуб. Старый как лес. А в остальном эта земля подле гор ничем не отличалась от нашей, хотя было множество спусков и подъемов по площади леса, по которой мог гулять, не боясь потерять запах норки, слишком глубоко в лес я заходить не решался.
Не раз приходил к водопаду в надежде найти подъем, но жизнь преподносит сюрпризы. Оказывается, что бы вернутся домой, придётся обогнуть горы и пройти через земли Рыжего, его тут тоже знают, к несчастью.
Прямого пути нет, вдоль цепи хребтов и массивов сплошной обрыв. Поэтому я наслаждаюсь последним днём здесь: запоминаю запахи, впитываю в себя красоты местных видов, просто получаю удовольствие от того, что я где-то в новом месте. Мысль о скором возвращении домой наполняет мое тело приятным предвкушением.
Наполненный распирающими чувствами приближаюсь к норке. Вот знакомы дуб. Птицы молчат. С не угасающим хорошим настроением я ступаю внутрь. Три знакомых силуэта выделяются внутри. Спустя пару мгновений, мои глаза привыкают к темноте. Одно из очертаний лежало, остальные молча стояли подле. Повеяло смертью...
Падение настроения можно ощутить телом, клянусь. Осознание произошедшего ударом подкашивает меня. Сочувствие, жалость, горечь наполняют мою голову пасмурными мыслями. Как-никак я привязался к старику, немножко, но привязался. Он, хитрец, до последнего притворялся, что все хорошо. И все для того чтобы дочки запомнили его веселым и жизнерадостным.
Сестры оборачиваются на меня, до этого они крепились, однако моя печальная морда добивает их. Они сворачиваются клубком друг с другом и моих ушей касается глухое рыдание плавно перерастающий в вой. В прекрасный вой, можно им наслаждаться вечно, если бы не причина.
Не знаю что делать. Надо утешить. Аккуратно подхожу к переплетению тел и прижимаюсь рядом. Я немного габаритнее сестёр, поэтому почти смог заключить их в кольцо.
Время идёт, грусть все сильнее давит на меня. Но близняшки вроде отходят — они сложили головы мне на бок и сейчас просто поскуливают.
Вечереет.
Видимо вариантов нет, придётся брать их с собой.
Надо брать инициативу в свои зубы. Спать в компании с мертвым телом меня не особо вдохновляет и я предлагаю его вынести. Хочу предложить по крайней мере.
Но куда его деть ? Я не был на ритуале когда умерли Грилл и Литара. Это Страж и Охотница, которые погибли во время массовых охот. Охотники не всегда находили живность, и чтоб хоть чем-то кормиться, вся стая выходила на поиски кабанов. На них почти не охотились, хоть они и могли перебить голод у всей стаи одной тушкой, также могли и вспороть тебе брюхо, что, в принципе, и произошло.
У меня нет представления что делать. "Может, спустим его в реку? И пусть плывет пока природа не заберёт его" — аккуратно, стараясь не вызвать новых приступов печали, предлагаю я. Одна из сестёр всхлипывает в знак одобрения.
Полный тяжелых дум принимаюсь за дело. Болезнь измотала Борга, поэтому он был весьма лёгок и худ для волка. Дойдя до реки с тушей в зубах, я в последний раз смотрю на виновника будущих приключений на хвост. С тяжёлым сердцем сталкиваю его в воду.
Он проплывает пару прыжков. Затем река принимает его в себя. Обернувшись, замечаю, Фырк и Лиса провожали отца в последний раз. Тучи стягивают сумеречное небо. Красные ленты не призвать. Сестры удаляются вглубь пещеры-норы и ложатся в стайный клубок и, чтобы не околеть, присоединяюсь к ним. В самом сплетении тел, сестры сильнее прижимаются ко мне. Это приятно и очень тепло, я получаю от этого удовольствие, но предыстория не даёт мне растянуться в глупой блаженной улыбке.
Тьма.
Забвение.
