Профессор университета Пенсильвании Ян Люстик пишет в Foreign Policy о том, почему новый виток насилия на Ближнем Востоке надо квалифицировать как тюремный бунт:
«В широком временном контексте ХАМАС и Исламский Джихад (признана террористической и запрещена в России — Полит.ру) не начинали войну; они подняли тюремный бунт. Чтобы оценить, насколько подобная интерпретация событий близка к истине, надо сделать небольшой экскурс в историю.
<...> В 2005 году Израиль, пытаясь избавиться от головной боли в виде ответственности за большое, нищее и враждебно настроенное население, в основном состоящее из беженцев, и изолировать его от Западного берега реки Иордан, эвакуировал своих военных и около 9 тыс. поселенцев из сектора Газы. Он также отказался вести переговоры с палестинскими властями по поводу любых договоренностей об отношениях между Израилем и Палестиной после того, как Тель-Авив покинул территорию Газы.
Когда ХАМАС победил на выборах в законодательные органы в 2006 году, Израиль при поддержке США попытался устроить переворот, чтобы насильственно отстранить ХАМАС от власти над Газой в пользу другой организации – ФАТАХ. ХАМАСу удалось разбить силы ФАТАХа и добиться политического доминирования, в результате чего Израиль изолировал Газу от своих территорий, а на официальных израильских картах Газа до сих пор изображается как часть Израиля.
Сектор Газа превратился в территорию, испытывающую острую нехватку ресурсов, в перенаселенную тюрьму под открытым небом, которая вынуждена полагаться на Израиль ради продовольствия, воды, электричества, торговли, доставки почты, доступа к рыболовству, здравоохранению и контактов с внешним миром. С тех пор Израиль относился к ХАМАСу как к тюремной организации, ответственной за то, чтобы сдерживать своих сокамерников – никто из которых никогда не представал перед судом и, тем не менее, которые осуждены пожизненно – от нанесения вреда Израилю или израильтянам».