А как у Тима и Эли обстояли дела с речью, была ли ЗРР? И очень волнует вопрос с горшком, во сколько освоили?
У Тима была задержка развития речи - это первое, на что мы обратили внимание, когда он был малыш. В два года Тим не разговаривал. У него не было первого слова мама или папа.
Помню случай, который произошел, когда мы переезжали в наш новый дом, на ферму. Тиму в то время было 2 года и 1 месяц. Он споткнулся об завернутый ковер и подвернул ножку. Начал хромать. Мы повезли Тима в госпиталь, чтобы сделать рентген. На приеме у врача, Тим сказал, обращаясь к доктору: «Ва-ва».
В тот вечер, он сразил нас этим простым и коротким словом. Потому что, оно было направленно к человеку. Это была обращенная речь. Чего не было раньше.
Но это был единичный случай. После этого Тим снова замолчал.
В три года у него появились слова. Это были признаки предметов по цвету или форме. Например, ему нужна была красная машинка. Он называл именно ее цвет: “red”. Мы бросались на поиски того, не знаю, чего. Найти “это” было в наших интересах. Потому что Тим кричал, топал, валялся, визжал и рвал на себе волосы, пока не получал желаемое.
В три с половиной года Тим начал читать. Т.е. речь у него была. Но обращенной речи не было. Он не обращался к нам с просьбами, орудуя нашими руками, чтобы получить желаемое.
Как инструмент для общения, Тим не использовал речь.
На нас тоже очень слабо реагировал.
Помню, свекровь шутила, что мы будем общаться с ним письмами.
Что-то подобное у нас и вышло. Мы долго писали Тиму социальные истории, когда до него нужно было, что-то донести.
Чуть позже логопед стала учить его обращаться к нам с просьбой. Первое предложение, которое мы выучили было: «Я хочу…»
Получилось это не сразу. Многократно мы создавали ситуацию, когда Тиму от нас что-либо требовалось. Прежде, чем дать желанный предмет, мы произносили: «Я хочу…»
И однажды Тим повторил такую вожделенную фразу!)
Лет с шести мы учились выстраивать диалог, возвращаясь к пережитым событиям.
Сейчас речь у Тима развита хорошо. Он может рассказать, как прошел день в школе. Опишет, что чувствует в настоящий момент. Скажет, чем занимается.
Может только, разговаривает чуть медленнее нормы. Думаю, такая специфика разговора у него будет сохраняться на протяжении всей жизни.
Диалог вести с ним можно. Но тема должна Тиму быть интересна. В другом случаем он может развернуться и отойти в сторону. Не считает нужным дослушивать собеседника, если посчитал, что услышал все, что ему было нужно.
Если испытывает сложности объясниться, то на вопрос ответит: «Я не знаю».
С Элей было все по-другому. Контакт и удержание внимания у нее намного лучше, чем у Тима. Но есть сильная задержка речевого развития.
У Эли было несколько слов до 2,6 лет. Дай, на, мама…
В два года и семь месяцев, когда ей был поставлен диагноз, речи не было совсем. Ни единого слова. Ни единого звука. И я вообще сомневалась, что она будет разговаривать. У нее произошел явный регресс. Тот самый, который часто происходит в два-три года при аутизме.
Помню это лихорадочно-паническое состояние. Когда я перелопачивала вдоль и поперек просторы интернета в поисках информации, как помочь моему ребенку. Помню, как задыхалась от бессилия.
А перед Новым годом, когда Эле было 2 года и 9 месяцев, мы оставили детей дома. Мне позвонила Маша и возбужденно-радостно рассказала, что Эля сказала первое слово. Мама! Я на это ответила, что Маша так этого ждет, что ей явно послышались первые Элины слова.
Мое отчаяние не давало в это верить.
Но уже через пару месяцев Эля начала повторять за мной гласные звуки. А, о, у, и…
В три с половиной года у Эли в лексиконе уже был небольшой набор слов. Появились глаголы. А это очень важно!
Сейчас Эле 4,5 года. Речь развита довольно-таки неплохо. Она использует не только простые обороты речь. Например, может сказать: «Я думаю так…» Или: «Это должно быть так…»
Пользуется прошедшим и будущем временами.
Речь, как и у Тима, только английская. Но при этом, она хорошо понимает русский.
Английскому мы детей не учили. Дома разговариваем по-русски. Но в виду своих особенностей, верноятно, английский им кажется более понятным. Он не меняется, в отличии от русского. Хотя, обращенную русскую речь они понимают хорошо. Но говорить оба отказываются.
У Эли плохим остается произношение. Многие согласные звуки, в начале слова, Эля заменяет на «Х». Или совсем опускает. И часто это усложняет понимание.
Эля занимается с логопедом раз в неделю. И мы очень много работаем с ней дома.
Следующей осенью она пойдет в школу. В подготовительный класс. И все занятия плавно перетекут в школу. К специалистам мы больше ездить не будем.
С одной стороны, это очень удобно. С другой стороны, на этом заканчивается наш тесный контакт. А значит, и мое обучение.
Но однозначно, когда Эля пойдет в школу, у нас начнется новый виток в жизни.
Когда есть не только аутизм. Но и время для самих себя.
Как это будет ощущаться, пока не знаю. Но в планах уже всю осень ходить в лес за грибами. А еще обязательно съездить на рыбалку. За сигом. Он как раз идет на нерест осенью. И его можно черпать сачками. Непередаваемые ощущения. И гастрономический экстаз.
В общем, планов грамодье.
Осталось только записать Элю в школу и дождаться следующего года и наступления сентября:)
Что же касается горшочного вопроса, то с Элей сложностей не было вообще! В два с половиной года мы сняли ей памперс и больше не надевали. Возможно, в самом начале случилось пару инцидентов. На этом все. Туалет был освоен.
Что же касается Тима, тут было все сложно.
О наших горшочных баталиях можно почитать здесь.