Журналист Максим Трудолюбов пишет:
«О тираноубийстве <…>. Вопрос - кто суд, когда независимого суда нет и нет честных выборов, которые могли бы выразить мнение общества? <…>.
В Германии был такой пастор Дитрих Бонхёффер (1906-1945). <…>.
Если я правильно понимаю Бонхеффера, то он считал, что настоящий христианин <…> и есть тот суд.
Принципиальным для него было то, что христианство не освобождает от общества, а накладывает на христианина особые обязательства. Принципиальной для него была отдельность церкви от государства и невозможность ее превращения в подчиненный государству институт. Церковь должна быть лояльной прежде всего Христу, а уже потом кому-то еще. <…>.
Христианин не просто имеет право, но должен высказываться о делах общества и выносить суждения о политических событиях и действиях государства. <…>.
Еще до прихода нацистов к власти Бонхеффер высказывался по поводу этой партии и ее лидера вполне определенно и откровенно. <…>.
В тюрьме он оказался, потому что был в ближнем круге заговорщиков, готовивших убийство вождя. <…>.
Он, верующий христианин, теолог, прошел в своем убежденном сопротивлении режиму путь от попыток организовать ненацистскую церковь до участия в заговоре о тираноубийстве. Это можно сравнить с путем от тактического голосования на выборах до прямого участия в попытке смены режима. Первое - ненасильственное сопротивление, второе - вполне насильственное. <…>.
Есть большая, начиная с античности, традиция оправдания тираноубийства. Бонхеффер ее, конечно, знал. Если правитель больше не выполняет то, к чему призван, если заботится только о своих интересах, если действует против народа, то народ имеет право действовать. <…>.
И вот снова вопрос - кто тут суд? Для меня вопрос тираноубийства - нерешенный вопрос. Самое минимальное понимание истории и политики говорит нам, что разрешив себе убийство тирана, люди могут не остановиться. Они могут начать применять ту же логику для сведения счетов. Это история любой революции, начинавшейся с тираноубийства, включая французскую и русскую. В общем, есть ли оправдание тираноубийству – вопрос».