15-го мая 1591 года, часов в двенадцать дня, когда угличане, вышедши из церкви по окончании служения, сели обедать, "в городе, у Спаса, зазвонил Максимка Дмитриев сын Кузнецов". На звон прибежал к церкви пономарь, вдовый поп Огурец. Сюда же прибежал стряпчий Суббота Протопопов "ударил Огурца в шею и велел ему сильно звонити".
Раздался набат. Испуганные жители, думая, что где-нибудь пожар, с топорами и рогатинами выскочили из домов и прибежали на Царицын двор. Здесь их глазам представилась следующая сцена.
Кормилица, Орина Жданова, держала на руках труп ребенка Дмитрия, а царица Марья (Федоровна) Нагая неистово била поленом мамку Василису Волохову, крича, что "царевича зарезали" и как на убийц указывала на сына мамки Осипа Волохова, Михайлу Битяговского, Никиту Качалова и др.
Вид крови, слезы, мольбы и подстрекания царицы разъярили толпу. Она бросилась за названными убийцами, поймала их в разрядной избе и избила. Началась страшная свалка, убивали уже без разбору. Михайла Битяговский, обедавший в это время, услышал набат и шум, прибежал на подворье.
Увещания, которыми пытался Битяговский успокоить толпу и прекратить кровопролитие, довели до того, что толпа, еще больше раздраженная, бросилась за ним, выломала дверь избы, куда он скрылся, выволокла на двор и убила вместе с Данилкой Третьяковым за то, как показал подконюшник Ортемий Ларионов, что "Михаил Битяговский разговаривал". Долго не могли найти только Осипа Волохова.
Наконец, когда тело зарезанного царевича было уже в церкви, к Марье Нагой, находившейся здесь же, привели еле живого Осипа Волохова и на ее глазах избили до смерти. Сюда же привели жену Михайлы Битяговского с двумя дочерьми и только заступничество духовенства спасло несчастных от смерти.
Василиса Волохова, сильно избитая самой царицей, была посажена "в палату за сторожи". Собрав такие сведения, следователи (князь Василий Иванович Шуйский, дьяк Андрей Клешнин, дьяк Елизар Вылузгин и митрополит Сарский Геласий) уехали в Москву и представили свой обыск на рассмотрение царя Федора Ивановича (здесь брат убитого царевича Дмитрия), "и велел государь перед патриархом, на соборе тот обыск прочесть".
Собор, во главе с патриархом Иовом, выслушав следственное дело и заявление митрополита Сарского (Павел III), что царица Марья сознавалась, "будто убийство Битяговского и других, - дело грешное и убиты они невинно", собор рассудил, что Михайло и Григорий Haгиe (здесь братья царицы Марии Федоровны) и угличские посадские люди виновны в измене против царского величества, что царевичу Дмитрию "смерть учинялась Божьим судом", что убитые на Царицыном подворье в Угличе убиты невинно, как стоявшие за правду, что, наконец, "Haгиe и мужики-угличане, по своим винам, дошли до всякого наказания".
Отказываясь произнести приговор на том основании, что это дело земское, а не церковное, собор передал его на усмотрение государя, "в царской руке которого ее казнь, и опала, и милость".
Приговор скоро последовал и был исполнен. Царицу Марью сослали в Судин монастырь на Выксе (в 20-ти верстах от Череповца) и постригли, Нагих разослали по городам в ссылку; казнили угличан, которые оказывались виновными в мятеже: иным рубили головы, других утопили, иным резали языки и, наконец, всех жителей Углича перевели в Сибирь и населили ими город Пелым. Даже колокол, в который звонил Максимка Кузнецов, сослали в Сибирь.
Историческая оправка о личности убийцы царевича Дмитрия (1726 г.)
В 1726 году, в Далматовом монастыре Тобольской епархии состоял наместником иеромонах Феодосий, по фамилии Качанов. По поводу ссоры его с другим иеромонахом того же монастыря, Евсевием Левоновым, этот последний подал на него донос, в котором, обвиняя его в разных закононарушениях, между прочим, заявлял, что оный Феодосий фамилию Качанова носит ложно, что он не Качанов, а Качалов, изменнического рода, внук известного убийцы царевича Дмитрия, Никиты Качалова.
Допрошенный по этому донесению Феодосий объяснил:
еще раньше томский дворянин Владимир Григорьев Пущинов, объявив "государево слово и дело", доносил, что он, Феодосий, внук цареубийцы Качалова, и по тому извету следованно в Москве, в разряде, в повытье подьячего Еремея Полянского, а также в посольском и сибирском приказах, и за клевету оному доносителю указ был:
"выведен на площадь, на место смертной казни, бит кнутом нещадно и послан в ссылку в Сибирь, на Красный Яр", а он, Феодосий, в то время мирянин, пожалован в дворяне и имя его написано в разряде с окладом.
Что он, Феодосий, не имеет никакого отношения в цареубийце Качалову явствует из того, что отец его сослан в Сибирь "не в те лета, когда царевича Дмитрия не стало", поскольку в те лета в Сибири не только других городов не было, но и в столичном граде Тобольске строения мало было.
Послан же был отец его в ссылку в Томск в 154 (1646) г. за поднятие подмётного письма на Илью Даниловича Милославского, и так как потом были найдены подмётчики, то прислан был указ, что вины отца его в том нет.
Цареубийца Качалов и женат не был, так как жил в Угличе с дядей своим Михаилом Битяговским. Об этом последнем известно, что он побит с женой своей, а о Никите Качалове и сыне Битяговского Даниле написано просто - побиты, не сказано - с женами; поэтому знать, что были оба молоды и не женаты.