Из дневника читателя
Небольшое дополнение к прежде опубликованному
...И как тут ни вспомнить с некоторым мистическим содроганием, что Булат Шалвович Окуджава при рождении назван был родителями Дорианом, в честь известного персонажа романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» — романа о превращении талантливого и прекрасного отрока в порочное чудовище, продавшее душу дьяволу.
Ах какой крутой тут непридуманный сюжет вырисовывается. Между прочим, многие эпизоды и поступки его жизни без дьявольского внушения и объяснить трудно. Потустороннее влияние на себя он и сам ощущал, наверное, объяснял свои кощунства и необъяснимые выверты сознания тем, что его «бес попутал».
И ведь стихи его некоторые похоже были внушены кем-то не совсем чистым. Например, считающиеся лучшими его стихотворение и речитатив про «капли датского короля».
Суть и появление этих капель пояснил ещё Николай Лесков в небольшой повестушке своей «Жидовская кувырколлегия», написанной ещё в 1892-ом году. Местечковое население тогда, чтобы избежать армейского призыва и изобрело вот такой способ: «Во многих польских аптеках продавалось какое-то жестокое снадобье под невинным и притом исковерканным названием "капель с датского корабля". От этих капель человек надолго, чуть ли не на целые полгода, терял владение всеми членами и выдерживал самое тщательное испытание в госпиталях. (О таком же способе рассказывает в одном месте известный знаток солдатской жизни А.Ф. Погосский. Секрет этот знали и русские знахарки и обманывали им врачей с блистательным успехом — прим. Н. Лескова). Всё это покупали и употребляли, предпочитая, кажется, самые ужасные увечья служебной неволе».
То, что эти чудодейственные капли, позволяющие избежать призыва на фронт, прославлялись в фильме о Великой Отечественной войне ведь никак кроме неумной и кощунственной провокации не воспринимается нормальным человеком...
Есенин, не понимая, откуда берутся у него в таком изобилии чудесные неповторимые и чистые слова, объяснял это тем, что Господь выбрал его своей дудкой, чтобы пропеть людям свои небесные песни. Чьей дудкой считал себя Окуджава? Убеждённый безбожник, он вряд ли о том задумывался...
А в кого он в конце концов обернулся? Лучше всех об этом сказал покойный Владимир Максимов: «...сочинитель гитарных романсов, почему-то считающий себя великим аристократом. Господи, и откуда же такая спесь у потомка тифлисских лавочников? Сам я, достаточно пожив на Западе, заметил, что такая окуджавско-лихачевская манера себя держать свойственна пожилым официантам дорогих западноевропейских ресторанов с претензиями на стиль и традиции».