В 1925 году известный книготорговец Дэн Райдер проводил ревизию в Спрингфилдской больнице для душевнобольных, где заметил пациента, который тихо сидел в углу и рисовал кошек. Райдер подошёл к незнакомцу и отметил, что тот рисует как Луис Уэйн — известный художник, чьи нарисованные котики были очень популярны в конце XIX века. В ответ больной сказал:
«Я и есть Луис Уэйн».
Уэйн родился 5 августа 1860 года в Лондоне, в семье торговца и художницы-графика. У него было пять младших сестёр, необычный взгляд на мир и заячья губа, которой Луис стеснялся почти до старости: он даже отрастил усы, чтобы её скрыть.
К тому же мальчику постоянно снились кошмары. Позже он вспоминал:
Мне казалось, будто я прожил сотни лет и видел тысячи картин. Все они были чрезвычайно сложными… Но прежде всего меня преследовал призрак: на улицах, дома, днём и ночью. Огромный шар, который, казалось, был бесконечным. Я карабкался по нему снова и снова, пока от испуга не приходил в себя. Видение исчезало и возвращалось.
Когда будущий художник заболел скарлатиной, семейный врач посоветовал родителям подождать, пока мальчику исполнится 10 лет, и только потом отдавать его в школу. В итоге Уэйну из-за более позднего старта было трудно находить общий язык со сверстниками. В интервью он вспоминал, что «ввязался в несколько крупных драк», из-за чего «его нос был буквально приплюснут к лицу».
Уэйн постоянно сбегал с занятий, гулял по городским улицам, наблюдал за кораблями в доках, слушал рассказы моряков, ходил в музеи и на научные лекции.
В детстве мою фантазию питали музыка, живопись, писательство и химия, но я не мог выбрать что-то одно. В каком-то смысле у меня уже была художественная подготовка и я всегда, так или иначе, хотел стать художником. Мама рассказывала, что в детстве я очень любил краски и часами забавлялся, собирая листья. Я бродил по сельской местности, изучая природу, и эта мальчишеская фантазия помогла мне стать художником. Она сделала меня наблюдательным и научила сосредотачиваться на красоте природы.
В конце концов, после приступа скарлатины, которая, по мнению Уэйна, «сожгла всё, что было плохого в моей конституции», кошмары закончились.
В детстве он полюбил приключенческие истории, действие которых происходит в отдаленных местах, и создавал фантастические миры в своем воображении. Амбиции стать художником появились рано.
В 17 лет Уэйн поступил в Лондонскую школу искусств, после окончания которой остался там преподавать. Учить ему откровенно не нравилось. В свободное время он рисовал, пополнял портфолио и мечтал стать «настоящим иллюстратором».
Когда Луису исполнилось 20, умер его отец. Мать с сёстрами просили Уэйна устроиться на «нормальную» работу, чтобы содержать семью. Но художник недолго жил в семейном поместье: в 21 год он снял отдельную комнату, чтобы никто не мешал ему рисовать и самостоятельно учиться по книгам. Постепенно навыки Луиса росли, и он стал браться за коммерческие заказы.
Его рисунки, на которых были изображены самые разные животные и сцены сельской жизни, охотно покупали разные издания, включая журналы Illustrated London News и Illustrated Sporting and Dramatic News. Тогда же он начал подумывать о том, чтобы сосредоточиться на изображении собак.
Вместе с первыми успехами в карьере к Уэйну пришло и личное счастье — в 23 года он женился на гувернантке своих сестер Эмили Ричардсон, которая была старше его на 10 лет. 30 января 1884 года они поженились в часовне Святой Марии, Холли-Плейс, Хэмпстед. На церемонии не было ни одного представителя обеих семей.
Молодожены перебрались в новый дом, но идиллия была недолгой — у Эмили был диагностирован рак молочной железы. Недуг жены круто изменил жизнь Уэйна: чтобы облегчить её страдания художник начал рисовать для Эмили смешные изображения их домашнего черно-белого кота Питера, которого пара забрала к себе в дом с улицы. Чтобы развлечь больную жену, художник научил его сидеть неподвижно в очках перед книгой — словно за чтением.
Я тренировал Питера, как ребенка, и он стал моим главным образцом и первопроходцем моего успеха. Я предложил эту идею сэру Уильяму Инграму, который очень поддержал меня, сделав несколько моих набросков, которые казались многообещающими, но недостаточно хорошими для воспроизведения. Я работал над картинками кошек, пока они, наконец, не приглянулись ему.
В 1887 году журнал The Illustrated London News опубликовал рисунок Уэйна «Рождество у котят» со ста пятьюдесятью кошками в специальном праздничном выпуске. В одиннадцати секциях иллюстрации коты, часто напоминающие Питера, сочиняют приглашения, моют посуду, произносят тосты и так далее. Это была сенсация.
К сожалению, 36-летняя Эмилия умерла через неделю после выхода номера. Несмотря на краткость их брака и слабое здоровье жены, Уэйн был убит горем, и для некоторых людей он уже никогда не был прежним человеком. Он стал застенчивым и угрюмым и вскоре после этого переехал в квартиру на Нью-Кавендиш-стрит. Его единственным утешением был Питер, который прожил еще почти десять лет, прежде чем мирно умер в 1898 году.
Его рисунки были идиллическими: коты и кошки с улыбками до ушей выглядели и вели себя в точности как люди того времени — вышивали, читали книги, играли в теннис, наливали друг другу чай, музицировали, танцевали. Но, как говаривал Фридрих Ницше, «нет прекрасной поверхности без ужаса глубины». В этих невинных, на первый взгляд, опытах было невозможно распознать ростки безумия.
В средневековой Европе кошку долго не признавали домашним животным. Их связывали с ведьмиными чарами и с темной женской природой. На карнавалах орудовали специальные «гонители кошек», которые поджигали и гоняли охваченных пламенем животных по улицам, выбивая из них нечистую силу. В «Великом кошачьем побоище» Роберта Дарнтона описывается, как в Бургундии недоброжелатели специально мучили кошек у домов рогоносцев — крики животных намекали на вопли сладострастия.
В XIX веке кошка считалась одним из главных антибуржуазных животных — проклятые поэты воспевали кошачью тайну, кошки бродили между могилами, выныривали из мрака и сверкали глазами с небес. Поборники морали роптали: литературный обозреватель Le Figaro Густав Бурден ставил Шарлю Бодлеру в упрек господство котов в его поэзии, наравне с прочим «сатанизмом» и «непристойностями».
Аристократизм и торжественную грацию котов воспевал в своем эссе "Коты и собаки" один из главных создателей литературного мира фантастики и ужасов Говард Филлипс Лавкрафт:
«Кот античен, тогда как пес готичен; нигде в животном мире мы не находим такого поистине эллинского совершенства формы при такой практичной анатомии, как у семейства кошачьих. Кошечка — это дорический храм, это ионическая колоннада, классически безупречная в сочетании своих структурных и декоративных элементов. Ее красота столь же кинетична, как и статична, ибо в искусстве нет параллелей грациозности малейшего движения кота».
В заснувшую, казавшуюся вечной эпоху бабушки Виктории Уэйн протащил контрабандой таинственное, тревожное, почти катастрофическое ощущение, зашифрованное в сказочных рисунках. Коты — проводники между мирами, между светом и тьмой, между пасторалью и апокалипсисом. Это уловил в рисунках Уэйна лидер британской парамузыкальной группы Current 93 Дэвид Тибет — эстетика художника стала для него постоянным источником вдохновения.
Метод Уэйна был прост: он наблюдал за людьми в общественных местах и срисовывал их в виде котов и кошек:
«Так я изображал двойную природу в своих рисунках, что делало их забавными», — рассказывал художник в эссе «Как я рисовал своих кошек».
В самом начале Уэйн не рисовал котов в человеческой одежде и с человеческой мимикой, эти элементы он начнёт добавлять позже.
Для сравнения — более поздняя работа под названием «Чехарда», 1915-й год:
К 30 годам Уэйн стал одним из самых известных иллюстраторов Англии. Его коты встали на задние лапы, начали широко улыбаться и выражать другие преувеличенные эмоции, а также носить изысканные костюмы. Они музицировали, рыбачили, играли в теннис, пили чай, учились в школе и играли куклами — то есть воплощали всё, что было весело и стильно в эдвардианские времена.
Уэйн считается одним из первых защитников прав животных. В 1887 году он основал и возглавил Национальный клуб кошек и поддержал несколько благотворительных организаций,
Хотя Луис продолжал делать рисунки для «Иллюстрированных лондонских новостей» сэра Уильяма Ингрэма в течение 1888 и 1889 годов, антропоморфные кошки, благодаря которым он стал наиболее известен, не появлялись до рождественского выпуска 1890 года, когда были опубликованы «Рождественский танец кошек» и «Кошачья вечеринка». На этих двух иллюстрациях кошки изображены одетыми в элегантные вечерние платья, танцующими на задних лапах и играющими на музыкальных инструментах. Наконец-то родился классический очеловеченный «кот Луис Уэйн».
Позже художник описал один из методов, который он использовал, чтобы передать человеческие черты на своих кошачьих изображениях:
Есть еще один способ зарисовки кошек, и к нему я часто прибегаю. Я беру с собой альбом в ресторан или другое общественное место и рисую людей в разных позах, как кошки, максимально приближаясь к их человеческим характеристикам. Это дает мне двойную природу, и эти исследования я считаю своей лучшей юмористической работой.
Наконец-то признанный художником, Луи стал частью социальной группы, в которую входили некоторые из художников, которые первоначально вдохновляли его. Среди них были иллюстраторы для Punch и Illustrated London News, такие как Гарри Фернисс, Альфред Прага, Фил Мэй и Линли Самборн. Они часто встречались в барах на Флит-стрит или в студии Фила Мэя в Кенсингтоне, которая в то время была Меккой для всех художников и журналистов Лондона. Сатирические исследования Мэя о повседневной викторианской жизни оказали особое влияние на Уэйна. Он использовал похожий юмористический стиль в своих кошачьих картинах, что привело к тому, что сэр Фрэнк Бернанд, редактор журнала Punch, окрестил его «Хогартом кошачьей жизни».
В знак славы, которую он приобрел, Луи был избран в 1890 году президентом Национального клуба кошек. Он придумал герб клуба и его девиз:
«Красота живет добротой».
На своём первом заседании совета директоров он заявил, что хотел бы «привести в гармонию все различные кошачьи интересы». К этому времени селекция начала производить более чистых и сильных кошек и более широкий спектр пород, и под его руководством была выпущена первая известная племенная книга кошек. В более позднем интервью он прокомментировал положительный эффект, который популярность его рисунков кошек оказала на общественное мнение:
Я попыталась раз и навсегда стереть с лица земли презрение, с которым относились к кошке в стране, и подняла ее статус от сомнительной заботы и внимания старой девы до реального и постоянного места в доме. В результате многолетних исследований я сам обнаружил, что все люди, которые держат кошек и имеют привычку ухаживать за ними, не страдают от тех мелких недугов, которые наследуются всякой плотью. А именно, нервные жалобы незначительного рода. Истерия и ревматизм тоже неизвестны, а все любительницы «Киски» обладают милейшим темпераментом.
Уэйн публично выступал за равноправное место для кошек в доме и утверждал, что люди, которые имеют привычку ухаживать за этими животными, «не страдают от мелких недугов нервического рода, истерии или ревматизма». «И все любители кошечек в личном обхождении милейшие люди», — заключал Уэйн.
Слава Уэйна росла — с 1901 года стали выходить его ежегодники (Louis Wain’s Annual), для которых художник лично отбирал 70 иллюстраций. Эти журналы издавались до 1915 года и были самым желанным детским подарком на Рождество. Тогда же головы британцам вскружили почтовые открытки с рисунками Уэйна, которые он без устали производил, и в каждом была душа художника. Однако это не волновало пиратов, рисунки стали массово копировать. Уэйна же не заботили авторские права, за свою работу он брал недорого и на повышении гонораров не настаивал. В начале XX века при становлении индустриального общества такие простодушные люди просто не могли выжить — художник оказался на грани разорения.
К счастью, как раз в этот момент пришло приглашение от американских газет Херста пересечь Атлантику и нарисовать кошек для американских читателей. Его первой карикатурой для газеты Херста «Нью-Йорк Американ» было возрождение Грималкина — «тонкой и длинной кошки», которую он первоначально создал для Girl's Realm несколькими годами ранее. Популярность комикса привела ко второму сериалу, «Кошки в городе», который, как и «Грималкин», транслировался по всей стране. Уэйн был удивлен приёмом, который он получил в стране.
Он планировал пробыть в США 4 месяца, но остался на 2 года, а после вернулся домой с дырявыми карманами. Всё заработанное в Штатах он рискнул вложить в изобретение какой-то чудодейственной лампы с бесконечным керосиновым маслом и прогорел. Она, конечно, так и не поступила в производство, но уверенность художника в чудесной природе мира это вряд ли поколебало.
В Англии Уэйн узнал, что мать умерла, а его имя на родине почти забыто. Но энтузиазму художника можно только позавидовать: он снова пустился в работу, оформлял открытки, обложки для книг и рекламу, занялся росписью керамических фигурок, которые получили название «китайских футуристических кошек» — всего он разработал девять моделей. Их отправили на продажу в США, но грянула Первая Мировая, и набитый игрушками корабль затонул, когда его подбила немецкая подлодка.
Это, однако, было не самое страшное из несчастья Уэйна. В октябре 1914 года он, садясь в лондонский автобус, упал на дорогу, ударился головой и потерял сознание. Его доставили в больницу Святого Варфоломея, где он провёл две недели. Журналисты приукрасили инцидент, предположив, что причиной происшествия стала кошка, сообщив, что «автобус свернул и затормозил, чтобы избежать столкновения с кошкой». В более поздние годы некоторые даже зашли так далеко, что приписали начало безумия Уэйна этому несчастному случаю.
Во время Первой Мировой Уэйн остался без заказов. Случалось ему покрывать счета даже своими собственными рисунками. Для поднятия солдатского духа он создал персонажа Томми Каткинса: на открытке под названием «Окопавшийся» котик в военной фуражке и с карабином сидит в траншее, наслаждаясь перекуром и машет лапой. Тогда эта картинка большого успеха не имела, но сейчас считается одной из классических работ Уэйна.
В 1917 году умерла старшая сестра Луи Кэролайн, одна из многих жертв эпидемии гриппа. Её смерть оказала глубокое влияние на Уэйна, так как у него была сильная связь с сестрой.
Вскоре после окончания войны издательская фирма Valentines поручила Луису проиллюстрировать серию из четырех книг: «Сказка о маленькой Присцилле Мурлы», «Сказка о непослушной кошечке», «Сказка о Питере Пускине» и «Сказка о полосатых близнецах».
Довольные его работой, компания затем выпустила Teddy Rocker, Pussy Rocker и Puppy Rocker. Иллюстрации в книге, когда их открывали, вставали и раскачивались взад и вперед так, что глаза иллюстрированных животных двигались. Однако, несмотря на их новизну, имя Луиса не было таким популярным, как раньше, и книги не очень хорошо продавались.
Художник продолжал иллюстрировать книги: в 1921 году вышел его последний ежегодник, в котором коты едва ли не сливаются с пестрым узорчатым, калейдоскопическим фоном. Так возникли первые признаки нового стиля Уэйна, над которым тогда впервые «прошелестело крыло безумия».
Несмотря на то, что Луи был известен своей эксцентричностью, друзьям и коллегам становилось всё яснее, что его разум не выдерживает критики:
- Он обратился к известному любителю кошек и редактору издания «Животные» Х.К. Бруку с безумной идеей разводить пятнистых кошек.
- Он посещал ведущих членов Cat Fancy, утверждая, что организует выставку кошек в Хрустальном дворце, шоу, которое больше не существовало.
- Что ещё более серьезно, он стал параноиком, опасаясь, что его оставшиеся сёстры — Клэр, Жозефина и Феличе — пытались обокрасть его, и проводил всё больше и больше времени, запертый в своей комнате, за написанием длинных писем знакомым, полных странных теорий.
- Часто он появлялся только ночью, когда все остальные спали, и передвигал мебель.
- Иногда он выходил на улицу, оставляя входную дверь широко открытой.
- Наибольшую тревогу вызывали случаи насилия по отношению к его сестрам. Однажды он схватил Клэр за горло и вытолкнул её из дома. В другой раз он столкнул свою сестру Жозефину с лестницы, когда она попыталась помешать ему передвинуть картину.
- Уэйн утверждал, что кошки очень чуткие создания и подвержены психическим заболеваниям — их может свести с ума испуг или страх наказания.
- Ещё художник построил теорию о том, что кошки связаны с электричеством: они всегда возвращаются домой, потому что в них встроен компас с намагниченной стрелкой. А благодаря разрядам, проходящим по шерсти, они замыкают электрическую цепь.
Рассуждая о связи психических заболеваний и кошек, Уэйн оказался недалек от правды. Существует паразит Toxoplasma gondii, который передается от кошек к людям и может провоцировать у человека развитие психических и неврологических заболеваний — это выяснили ученые в 2017 году (публикация в Scientific Reports).
Знаток аутсайдерского искусства Гарри Боксер считает, что шизофрения проявлялась у художника задолго до того, как ему был поставлен диагноз:
«Посмотрите в глаза кошек. С 1914 года они становятся всё более безумными».
«Уэйн верил, что он, как и его любимые кошки, “полон электричества”. В тот год, когда его сестра попала в клинику, он написал: “Мой кот Петр — маленькая электрическая батарейка, жена — батарейка побольше, и большая притягивает электричество от маленькой; прохождение потока от одного тела к другому порождает тепло. Мне кажется, основная цель его умывания — это замыкание электрической цепи”», — пишет Дэвид Кинан в книге «Эзотерическое подполье Британии».
«У Уэйна были очень интересные идеи по поводу волн, исходящих от кошек, — рассуждал Дэвид Тибет. — Есть одна его популярная иллюстрация под названием “Огонь разума будоражит атмосферу” (The Fire Of The Mind Agitates The Atmosphere), она отражает ход его мысли. Он говорил о котах как о передатчиках энергий, что, в принципе, похоже на то, во что верили люди вроде Алистера Кроули, русской оккультистки мадам Блаватской и австрийского философа Рудольфа Штайнера».
Уэйн был увлечен теорией электричества и пытался наглядно изобразить волны, проводниками которых являются кошки, пока его картинка совершенно не распалась на фрактальные узоры.
Когда поведение художника стало совершенно невыносимым, его сёстры обратились за помощью. В 1924 году Уэйна поместили в богадельню под названием «Спрингфилдская психиатрическая лечебница», где признали невменяемым. Целый год он провёл в безвестности, совершенно один.
В больнице Уэйн сказал врачам, что его «беспокоили духи днем и ночью в течение шести лет». Врачи диагностировали его состояние как шизофрению.
Когда о положении художника прознали, в его поддержку поднялась общественная кампания, к которой присоединился писатель Герберт Уэллс и даже премьер-министр Рамсей Макдональд. Слова Уэллса об Уэйне зачитали по радио «Би-би-си»:
«Он изобрёл стиль кошки, кошачье общество, весь мир кошек. Английские кошки, которые не выглядят и не живут как кошки Луиса Уэйна, стыдятся самих себя».
Это помогло: Уэйна перевели в Бетлемскую королевскую больницу, основанную в XIV веке, — легендарный «Бедлам», где за полвека до этого лечился от шизофрении родоначальник сказочной живописи викторианской Англии Ричард Дадд, зарезавший собственного отца, потому что заподозрил в нем дьявола. В «Бедламе» Уэйн вёл себя соответственно имени учреждения: капризничал, требовал от медсестёр снабжать его содовой и пастой «Боврил» — концентрированным мясным бульоном, — а без присмотра начинал есть парафин. Только когда в 1930 году его перевели в больницу Напсбури, поближе к сельской местности, Уэйн обрел относительный покой.
Последние девять лет своей жизни он провёл погрузив себя в чистое творчество — дедлайны уже не поджимали, и он мог пребывать в волшебном кошачьем мире.
Распавшиеся на фракталы изображения котов ещё не говорят о расщеплении эго, а в конце жизни Уэйн пришел к своего рода эйфорическому состоянию, похожему на эффект от приёма ЛСД, полагает Боксер. «Уэйн не страдал, это было чистое умиротворение», — уверен искусствовед.
На оборотной стороне картин Уэйн обычно писал их названия, но в конце 20-х он стал добавлять к ним свои размышления и переживания — иногда в почти поэтической форме:
«Подхватит прыгающий мячик, мягко покатает его из стороны в сторону. Цель — в каждом глазу котенка. Глаза смотрят прямо на мячик — катится к лапкам — прыгает домой, где прячется».
«Двери в Кэтленд раскрылись, и он поспешил вернуться в свой истинный дом», — сказал о поздних годах художника преданный ему Дэвид Тибет.
Последняя выставка работ Луиса Уэйна состоялась в галерее Кларендон Хаус в Лондоне в июне 1937 года. Было показано около 150 рисунков по цене от 10 шиллингов до 10 фунтов стерлингов. Среди газет, сообщивших о выставке, была Daily Express, которая опубликовала статью под заголовком «Художник в психиатрической лечебнице рисует дальше».
В ноябре 1936 года Уэйн перенес инсульт. К маю 1939 года он был прикован к постели и не мог говорить. Он умер 4 июля 1939 года в возрасте 78 лет и был похоронен на участке 3654 на кладбище Святой Марии, Кенсал-Грин, рядом со своим отцом и сёстрами Кэролайн и Жозефиной (две другие сестры Уэйн также умерли вскоре после этого — Феличе в 1940 году и Клэр в 1945 году).
Мягкий гений Луиса Уэйна был быстро забыт, когда Великобритания была втянута во Вторую мировую войну. Прошло почти тридцать лет, прежде чем первая биография в 1968 году и выставка в Музее Виктории и Альберта в 1972 году помогли возродить интерес к его творчеству. С тех пор был опубликован ряд биографий, множество статей и регулярных выставок его работ. Продажи его гравюр и открыток увеличились, а книги с его иллюстрациями теперь продаются за несколько сотен фунтов. Художественный фильм о его жизни вышел в 2020 году: главную роль в картине сыграл Бенедикт Камбербэтч, а его жену — Клэр Фой. Роль Питера в разном возрасте исполнили сразу три кота.
Современные психиатры склонны подозревать, что Уэйн страдал синдромом Аспергера. При этом расстройстве люди в целом сохраняют речевые и когнитивные способности, но испытывают трудности в общении и ограничиваются повторяющимися интересами и занятиями. При этом художественные способности Уэйна не ухудшались со временем, как это происходит у больных шизофренией.
Склонность к абстрактным паттернам может объясняться тем, что мать художника в своё время создавала узоры для тканей, а сам он любил калейдоскопы. Его сёстры предполагали, что безумие брата было результатом удара головой после падения с омнибуса в 1914 году. Тогда экипаж резко наклонился, "уворачиваясь от кошки, которая перебегала дорогу". Говорят, что придя в сознание, Уэйн первым делом спросил: «С котом всё в порядке?».
Луис Уэйн был одним из самых известных популярных художников своего времени. Подсчитано, что за свою карьеру он нарисовал более 150 000 рисунков кошек, хотя истинное число никогда не будет известно. Своим искусством он доставлял огромное удовольствие очень многим людям. Он также использовал свой талант и славу на благие цели, в частности, помогая улучшить статус кошки и способствовать благополучию животных в целом.
Мы никогда не узнаем точно, что стало причиной психического расстройства Луиса Уэйна, но что не может быть оспорено, так это непреходящая привлекательность кошек Луиса Уэйна, которые продолжают радовать и развлекать по сей день.
* Текст данной публикации частично скопирован из Интернета или других открытых источников.
