Кто служил в рядах Советской Армии прекрасно знает, что не было таких подразделений, где бы не случались дисциплинарных нарушений. Такие проступки совершали как солдаты Советской Армии, так и курсанты.
Главное не попасться начальству или патрулю. Как ни странно, эти проступки вызывали уважение у сослуживцев. А если попался, то помимо дисциплинарного взыскания, проходило всеобщее осуждение в выступлениях сослуживцев на комсомольском собрании. Так было принято.
В нашем училище с самовольщиками, по долгу службы боролся военный комендант. Училище представляло из себя территорию со всех сторон огороженную зданиями, в которых располагались штаб, казармы и учебные кафедры с аудиториями. Лишь на заднем дворе была стена около трёх метров высотой, через которую можно было уйти в самоход. Военный комендант периодически мазал верх стены солидолом, что оставляло на форме жирные пятна, которые сложно было удалить.
В училище была ещё одна лазейка для самовольщиков. Одним из нарядов был парный пожарный дозор для обхода территории в ночное время. В одном из помещений на первом этаже, хранились учебные столы и стулья. Дозору выдавали ключи от этого помещения для проверки со стороны училища. А также от уличной двери, которая выходила на улицу Декабристов, чтобы открыть дверь пожарным в случае возгорания. Неофициально дозор после отбоя открывал обе двери для самовольщиков, а перед подъёмом закрывал.
На первом курсе в увольнение по выходным ходило 10-15 % и то, если в течении недели не было двоек, и ты делал минимум 8 подъёмов переворотом на турнике перед выходом в город. Самоволок на первом курсе не было, боялись сержантов со старшего курса, которые нами командовали.
На 2-ом курсе в увольнение уже ходило около 30% л/с, и некоторые, кто не попадал в списки по ночам, бегали в самоход к подружкам. На 3-ом курсе в увольнение уже ходило до 50% и самоволки особо были не нужны. Только в крайнем случае.
На 4-ом курсе мы уже жили в общежитии и ездили на занятия от метро Звёздная в училище, которое находилось на Театральной площади. Приезжали к завтраку и уезжали после ужина.
В увольнение ходили все, кто хотел, кроме назначенных в наряд. В наряде всегда мог с кем-нибудь договориться, чтобы поменяться, если было нужно. В увольнение уходили после обеда в субботу и в воскресенья с утра до отбоя . Женатые и ленинградцы ходили на сутки, но кому было надо и так уходили на сутки. Особого контроля за нами не было. За ужин субботы и день питания в училище в воскресенье, нам выплачивали компенсацию, по моему 1 р. 70 коп.
Из общежития на занятия, и после ужина обратно ездили по картонным вкладышам к военным билетам. Но их у нас на улице никто из патруля никогда не проверял. Когда на пути почти полтысячи курсантов четвёртого куса, это опасно.
В общежитии вместо поверки дежурный по роте сдавал вкладыши для учёта дежурному по общежитию из слушателей (те же курсанты, но только уже офицеры со средним образованием). Многие отдавали свои вкладыши тем, кто ехал в общежитие, и ехали по своим делам. Самоволка, но никто не пытался ловить, а патруль выпускников тоже не любил проверять.
Напротив нашего общежития в 50-ти метрах стаяло общежитие швей из ПТУ, а за ним их училище, куда наряд ходил обедать. Наши курсанты пользовались там популярностью, а некоторые даже нашли там будущих жён.
Летом в лагере под Лугой в самоход бегали обычно по выходным. Ночью бежать до Луги больше 10 км далековато. В выходной можно было доехать на электричке от нашего разъезда, переодевшись в спортивный костюм. Если в электричку садились офицеры, то мы садились в вагоны подальше от них.
Если Вам понравилось ставьте лайк, и пишите в комментариях, как в молодости ходили в самоволки вы и ваши сослуживцы.