В детстве я не любила и не понимала классическую музыку. Она была скучна и бесконечно далека от меня. От меня и моего времени, каким я его чувствовала и представляла. А вот киномузыка была со мной всегда. Чудесная, будоражащая, возвышенная и понятная — моя музыка.
Моя музыка говорила со мной на одном языке. Питала энергией. Уносила в надзвездные дали. Комментировала мою жизнь. Поддерживала и направляла, утешала и рассказывала волшебные сказки добрым, чутким языком. Языком звука. Языком гармонии, доступной не только взрослым, но и детям.
Геннадий Гладков играл в компании любимых композиторов огромную роль. Он открывал далекие тайны мироздания, струящие необыкновенную музыку, без которой жизнь пуста и неинтересна. Наша киномузыка и была нашей классикой, в любви к которой мы росли с самого детства и к которой нас никто не принуждал.
Геннадий Гладков ворвался в мою жизнь возвышенным слогом страстных испанских серенад. «Собака на сене» - первое эстетическое впечатление, потрясшее меня. Доказавшее, что можно страдать красиво и благородно. Ослепившее блеском и прелестью комедии плаща и шпаги, мечты и поэзии. Так в мою жизнь постепенно, но неуклонно входила красота большого искусства.
Сталь подчиняется покорно:
Её расплющивает молот,
Её из пламенного горна
Бросают в леденящий холод.
И в этой пытке,
И в этой пытке,
И в этой пытке многократной
Рождается клинок булатный.
М. Донской
Я взрослела и нуждалась в усложненных гармониях, менее очевидных мелодических высказываниях, в нарастании энергии звука. И в мою жизнь вошло «Обыкновенное чудо» с его фантастическим ритмом, дающим громадный жизненный импульс. Ритм волшебства, ритм творчества, создающего нечто такое, чего не было ни на земле, ни на небе — то, что предстоит совершить именно тебе:
Приходит срок - и вместе с ним
Озноб и страх и тайный жар,
Восторг и власть!
Ю. Ким
Музыкальный образ странного состояния, предшествующего вдохновению — томления, лихорадочного возбуждения, разрозненной гармонии, которую именно тебе предстоит упорядочить — сумасшедшая энергия созидания наполняла всех, кто в ней нуждался. Волшебный ритм генерировал энергию, позволяющую не только справляться с жизнью, но и создавать новую.
Обыкновенное чудо сотворения мира идей, звуков и образов. То, что было невнятным миражом и тайным твоим сумасбросдством, под музыку Гладкова обретала облик нормального творческого процесса. Освобождало и раскрепощало. Захватывало и манило вдаль и ввысь. Будоражило воображение соблазнительной возможностью создать мир, живущий по твоим законам. Отличающийся от реальности и отражающий то лучшее, что ее наполняет.
Тема творчества особенно удавалась Гладкову. Никто не мог лучше выразить в звуке странную будоражащую тайну художника, его колдовскую силу, . Волшебство, которого так не хватало в обыденной жизни, сияло в музыкальных образах «Дома, который построил Свифт» загадочным огнем, озаряющим правду и вымысел, разделяющим ложь и игру, в которой правды и справедливости больше, чем в реальности.
Гладков не боялся яркой метафоры, открывающей иную реальность, существование которой упорно отрицалось советской властью, претендующий на господство в умах. Гладков смеялся над этим мнимым господством, открывая мир, свободный от материалистического диктата. Он не боялся говорить с людьми о Боге.
Но сквозь годы и румяна
Незаметно и упрямо,
Никогда не до конца,
То ли светлый, то ль печальный
Проступает изначальный,
Чистый замысел Творца!
Ю. Ким
Геннадий Гладков открыл людям чудесный невидимый мир, где раны сочатся клюквенным соком, а настоящая кровь проливается за убеждения. Мир, где сценическая условность оборачивается трагическим столкновением с реальным насилием, далеким от искусства. Эти миры находятся в постоянном взаимодействии и непримиримом столкновении друг с другом.
Брызнет сердце то ли кровью,
То ли тертою морковью,
Ах, поверьте, все равно!
Все равно жестокой болью -
То ли гневом, то ль любовью -
Наше сердце пронзено.
Ю. Ким
Огромной смелостью творческих замыслов и животворной мощью их исполнения композитор открывал нам иные горизонты и неведомые миры. Призывал не бояться потустороннего и всегда стремиться ввысь и вперед.
Подымай, подымай якоря с парусами!
Набирай, да побольше, попутного ветра.
и пойдём, и посмотрим своими глазами,
Нет ли где-нибудь новой земли,
Нет ли где-нибудь нового света.
Ю. Ким
Наполняя стихи Юлия Кима чудесными мелодиями, Гладков вдыхал в них жизнь. Дарил возвышенным строчкам живой звук, оправдывая их существование. Утверждал не только реальность, но и необходимость чуда на этой земле.
Он вселял в нас бессмертие — часть удивительной штуки, именуемой искусством. Жизнь коротка — искусство вечно. Жизнь Геннадия Гладкова завершилась, но его искусство бесконечно, как сама Вселенная звуков, сопровождающих нас на земле. И открывающая жизнь вечную...