Виталий Пыжиков не любил соседей, а они, в свою очередь, не любили его. Соседям докучали странные яркие вспышки красного цвета в окнах его квартиры по ночам, Виталия раздражали косые взгляды и грязные, ничем не подкреплённые слухи.
Рано утром в прихожей раздался звонок и с миниатюрного динамика слетела вековая пыль. Мужчина открыл входную дверь и не придумал ничего лучше, как заорать с порога на непрошенного гостя:
– Я не занимаюсь съёмкой порочных фильмов и набор актёров не веду!
На лестничной площадке стояла соседка Аглая Степанова. Из квартиры напротив. Женщина одинокая, на девять лет старше Пыжикова (которому было тридцать шесть), но, не смотря на это, фигуру имела статную и подтянутую, кожа на лице белая и гладкая, морщинки только вокруг глаз и то лишь во время улыбки.
Аглая некоторое время молчала и хлопала глазами. Виталий стоял и ждал, что женщина, устыдившись своих необоснованных домыслов, ретируется в родные пенаты.
– Если честно, – женщина подошла на один шаг ближе, оглянулась по сторонам. – Я в детстве мечтала стать актрисой, но, слава Богу, совсем иного жанра.
Аглая улыбнулась и тихонечко, по-девчачьи, хихикнула.
Теперь молчанием заразился сам вопрошавший. Нужно было как-то выбираться из этой неловкой ситуации.
– А если я скажу, что каждый вечер выхожу на связь с внеземным разумом?
В следующее мгновение Виталий пожалел, что озвучил именно этот вопрос, а не какой-то другой, более отвратительный и неуместный.
Соседка подошла ещё ближе и прошептала ему на ухо:
– А я так и знала!
Аглая сделала шаг назад и дальше разговаривала без шёпота.
– С Вашего позволения не отказалась бы в этом поучаствовать. Но только сначала у меня небольшая просьба.
Виталий был готов хлопнуть дверью перед назойливой женщиной, но её вежливость поработила его. Приоткрыв рот в изумлении, он продолжал слушать приятный текучий голос соседки.
– Так получилось, – продолжала Степанова. – Но сегодня я уезжаю на пару дней в другой город.
– Ничего страшного, – подсуетился Виталий. – Знакомство с внеземным можно отложить на любой другой удобный случай.
Пыжиков улыбнулся первый раз с того момента, как открыл дверь своей квартиры перед соседкой. В его голове с бешеной скоростью прокручивалось кино, как настырная женщина кивает и уходит туда, откуда пришла, и он больше никогда не совершает ошибки – распахивать дверь, не поглядев в дверной глазок.
– Это да, но Вы не так поняли. Я уезжаю, а Вильгельм остаётся. Его я попросту не могу с собою брать. И я хотела бы попросить Вас приглядеть за ним.
Женщина опустила руку в кармашек домашнего халата и извлекла звенящую металлом связку ключей. Протянула Пыжикову, слегка покачав в воздухе, будто юная школьница с бантами на последнем звонке тяжёлым колокольчиком.
– Так может Митрича лучше попросить из тридцать четвёртой? Он опытный дачник.
– Простите, не поняла? – сдвинула тонкие редкие бровки Аглая.
– Ну, его же поливать нужно, Вильгельма то вашего, листочки от пыли протирать. Или это гигантский кактус с ногами, который вечно норовит сбежать и поэтому за ним глаз да глаз?
Женщина секунду молчала, потом залилась смехом на весь подъезд. Виталий осмотрелся по сторонам, испугавшись, что на её хохот сбежится вся соседская братия.
– Это не кактус, хотя Вы почти угадали. Это сиамский кот. Он кастрирован и его характер весьма колюч. Будьте с ним аккуратны, пожалуйста, он чрезвычайно злопамятен. На Митрича, к сожалению, у него аллергия.
Он принял ключи от квартиры, где его ждал пушистый злюка. Хозяйка усатого злыдня проинструктировала няньку, где брать корм, в каких количествах его поглощает этот проглот, что делать с его лотком, если этот бессовестный комок шерсти надумает опорожняться.
После обмена взаимными любезностями и благодарностями соседи разошлись по квартирам. У Виталия от свалившихся на его голову обязательств зудела вся кожа. Он чесался, потирал, нахмурив брови, кудрявый затылок, проклинал блохастого кота, отнявшего у него на два дня одиночество и любимое безделье. Но поскольку глубоко в душе он был человек добрый, то не мог себе позволить отнестись к этому поручению спустя рукава.
Когда пришло время проверять и кормить шерстяного незнакомца, Пыжиков долго ходил кругами возле входной двери своей квартиры. На душе у него была какая-то тревога. Руки тряслись. Никогда ранее в жизни никто вот так легко не отдавал ему ключи от своего жилища. Всё потому, что он ни с кем не водил знакомства, людям, как самым алчным и продажным существам, не доверял ни грамма. А соседи любых людей хуже во сто крат. Но с чего бы эта женщина, не зная его, вот так легко открыла доступ в свою квартиру? Если он за всю свою жизнь так и не смог никому довериться, как смогла она поверить в то, что он её не обкрадёт, не заморит голодом бедное животное?
Наконец Виталий набрался решительности, вышел из своей квартиры и робкими шагами, какими первоклассник первый раз в жизни выходит к доске, звеня ключами в дрожащих руках, направился в имения соседки.
Прихожая встретила соседа белоснежными стенами, ровными рядами туфель на обувнице, гладкими, не измятыми как у него, курточками, висящими каждая на своей отдельной вешалке. Слева по стене несколько рамок с фотографиями хозяйки недвижимой собственности.
Виталий прошёл на кухню, где пахло выпечкой, а горделивый кот сидел на подоконнике и пялился на птиц, нагло залетающих на открытый балкон в поиске съестного. Почему-то Виталия даже не удивило то, что Вильгельм не соизволил обернуться на шаги незнакомца. Видимо, доверял хозяйке, но и поважничать был не прочь.
Пыжиков наполнил миски кота кормом и питьевой водой, но тот даже не шелохнулся на запах еды. Хочет показать кто тут главный, подумал Виталий и улыбнулся. Однако улыбка быстро покинула его физиономию, когда он приблизился к лотку этой важной сиамской особы.
Наклонившись, Виталий попытался зажать ноздри пальцами, но быстро сообразил, что одной рукой ему с этим безобразием не справиться. Тогда он набрал полные лёгкие воздуха, задержал дыхание и, с набирающим пунцовый оттенок лицом, принялся утилизировать радиоактивные отходы жизнедеятельности кошачьего организма.
После того, как лоток был помыт, почищен и обновлён свежим наполнителем, а руки продезинфицированы жидким мылом, Пыжиков обнаружил на кухонном столе под вафельным полотенцем дюжину румяных пирогов и записку.
«Виталий, большое спасибо за доброту вашу и заботу о Вильгельме во время моего отсутствия. Надеюсь, Вы поладите и сделаетесь хорошими приятелями. Не могла никак и Вас оставить без угощения. Ваша соседка – Аглая.»
Виталий надкусил пирог, который оказался с повидлом (его любимый) и, не прожевав, промямлил:
– Фмефная зенфина, фтобы я и кот фтали пгиятелями?
Он засмеялся и едва не поперхнулся, когда услышал этот насыщенный грубый бас с хрипотцой:
– Да, это тебе не комиксы про НЛО читать.
Виталий осмотрелся, но никого не обнаружил. Он заглянул на балкон – там было пусто. Пробежался быстро по всем комнатам, заглянул во все шкафы, даже под ванну. Подумав, что это ему просто померещилось, вернулся к столу, чтобы взять ещё один пирожок и уже ретироваться в своё привычное гнёздышко стареющего холостяка. Едва его рука коснулась плотненьких боков вожделенной выпечки, как вновь откуда-то послышался этот голос:
– Нехорошо совать свой нос по чужим шкафчикам, тем более, когда это женские шкафчики, а ты вроде как мужчина.
Виталий присмотрелся и увидел, как шевелятся усы у глазевшего в окно кота.
– Хотя, как можно называть мужчиной того, кто при виде кошачьего лотка едва ли не падает в обморок?
Кот обернулся, посмотрел в глаза Пыжикову, усы вновь зашевелились, и изо рта его полилась уже знакомая речь:
– Мой тебе совет – завязывай ты с этими своими внеземными экспериментами. Если фекалий кошачьих испугался до потери сознания, какой из тебя учёный? А про контакт с внеземными цивилизациями и подавно лучше забыть.
Виталий проглотил остатки пирога, не успев прожевать, как следует. Плюхнулся на табурет, благо тот оказался там, куда Пыжиков бессознательно приземлил пятую точку, утратив правду в ногах. Мужчина покосился на зажатый в дрожащих пальцах пирог, сморщился и вернул его обратно под вафельное полотенце.
– Странные какие-то пироги у твоей хозяйки, – обратился Виталий к Вильгельму. – Мерещится такое, что, наверное, мне пора возвращаться к себе. Загостился я что-то.
– Беги, беги, там тебя твои лампочки уже заждались.
Вильгельм подмигнул Виталию и отвернулся к окну, а Пыжиков окончательно осознал, что всё это ему совсем не показалось. Наконец он справился с внутренним оцепенением и выдавил из себя:
– Послушай, про какие лампы ты говоришь? И что вообще ты о себе возомнил? Если кот говорящий, значит, можешь направо и налево советы раздавать?
– Уж тебе ли на жизнь жаловаться? – фыркнул Вильгельм, не оборачиваясь. – Когда отпадает необходимость заглядывать под каждый хвост, открываются поистине самые сокровенные тайны бытия. – Питомец, медленно перебирая лапками, повернулся полностью к Пыжикову. – Претерпев некоторые досадные лишения не по своей воле, со всей ответственностью заявляю тебе, сосед, в своих правах я нахожусь даже выше некоторых человеков.
– Вздор! – Не сдержался мужчина. – Быть не может, чтобы каждый кастрированный кот превращался в философа, вёл светские беседы, да ещё кого-то жизни поучал!
– Ничего, привыкнешь. Придётся принять. Иначе мозги набекрень.
Кот засмеялся каким-то удивительным кошачьим смехом с нотками мурлыканья.
– Если ты такой умный и образованный, что же ты лоток за собой не чистишь?
– Вроде человек разумный, а вопросы глупые задаёшь, – продолжал хохотать наглый котяра.
Он приподнялся на задних лапах и продемонстрировал передние.
– Такова природа, я тут совершенно бессилен. Это люди держат нас у себя в домах, а не мы приходим сами.
– Ладно, мне пора. – Виталий поднялся со стула. – Завтра утром приду кормить тебя. Приятного аппетита, доброй ночи.
– Доброй. Только не вздумай больше посылать в космос свои сигналы.
– Чёртов кот, откуда ты знаешь про них?
– Говорю же, когда отпадает необходимость пускать слюнки на стройных дамочек, открываются такие двери, каких до этого и в упор не видел.
Сиамский кот прошёлся по подоконнику, чеканя шаг, словно породистый, хорошо обученный конь. Присел на дальнем краю, почесал задней лапой за правым ухом и ответил:
– Видишь ли, ещё в тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом году с радиотелескопа Аресибо, что находится в Пуэрто-Рико, было отправлено сообщение к созвездию в скоплении Геркулеса. По расчётам эта смска будет в пути до адресата двадцать пять тысяч земных лет. Если послание достигнет разума, столько же времени потребуется на получение ответа.С профессионального, дорогущего аппарата, понимаешь? Твоя пукалка самодельная от общедомовой сети работает?
– Да, – смутился Пыжиков. – Что ты хочешь этим сказать? Что мои попытки бессмысленны и безосновательны?
– Именно. Ты тратишь своё время попусту. Ищешь иголку в стоге сена, хотя рядом с тобой, на расстоянии вытянутой руки, крутится столько неизведанных вселенных.
– Ты про себя что ли, феномен?
Виталий схватился за живот и принялся хохотать.
– Дурень, – Вильгельм отвернулся к окну и легонько завилял хвостом, будто бы на что-то обиделся.
Когда мужчина перестал смеяться, и собеседников окутала тишина, кот продолжил, не оборачиваясь:
– Аглая Викторовна обожает книги в жанре научной фантастики, наверное не отказалась бы и от фильма на большом экране. Аромат альстромерии приводит её в дикий восторг.
– Для чего ты мне выдал это досье?
– Просто так. Если ты не способен анализировать поступающую информацию в таком прозрачном формате – я тебе ничего не говорил. Доброй ночи, сосед.
– Доброй ночи, – сказал Виталий.
Он хотел подойти ближе и погладить кота, чтобы тот на него не обижался, но, так и не решившись, закрыл за собой дверь на ключ.
Через два дня в квартиру Пыжикова снова позвонили. Открыв входную дверь, Виталий вытянул перед собой жиденький букет альстромерий.
– Это мне? – вокруг глаз у Аглаи Степановой сгустились мелкие морщинки. – А зачем?
– Это за вкуснейшую выпечку Вам от меня благодарность. – отвечал Виталий.
– Спасибо, не ожидала.
Женщина приняла букетик и прижала к груди, предварительно вдохнув аромат. Пыжиков вернул ей ключи от квартиры. Когда они уже попрощались, и соседка повернулась к нему спиной, мужчина заикаясь произнёс:
– Аглая, мне тут товарищ один фильм нахваливал, в нашем кинотеатре всю неделю крутят, быть может составите мне компанию в эту пятницу вечером? Если конечно Вы не заняты.
Степанова остановилась, повернулась к Пыжикову только лишь лицом, улыбнулась:
– В пятницу? Да, кажется я ничего не планировала на вечер этого дня. Пойдёмте.