Антон
Боль, разделённая на двоих, становится меньше. Она не уйдёт до конца никогда, оставаясь на сердце очередным шрамом несбывшихся надежд. Но мы сможем пережить это. Уже смогли, хотя впереди ещё много разговоров, сожалений и предположений. Отпустить быстро не получится, да мы и не пытались, если честно.
Анжелу выписали через несколько дней. Всё это время провёл рядом, решая важные вопросы по телефону и дистанционно. Сейчас быть рядом, вместе важнее всего. Мы и были, заперевшись в тишине маленькой, уютной квартиры.
Наше уединение было недолгим, нарушенное подругами Анжелы, заявившихся с утра пораньше без предупреждения. Нина и Света сияли улыбками и энтузиазмом:
- Привет, шеф. Подвинься, у нас важная миссия по успокоению и поднятию настроения! — Света в своём репертуаре. Отодвигаюсь в сторону, пропуская гостий. Нина мимоходом вручила коробку с тортиком тирамису. Анжела такой любит. — Хватит страдать! — Крик на всю квартиру. — Мы пришли!
Анжела лихорадочно приглаживая волосы, выскакивает из спальни, видит подруг и улыбается, радуясь встречи.
- Учти, — это Нина, — мы не реветь пришли, а веселиться.
Девушка сняла сапоги и буквально скидывает с плеч пальто. Я еле поймал его на лету у самого пола.
- Проходите, — тоже улыбаюсь. Гости — это хорошо.
Все весело суетятся, обнимаясь, а я отправился на кухню, чтобы не мешать.
- Какая прелесть! — восклицает Анжела. Она стоит ко мне спиной, не вижу, чему она восторгается. — Такой хорошенький! А это девочка или мальчик?
- Девочка! — Довольную улыбку Светы видно издалека. Откладываю в сторону развесной чай с манго и карамелью, привезённый родителями из отпуска, и подхожу ближе.
Жена сжимает в руках крошечного бело-рыжего котёнка с умильной, любопытной мордочкой. Котёнок довольно щурится, свешивая лапки, подставляя шейку под ласку тонких пальцев. На лице Анжелы восторг и тихое блаженство.
- И отказ не принимается. Теперь у тебя живёт рыжая Удача! Так и зови её Лаки. Поняла? — Света заглядывает в глаза, наклонив голову набок. — У неё уже прививки по возрасту есть. Она и от блох обработана. Не порода, конечно, но это не делает её хуже, да?
Анжела заворожённо кивает, не отрываясь от поглаживания тёплой, пушистой шёрстки. Новому члену нашей семье быть. Я достаю телефон, чтобы заказать всё необходимое для Лаки, но меня опережают.
- Вот, — Нина вручает большой пакет, — здесь лоток, наполнитель, корм для котят и игрушки. Давай покажу её любимый мячик.
Девушка достаёт содержимое пакета, выкладывая на диван в ряд. Мелкие игрушки (мышки, погремушки, птички, мячики) высыпает кучкой. Лаки с интересом дёрнулась, завидев сокровища, но осталась лежать.
Весь вечер девушки болтали, играли с питомцем и пили чай с тортиком. Я не мешал, давая дополнительную возможность Анжеле отвлечься и забыться.
- Не вешай нос, подруга, — напоследок пожелала Нина. — Жизнь продолжается.
Похлопала по плечу, потрепала Лаки за пушистые ушки, помахала на прощание и отчалила.
Света поцеловала Анжелу, погладила по голове и тоже ушла.
Дни текли своим чередом. Мы вышли на работу, занимались хобби и больше не говорили о детях.
Ракитин периодически звонил, узнавал как дела. Иногда просил консультации по инвестициям. Уверен, у Бориса своих консультантов достаточно, но он спрашивал моё мнение, настраивая контакт, и я шёл на поводу, надеясь наладить отношения между ним и Анжелой.
Разговаривать об отце она отказывалась наотрез. Стоило только начать, как она замыкалась, становясь отрешённой, холодной, равнодушной. Но вода камень точит. И я не оставлял попыток.
- Твой отец звонил, — вечер идёт к логическому завершению. Анжела перед зеркалом задумчиво расчёсывает волосы. Светлые пряди падают густой сверкающей волной. Подхожу и забираю расчёску. Аккуратно глажу мягкие пряди и осторожно, на пробу, провожу сверху вниз. — Он узнавал о твоём самочувствии. — Жена молчит. — Он каждый день связывается со мной. — Наши глаза сталкиваются в зеркале. В голубых озёрах равнодушие, которое старательно скрывает страх. Она боится новой боли, нового разочарования, срыва, вот и отгораживается, как может. — Он всё осознал. Жалеет о своём поведении, просит последний шанс. Подумай, он единственная твоя семья. Стоит ли так разрывать отношения и бросить попытки наладить контакт, найти общий язык?
- Я не хочу. Снова видеть его презрение и разочарование? Я не смогу, понимаешь? Это выше моих сил.
- Такого не будет. Ты знаешь, что Ракитин посещает психолога? — Анжела удивлённо приподнимает брови. — Да, почти месяц. Я посоветовал ему в тот день, когда мы ждали тебя с операции. Не думал, что прислушается. Видишь, как он старается? Дай ему шанс. Последний. — Жена разворачивается, пряча лицо на груди. — Самый последний. Если он его профукает, то это будет его вина. Я больше никогда не заговорю о нём и ваших отношениях. Обещаешь подумать?
- Обещаю.
В тот вечер в гостиной над рабочим столом, пристроившемся возле окна, долго горела лампа, освещая маленький пятачок, заваленный нитками и бисером, и молодую женщину с покрасневшими глазами.
*** ***
- Здравствуй, папа. — У мужчины трясутся руки. Он с трудом удерживает дорогой телефон в ослабевших пальцах. — Антон сказал, что ты хочешь со мной поговорить.
- Здравствуй, дочка. — Мужчине удаётся скрыть волнение в голосе, сказывается многолетний опыт. — Хорошо, что ты позвонила. Мне так много нужно тебе сказать…
- Я согласна на встречу, папа. — Прохлада так и льётся сквозь пространство. — Но на нейтральной территории. И со мной будет Антон.
- Хорошо, дорогая. — Ласковое слово вырвалось само собой, поставив в тупик обоих. Неловкое молчание. — Присылай адрес. Я смогу в любой день и в любое время. Только скажи.
- Сегодня, папа. Не будет откладывать. Решим сразу, чтобы не оттягивать неизбежное. Геолокацию вышлет мой муж. Мы уже ждём.
Собеседница сбросила вызов не прощаясь.
Мужчина тяжело повалился в кресло. В груди стучало сердце, тяжело и болезненно. Досчитал до десяти, успокаиваясь. Приём, который стал использовать по совету профессионала, чтобы усмирить взрывной характер и взять под контроль эмоции. Сейчас гнева не было, только волнение и желание не испортить то, что с таким трудом и с чужой помощью удалось добиться. Он постарается не профукать последнюю возможность по-настоящему обрести дочь.
*** ***
В ресторане тихо, просторно и малолюдно. Интерьер лаконичный, выполненный в стиле модерн. Светлые мягкие диванчики вокруг чёрных стеклянных столиков, много деревянных элементов в отделке, по стенам — широкими, яркими мазками нарисованные лица людей. Уютно.
За столиком у окна молодая пара: красивая, хрупкая блондинка и высокий, широкоплечий мужчина, обнимающий спутницу, как самую большую драгоценность в мире. В мужском взгляде безграничная любовь вперемежку с беспокойством. В женском — волнение и страх. Девушка взволнованно отпивает сок из высокого прозрачного стакана и облизывает пересыхающие губы.
К столику направляется представительный мужчина в возрасте. По походке и уверенно-прямой спине видна привычка командовать и властвовать.
Девушка увидела его первым. Побледнела, что-то тихонько сказала и сильнее прижалась к спутнику, который в защитном жесте положил ладонь на плечо.
Подошедший застыл возле столика, оглядывая пару. Один против двоих. Неравное противостояние. Есть настрой на победу, нет на проигрыш. Садится на мягкий диванчик.
- Здравствуй, дочка. — Улыбается. Чуть наклоняет голову. — Антон.
- Добрый, папа. — Девушка улыбку выдавливает, но желание убежать плещется в крови, удерживаемое родной рукой. — Рада тебя видеть.
Маленькая ложь, о которой знают все присутствующие, но делают вид, что сказанное правда. Спектакль на трёх актёров.
Антон чуть приподнимается и протягивает ладонь для рукопожатия. Формальная часть закончилась после того, как принесли заказ. Всего три чашки кофе. У каждого из присутствующих надежда, что разговор продлится дольше нескольких глотков, но никто не может предугадать развития событий. Каждый ищет слова, чтобы прервать неловкость и начать разговор.
- Я должен извиниться. — Напряжение разрывает мужчина, подошедший последним. Он замолкает, обдумывая слова. — С твоего рождения и по сегодняшний день я был плохим отцом. Откровенно говоря, я и отцом-то называться не имею права. Только недавно я понял, как каждое моё слово, каждое действие причиняло боль самому дорогому, что осталось в моей жизни. Потребовалась помощь специалиста, чтобы осознать свои ошибки. Я бросил тебя, когда ты больше всего нуждалась во мне. Я могу сказать, что пытался убежать от боли утраты, но это будут слабым оправданием. Могу сказать, что старался дать тебе самое лучше, но всё, в чём ты, дочка, действительно нуждалась, я дать тебе не смог. И мне жаль… Я такой идиот. — Мужчина прикрывает глаза и глубоко вдыхает. — Мы потеряли столько лет, стали чужими друг другу, хотя могли быть самыми близкими. Мне нет оправданий. Я властный, жёсткий, бескомпромиссный эгоист, ставящий себя на первое место, мне поздно меняться, но я очень хочу. Хочу наверстать упущенное, хотя это нереально. Меня не было двадцать семь лет твоей жизни, дочка, но все отведённые мне годы хочу провести рядом: знать, чем ты дышишь, чем интересуешься. Не рассчитываю, что ты придёшь ко мне с проблемами, — мимолётный взгляд на мужчину, — но хочу хотя бы знать о них. Прошу только об одном - дай не такую возможность. Я буду стараться. Не смогу обещать, что сразу получится, однако я приложу все усилия…
Мужчина замолчал, опустив голову в ожидании приговора.
- Папа, — блондинка чуть повела плечом, скидывая руку, и потянулась вперёд. — Мне сложно тебя простить. — Мужчина прилагает усилия, чтобы скрыть дрожь отчаяния. — Наши отношения и отношениями-то назвать сложно. Скорее, это пропасть, наполненная скалами с острыми пиками и акулами. Ни перейти, ни переплыть. Я долго думала перед встречей. Честно, я не хотела этого разговора. Надеялась, получится избегать тебя, как получалось это делать в последний год. Но Антон говорит, что ты единственная моя семья, неправильно вот так легко разрывать связи. Поставить точку проще всего. Сложнее исправить ошибки и идти дальше. Готова ли я? Нет. — Тонкие пальцы сжимаются под столом в кулак. — Хочу ли я? Нет. Но… — Глубокий вдох. — Я должна. Не ради тебя, нет. Ради себя. Однажды придёт время и я пожалею, что не послушалась мужа — он у меня мудрый мужчина. Поэтому я согласна попытаться. Но, папа, если ничего не получится, значит…
- Получится! — Лицо мужчины озарила улыбка, искренняя и сияющая. Он по-детски подпрыгивает на месте, тянется, чтобы обнять, но останавливается: ещё слишком рано для такого действия. Они обязательно дойдут и до объятий, и даже до поцелуя в щеку, но это будет позже.
А пока осторожные разговоры, аккуратные расспросы, тщательный подбор слов. Первая робкая попытка начать новые отношения, не обременённые грузом прошлого.
Один гельштат закрыт. Остался последний. Но с ним можно разобраться и потом, время терпит…
PS. Эпилог будет завтра. И книга закончена.