Ну, и прежде, чем Вы, дорогие мои подписчики в первую очередь, а так же и все остальные читатели и просто гости, начнёте читать эту публикацию, давайте сразу оговоримся, что мне прекрасно известно о дате празднования дня курсанта в России - 5 августа, а вовсе не в октябре. И знаю я об этом не только потому, что когда-то в детстве и юности грезил военным училищем, в которое так и не поступил, но при этом у меня имеется масса знакомых, которые военными, всё-таки, стали, а по большей части оттого, что я всегда искренне интересовался военной историей и всем, что с этой тематикой хоть как-то связано. Кстати, при подготовке к данной статье я так нигде и не нашёл в свободном доступе ответа, с какого именно года 5 августа установлен именно как день курсанта. Везде присутствует только одна и та же информация, будто бы ещё со времён СССР, когда в военных училищах зачитывались приказы о зачислении на первый курс и о переводах на последующие.
И, всё же, лично я считаю истинным праздником всех военных курсантов не один какой-то определённый летний день, а целый осенний месяц. А почему, сейчас объясню на конкретном примере. Здравствуйте, уважаемые друзья нашего с Вами военно-исторического блога на платформе "Дзен" и да, на связи, кто бы мог подумать, я - писатель и блогер Артём Чепкасов. И по уже сложившейся не очень приятной традиции вновь прошу у всех Вас прощения за моё слишком долгое, но, поверьте, вынужденное отсутствие. Итак, погнали все и всех...
Я уверен, многие из Вас, если не все, уже догадались, что речь в статье, скорее всего, пойдёт о курсантах Подольских пехотного и артиллерийского военных училищ, защитивших столицу нашей Родины сырой, промозглой осенью 1941 года на юго-западных подступах к ней. Ну, а о ком ещё, спросите Вы, коли основная тематика нашего блога - Великая Отечественная война, а на дворе, к тому же, ещё и середина октября? И от части это так, но лишь от части. Дело в том, что о несомненном Подвиге Подольских курсантов сегодня говорят и пишут даже ленивые. Зайдите во всемирную паутину, наберите в поисковике словосочетание навроде такого: "Курсанты военных училищ в Великой Отечественной войне" и Вам в первую очередь выпадет в ленте множество материалов, посвящённых именно Подольским курсантам, а вот о курсантах других военных ВУЗов, участвовавших в войне, информацию надо поискать ещё пару десятков минут, полистать электронные страницы. И всё это благодаря нашумевшему пару лет назад одноимённому фильму Игоря Угольникова (здесь необычайным является, по-моему, тот факт, что для кинопамяти обо всём многообразном драматизме той далёкой и одновременно с тем такой всё ещё близкой нам всем войны, очень многое делает комедийный актёр, прославившийся в 90-х амплуа простачка, дурака, а то и вовсе откровенного идиота. Но, между тем, Угольников, принимал, пожалуй, главное участие в создании не только "Подольских курсантов", но и фильмов "Брестская крепость" и "Батальон". Вот тебе и клоун).
Однако о Подольских курсантах мы сегодня говорить, как раз, и не будем - без нас уже всё давно сказано, хотя, путешествуя по местам боёв в ближнем Подмосковье, я, само собой, побывал и на месте обороны подолян и даже фото их позиций (окопы, ДОТы) где-то есть в личном архиве. Так, для памяти - нельзя же совсем затыкать теперь Героев только потому, что из-за описанного выше ажиотажа, вызванного фильмом, в их тени остались другие курсанты, которые так же совершили Подвиг - не более, но и не менее значимый, чем Подольские, однако о них почему-то, вообще, тишина. Наберите в поисковике "Кремлёвские курсанты" и Вам сначала предложат современный молодёжный сериал и вовсе не о событиях Великой Отечественной войны, а наравне с ним историю о самых первых Кремлёвских курсантах периода войны гражданской, и только потом Вы сможете найти то, о чём и будем сегодня говорить. Во всяком случае, у меня, вышло именно так, иначе эта статья, вполне возможно, появилась бы немногим раньше. В общем, давайте исправлять несправедливость.
Однако для начала самой истории я опять должен вернуться к себе любимому. Почему для меня Подвиг именно Кремлёвских курсантов имеет особое значение и, простите, но, наверное, даже большее, чем подвиг Подольских? Их, к слову, многие до сих пор путают, считая, что это были одни и теже люди.
Всё просто, в детстве и юности образ военного, каковым я и хотел стать, формировался в моём сознании не только из-за рассказов бабушек о моих деде и прадеде, как один воевал в Сталинграде и на Курской Дуге, потом раненым попал в фашистский плен и сбежал оттуда, уничтожив конвоира, а другой - ушёл на фронт в самом начале войны, обещая очень скоро вернуться и в итоге пропал без вести, и только через бесконечно долгих 80 лет я нашёл его "неизвестным" в одной из братских могил Литвы. Образ военного в моём мальчишеском сознании складывался, кроме прочего, ещё, конечно же, и по книжкам о войне: "В списках не значился", "Бесстрашный комбат", "Горячий снег", "Сотников", "Его батальон", "В окопах Сталинграда" и масса других. И вот однажды, в 11 классе школы, мне в руки попали повести Константина Воробьёва "Крик", "Это мы, Господи" и "Убиты под Москвой". Случилось это исключительно стараниями нового моего учителя литературы, а до того я ни о самом авторе, ни о его произведениях ничего никогда не слышал. Другое дело - Борис Васильев, Герой - десантник, а затем ещё и танкист, или Юрий Бондарев, Герой - артиллерист. В этом же ряду и Василь Быков, Герой - пехотинец, да Виктор Некрасов, Герой - сапёр. А что же Кремлёвский курсант Костя Воробьёв, повевавший всего-то пару - тройку дней и ставший затем на целый год военнопленным? Потом, правда, сбежал и партизанил в Литве, после освобождения которой советскими войсками в 1944 году стал начальником штаба ПВО. Но где там подвиги у него, думал я, однако в тоже время настолько проникся его окопной правдой, что на выпускном экзамене по литературе выбрал свободную тему, которую немедленно назначил темой Великой Отечественной в литературе 20-го века и сочинение писал именно по повести "Убиты под Москвой". Больше всего меня, помню, поразила нелепая и одновременно с тем трагическая гибель капитана Рюмина, прообразом которого, видимо, послужил реальный командир роты Воробьёва - старший лейтенант Пащенко Владимир Михайлович (войну, кстати, переживший и встретивший Победу в Кениксберге, командуя уже гвардейским стрелковым полом). Но свои мысли, понимание как на сей счёт (самоубийство Рюмина), так и, вообще, всей Великой Отечественной войны, я описывал в выпускной работе с особым странием. Да, и, вообще, писал я тогда гораздо дольше всего своего класса, слишком вдумчиво, но так и оценка зато оказалась 5/5! И вот отсюда давайте уже и начнём про сам Подвиг Кремлёвцев.
Но почему же "Кремлёвские курсанты"? Здесь всё просто - Московское командное училище имени Верховного Совета РСФСР в период с 1919 (год его создания на базе 1-ой пулемётной школы, берущей своё начало уже в декабре 1917 года) и до 1935 года располагалось непосредственно в Кремле, где сменила небезызвестных латышских красных стрелков и занималась охраной, собственно, самого Кремля, а так же чуть позже и Мавзолея. Почётными курсантами - кремлёвцами были такие суперпопулярные советские деятели, как Фрунзе, Ворошилов и Калинин, а почётным командиром так и вовсе сам Ленин, хотя понятно, что на самом деле эти люди никаких военных училищ не заканчивали. В октябре 1935 года курсантов на почётном боевом посту сменил тот самый сегодняшний Президентский полк, именовавшийся в ту пору полком особого назначения, а само военное училище убыло на постоянное место жительства в Лефортово, откуда уже после окончания Великой Отечественной войны перебралось в Люблино, где находится и поныне. Однако, не смотря на эти перемены мест своей дислокации, училище так и осталось в народной памяти, как "Кремлёвское", а все его курсанты и выпускники до настоящего времени так и зовутся "Кремлёвские курсанты".
Всё, возвращаемся в канун 40-х годов прошлого столетия и здесь Вы, друзья - подписчики и читатели, возможно, скажете, почему это я утверждаю, что Подвиг кремлёвских курсантов сегодня забыт? Мол, есть же о них сцены в фильмах и у Озерова, и у Михалкова. И да, отвечу я Вам, есть, но оба разных этих киноэпизода основаны именно на повести Константина Воробьёва "Убиты под Москвой" и, если первый ещё куда ни шло, смотрибелен, то второй (у Никиты Сергеевича - ярого антикоммуниста, сегодня вдруг заделавшегося ура-патриотом) - откровенная дрянь и плевок в память. Сначала он буквально оболгал всё героическоё прошлое страны, ни разу не извинился за это, а теперь рассказывает в своём "Бесогоне", как мы все должны любить эту самую нашу страну, которую однажды спасли наши деды, очерненные данным режиссёром. Парадокс наивысшей степени. Кремлёвские курсанты у него - тупорылые желторотики, а их командира в их же присутствии какой-то контуженный истеричный старлей из штрафной роты (хотя совершенно непонятно, откуда таковому подразделению было взяться в 1941 году под Москвой, если их попросту ещё и не придумали в верхах) позволяет себе материть, унижать и даже соплями обмазывать. И это тех, кто был по факту лицом всей нашей начальной военной науки - по тому же Константину Воробьёву, рост каждого 183 см., как на подбор, вооружение - исключительно "Светки" (самозарядная автоматическая винтовка Токарева) и гранаты с "коктейлями Молотова". А в реальности ещё и все спортсмены, а некоторые так и вовсе уже принимали участие в более ранних военных конфликтах СССР: Халхин-Гол и Бело-Финская, за что были отмечены правительственными наградами. Словом, не мальчики уж. В общем, дорогой Вы наш гражданин сын Величайшего детского поэта Сергея Михалкова (и это совсем не ирония), давайте-ка мы как-нибудь без Вас разберёмся, как нам любить нашу страну. Переобувальщиков прямо в воздухе мы и без Вас уже насмотрелись. Без обид и со всем искренним уважением к Вашим советским киноработам.
Есть и другие фильмы о Подвиге Кремлёвских курсантов. Один или два, где, кажется, Николай Ерёменко младший играл (тот, что влюбил в себя всех советских девушек и женщин, пока нещадно гонял пиратов 20-го века). Но я сейчас даже их названий не вспомню, потому как сняты они очень давно, под занавес СССР и как-то не очень впечатляющие, кроме оторванной кисти руки с тикающими на ней часами.
Так что же было на самом деле и в чём заключался бессмертный Подвиг Кремлёвских курсантов?
Находясь в полевых лагерях в районе Солнечногорска, о начале войны Кремлёвские курсанты узнали одними из первых и тут же стали подавать рапорты о немедленной их отправке на фронт, не забывая в тексте вспомнить, что они уже имеют боевой опыт. И первые кремлёвцы ушли на фронт уже 8 июля 1941 года - выпуск, по понятным причинам, был ускорен, как и весь срок обучения. К сентябрю 1941 года в училище всё там же в полях у Солнечногорска оставалось всего 2000 курсантов. Жили в палатках и шалашах, по десять - двенадцать часов в день и безо всяких выходных и увольнительных познавали военное мастерство и к тому же принимали самое активное участие в строительстве оборонительных рубежей. Наравне с гражданскими и ополченцами. Тогда же из курсантов и был сформирован сводной полк численностью 1600 человек, из которых 1300, соответственно, сами курсанты, 112 - их командиры и политработники, ещё 130 - обычные красноармейцы из боевых подразделений обеспечения учебного процесса и несколько вольнонаёмных. Всего в полку было четыре батальона и только первый из них в составе четырёх рот набрался из неопытных ещё первокурсников, которыми командовал капитан Бобровских Алексей Игнатьевич. Однако отсутствие опыта компенсировалось наличием живой силы - именно в этом батальоне были четыре роты из десяти всего имевшихся в полку. Три тругих батальона были уже из старшаков, часть из которых, повторюсь, имела боевой опыт и уж точно не позволила бы не пойми кому орать на себя. По сколько рот было в этих батальонах, точно неизвестно, но полагаю, не менее двух в каждом, и здесь интересна нумерация этих рот - всего по числу, напомню, десять, однако встречаются в архивных документах 11-я, 12-я, 13-я роты, как и 10-я. Командовали остальными батальонами: 2-ой капитан Лободин Василий Яковлевич, 3-ий капитан Бычковский (точных данных не нашёл, но не исключаю, что Василий Петрович, который потом командовал уже запасной бригадой Ленинградского фронта), 4-ый майор Тряпкин Павел Фёдорович.
Были в полку, понятное дело, не только курсанты - стрелки, но и артиллеристы, и водители, и медики, и пулемётчики, и связисты с сапёрами - тоже курсанты из соответствующих командных училищ, например 1-го Московского артиллерийского и Болшевского военно-инженерного. В общем, полноценный стрелковый полк, только вот абсолютно не соответствовавший штатному расписанию того времени, когда только в одном батальоне полагалось иметь 770 человек. То есть сводный полк Кремлёвских курсантов по факту насчитывал в живой силе всего два полноценных батальона, но никак не четыре или хотя бы три, да ещё с вышеперечисленными боевыми подразделениями обеспечения. Командиром полка был назначен Герой Советского Союза полковник Младенцев Семён Иванович - разумеется, он же и начальник всего Кремлёвского училища, правда, переведенный на эту должность аккурат с началом войны с должности Сухумского пулемётного училища. Однако, авторитет этот человек среди курсантов заработал сразу, как и его ближайший помощник - полковой комиссар Славкин Александр Емельянович, ставший, как Вы понимаете, друзья, комиссаром сводного курсантского полка.
Сейчас совсем немного отступим в сторону и вспомним, что же происходило непосредственно на фронте осенью 1941 года? Как мы помним из предыдущих статей, уже в июле 1941 года фрицы завязли в нашей обороне по Днепру - в полосе действий Западного и Юго-Западного фронтов, на Смоленщине и под Киевом. Это, как раз, в пику тем либерасам, что пережрав книжек Марка Солонина, орут во всю глотку, как наша армия драпала без остановки от границы до самой Москвы. Умалишённые они, либерасы-то (не путать с либералами), что с них взять?
Однако, в конце сентября, временно отказавшись от наступления на Москву, гитлер часть сил своей группы армий "Центр" перебрасывает на юг, в помощь группе армий "Юг" и таким образом замыкает кольцо на центральной Украине, взяв неимоверное число наших пленных (читайте и обсуждайте публикацию "А Киев? А Киев придётся оставить"). Разгромив превосходящими силами наш Юго-Зпадный фронт, гитлер возвращает всё на свои места - группа армий "Юг" бесчинствует уже на Донбассе и в Ростовской области, а группа армий "Центр" при помощи переброшенных из-под Ленинграда частей группы армий" Север" (читайте и обсуждайте публикацию "Штурма Ленинграда не будет") возобновляет "дранг на Москоу" - эта стратегическая операция вермахта получила громкое название "Тайфун" и, в целом, ему и была подобна: 3-го октября пал Орёл, а за ним сразу Мценск, 6-го октября Брянск и 7-го - Вязьма. Оборона трех наших фронтов: Западного, Брянского и Резервного была смята, а в двух котлах (Брянском и Вяземском), увы, но именно "сварились" сразу семь наших общевойсковых армий: 3-я, 13-я, 19-я, 20-я, 24-я, 32-я, 50-я, а так же и некоторые части других восковых объединений, например, 16-ой общевойсковой армии Рокоссовского.
Ну, и всё, оборонять ближние подступы к Москве уже было некому от слова "совсем" и необходимо было что-то предпринимать в сверхсрочном порядке до подхода свежих дивизий с Урала и Сибири. Решение было найдено и в холодные траншеи, по щиколотку залитые грязной дождевой водой, полезли уже абсолютно все, кто до этого работал в тылу: ополченцы, тыловики, бойцы самых различных подразделений войск НКВД (например, дед моей жены из 12-го полка по охране железных дорог, дислоцировавшегося на станции Ярославль) и курсанты различных командых училищ, в том числе и Кремлёвцы. Всё это, естественно, не в полном составе, а сводные батальоны и полки, но почему-то только, заметьте, не воры (читайте и обсуждайте публикацию "И целая, армия вертухаев краснопёрых").
Сводный полк Кремлёвских курсантов подняли по тревоге в ночь с 6-го на 7-е октября 1941 года и, преодолев пешим порядком, под ледяным ливнем и по колено в грязи в шинелях да пилотках за 36 часов 85 километров по маршруту озеро Снежское - Клин - Новопетровка - Волоколамск, свои позиции он занял в районе села Гусева на восточном берегу реки Лама уже в семь часов вечера тех же суток. Здесь, кстати, и отмечу, в чем разница между Кремлёвскими и Подольскими курсантами, которых очень часто путают только из-за того, что и те, и те из Москвы. Только вот из Москвы и Московской области, на минуточку, были курсанты не только из Кремлёвского и Подольского военных училищ, а ещё много из каких. Где-то читал, что под Москвой воевали даже курсанты из Дальневосточного военно-морского командного училища, в составе наспех сформированых морских стрелковых бригад, но утверждать этого не берусь.
Так вот, Подольские курсанты держали оборону, как бы, юго-западнее Москвы, в Калужской области, западнее Малоярославца на шоссе Минск - Москва, а Кремлёвцы как бы северо-западнее, за Клином, на шоссе Рига - Москва. То есть, для того, чтобы понять где стояли кремлевцы, а где подоляне, и что это совершенно разные полки и даже в составе разных общевойсковых армий, достаточно взглянуть на обычную географическую карту Московской области - совершенно разные, но одинаково важные стратегические направления. Только вот про Подвиг одних сегодня говорят без умолку, и это правильно, а про точно такой же Подвиг других как-то помалкивпют, словно стесняясь и намекая, что Константин Воробьёв все наврал в своей повести в угоду конъюктуре. Если честно, то бред сивой кабылы и просто из числа Подольских курсантов не нашлось, видимо, писателя того же уровня и таланта, что из числа Кремлёвских. Да - да, у Подольских курсантов на их участке обороны было всё тоже самое, что и у кремлёвцев - всем досталось и все свою боевую задачу выполнили.
Итак, возвращаемся на берега старинной русской реки Лама, где участок фронта, который предстояло держать Кремлёвским курсантам, составлял 30 километров, что по уставу соответствовало обороне целой дивизии, но никак не полка, тем паче обеспеченного количеством живой силой, напомню, лишь на два стрелковых батальона, а потому наладить сплошную оборону не вышло и в итоге были созданы батальонные опорные пункты, с фронтом на семь километров и в глубину по три километра каждому курсантскому батальону. Правда, надо сказать, что прорехи в обороне между этими четырьмя батальонами полностью простреливались нашей артиллерией. На правом фланге кремлёвцев встали конники Льва Доватора, а на левом та самая, ставшая впоследствии знаменитой 316-я стрелковая дивизия генерала Ивана Панфилова и, если быть точнее, 2-ой СБ её 1077-го стрелкового полка. И это очень важный момент для понимания того, что Герои-Панфиловцы в ноябре 1941 года, будущие гвардейцы, тоже совсем не были новичками на фронте, а то как-то в литературе и кино показано, мол, не успела дивизия прибыть из Казахстана, как и случился тот самый известный её бой у железнодорожного разъезда Дубосеково, о чём мы обязательно поговорим через месяц - в годовщину Подвига, которого, как нам всё пытаются доказать те же либерасы-то, не было и он всего лишь выдумка советской пропаганды. Но сейчас только про Кремлёвских курсантов.
Имея отличные навыки в военно- инженерном обеспечении, оборону свою Кремлёвцы подготовили будь здоров и именно по этой причине через пять дней пребывания сводного курсантского полка на фронте, 12 октября 1941 года, фрицы так и не смогли сбить курсантов сходу, а начали медленно, но верно обтекать полк по флангам, теряя при этом драгоценное время, отведённое на занятие ими Москвы до наступления зимы.
Учитывая, что это был отчаянный 1941 год, документов по всем частям, в том числе и курсантскому сводному полку, к сожалению, сохранилось немного, но известно, что в тот первый свой бой курсанты отбили, минимум две танковые атаки врага - первый раз из трёх танков, семи бронетранспортеров и взвода автоматиков, а второй уже из шести танков и роты пехоты. На позиции курсантов наступал пехотный полк из состава 4-ой танковой группы немцев. И заметьте, полноценный полк, а не усечённый, как у нас. Ну, потому что это был ещё 1941 год и немецких ресурсов ещё вполне хватало для восполнения своих потерь. При этом тот же Константин Воробьёв вспоминал в своей повести, что весь и первый, и второй, и третий день боёв, немцы не скупились на миномётные обстрелы и авиабомбёжки своего противника, засыпая их при том провокационными листовками с призывами о сдаче в плен, где им будет тепло и сытно, и называя их не иначе, как "Кремлёвские юнкера". Говоря по-другому, немцы отлично знали, кто перед ними стоит, не побоюсь этого слова, насмерть. Курсанты!
В ночь с 13 на 14 октября 1941 года полковник Младенцев для улучшения своих оборонительных позиций силами 2-го СБ (капитан Лободин В.Я.) своего полка внезапно контратакует противника, отдыхающего у костров в роще "Львовская" близ деревни Лотошино и об этом же бое есть упоминание и у Константина Воробьёва - подобрались к врагу близко и бесшумно, а затем короткая атака и ожесточенная рукопашная схватка. По имеющимся официальным сведениям, у немцев было убито около 30 солдат и взято много трофеев, в том числе оружия (вероятнее всего, это было какое-то тыловое/ охранное подразделение), наши потери - несколько раненых, убитых нет. Дальше Воробьёв описывает, а в фильмах, ссылаясь на его повесть, показывают, будто бы немцы с утра атаковали курсантов в роще уже танками и все Кремлёвцы полегли. Однако это не так, ибо Младенцев точно дураком не был и своих бойцов из рощи отвёл обратно в окопы, так что первые зафиксированые потери сводного курсантского полка датируются только 16-м октября 1941 года - одних убитых сразу 25, не считая раненых, которых всегда больше.
Однако, Константину Воробьёву мы, уверен, можем простить эту неточность, как непосредственному участнику того боя, к тому же в реальности попавшему в плен и оттого попросту не знавшему, что с его полком произошло дальше. Кстати, здесь ещё не факт, что Воробьёв принимал участие именно в контратаке на рощу у Лотошино, так сам он в повести пишет, что это был уже ноябрь, а не октябрь, и, как раз, 4 ноября 1941 года остатки кремлёвского полка, кое-как вырвавшись из окружения, контратаковали уже деревню Софьино, где тогда засел целый пехотный батальон фрицев и вот там рубиловка была, действительно, жёсткой и жуткой, а курсанты и впрямь понесли больше потери. Но, повторюсь, человеку, непосредственно участвовавшему в этих боях и лично видевшему всё своими собственными глазами, позволительно в художественном смысле все реальные и, возможно, отдельные друг от друга, события смешать в кучу. Так делают многие авторы, в том числе и я в своих книжках, а то в противном случае получится не повесть или роман, а скучная автобиография для поступления куда-нибудь, куда, может, и поступать-то совсем не надо. Продолжаем.
Окружение немцами курсантского полка, о котором я говорил в предыдущем абзаце, было уже вторым и окончательным, а первое случилось 15-го и 16-го октября 1941 года (напомню, про первых 25 погибших курсантов), когда немцы вклинились в стык кремлёвцев с панфиловцами и порвали-таки оборону на участке 2-го СБ последних. Судя по картам, атаковали немцы в те дни силами до сотни танков. И вот про этот эпизод Великой Отечественной войны маршал Жуков потом вспоминал, давая оценки всем и каждому в свойственной ему грубой манере, что, в принципе, присуще всем крупным военачальникам - панфиловцы беспорядочно бежали со своих позиций, а кремлевцы оборону удержали вновь и заставив сбежавших вернуться, восстановили своё положение на непродолжительное время. Вероятно, именно этот эпизод и описывает в своей повести Константин Воробьёв, когда говорит о том, как через их, курсантские, позиции отступали наши пехотинца во главе со своими командирами и сеяли панику, будто немецкие танки уже в тылу у них. Увы, у самого писателя одной из лучших, как я считаю, книг о войне, мы уже ничего не спросим. Тем не менее, полностью танки противника смогли замкнуть свои клещи позади и кремлёвцев, и доваторцев, и панфиловцев только 29 и 30 октября 1941 года в районе населённых пунктов Алферово и Суворово, но так и не сумев порвать оборону собственного самого сводного курсантского полка.
Так закончился октябрь 1941 года - по-настоящему, курсантский месяц, ибо когда бы там ни издавались приказы о переводах и зачислениях, в августе ли или в июне, а то и вовсе, учитывая сегодняшнюю геополитическую обстановку в Мире, могут сделать в январе или марте, именно в октябре курсанты всей страны, а не только Кремлёвские и Подольские, но и под Ленинградом да Мурманском, а так же на других участках фронта, показали, что они, хоть и не закончив всего курса обучения военному делу, уже являются самыми настоящими военными, с самого первого своего курсантского дня.
И да, конечно же, потом был ещё ноябрь 1941 года и Кремлёвские курсанты продолжат воевать, не пуская врага к Москве, но все они к тому времени получат уже звания лейтенантов, а кто-то и первые свои боевые награды, и по своей сути это уже будет сводный полк красных командиров, а не курсантов. А, вообще, полк выйдет из последнего своего окружения первого декабря 1941 года у села Каменка - недалеко от Солнечногорска, где и встретил войну за полгода до того и откуда уходил на неё в октябре.
Уцелело только 200 человек, погибло - 811, не считая красноармейцев из подразделений обеспечения учебного процесса. Но и взяли курсанты у фрица тоже не мало - до двух тысяч только в живой силе, не считая двадцати танков и 12 пулемётов да трех артбатарей.
Говорят, многие из захороненных в братской могиле кремлёвцев до сих пор неизвестны и это, значит, лишь одно - продолжение бесконечного титанического труда архивов, их работников и их частных исследователей. Теже, кто тогда выжили, были направлены командирами взводов и рот на различные участки фронта - война продолжалась, впереди были Харьков, донские степи, Воронеж и Сталинград, где, кстати, себя проявили уже другие курсанты. Из Краснодарского, Житомирского (находилось в эвакуации) и толи сразу трёх или четырёх Орджоникидзевских (ныне Владикавказ, если кто вдруг не знает), командных училищ. И опять в октябре! Но уже 1942 года. Балка Купоросная - их, курсантиков, там тоже много лежит. Вот поэтому я и считаю месяцем курсантов - октябрь. Гуляйте, ребята! Целый месяц гуляйте, весь октябрь! А то, кто знает, кому из Вас какая военная доля выпадет, хотя я искренне желаю каждому стать генералом. За сим добра, с Уважением писатель Артём Чепкасов.